Зона любви. стихи - Борис Хайкин

Подступит вечер целомудренно
К потоку вдаль летящих дней.
И я тогда предстану утренней
Планетой нежности моей.

Удалены в своей обители,
В мечтах обманывались Вы.
Такого Вы меня не видели
Ни по утрам, ни в час Совы.

И были Вы на загляденье
Прекрасны в сонме чуждых звёзд.
Вы там, в тенетах сновидения,
Грустите мокрая от слёз.

Мне не подняться, Вам не снизиться.
Вердикт судьбы, он был суров.
Как с Вами я мечтаю сблизиться
Под балдахином облаков!

Тянулись вяло дни бездонные.
Неправедный, вершился суд.
Для нас обоих ночи тёмные
Являли низменную суть.

Падут дожди листвой живительной
На марево пустынных дней.
И я тогда предстану истинной
Планетой нежности моей.

Дал печалям плыть свободно
В русле тающего дня.
На паёк что ли голодный
Посадила ты меня?

А бывало всё так классно.
Знала свой шесток рука.
Зрело слово платьем красным
В гардеробе языка.

В шалаше, что в чистом поле,
Стало тесно нам вдвоём.
Разве зычно каркнет ворон,
Заприметив водоём.

Не судьба мне поселиться
В женском сердце на постой.
Воспарить пугливой птицей
Над твоею красотой.

С работы придя еле-еле,
Нырну в прорубь комнат пустых.
Лежу в одинокой постели,
Уткнувшись, как страус, в кусты.

Отчаяньем не отличаюсь.
Но скука доводит до слёз.
И в такт сновиденьям качает
Батут убаюканных грёз.

Нам нежности сладкого мига
И юности  не повторить.
Летят лепестки твоих криков
По зову вечерней зари.

Букеты в горшках засыпают.
Безвольно повисла рука.
И лунные струны качают
Усталый зрачок маяка.

Вас приветствую, бакалавры,
Маги белых телец в крови!
Машинисты железной славы
И ремесленники любви.

В паре с женщиной мир чудесен.
И на нежности он не скуп.
Распускаюсь цветами песен
Я в беспутные щели губ.

Приголублю свою голубку,
В одночасье, назвав своей.
И стыдливость уронит юбку,
Словно листья с густых ветвей.

И под куполом неба мудрым
Разбегаются упыри,
Как подаст ночь швейцаром утру
Огневое пальто зари.

Не тетрадь и перо в изголовье,
А брожение в тёплой крови.
Я с тобой  настоящей любовью,
Изменяю стихам о любви.

От минора дойдя до мажора,
Стал моложе, как было не раз.
И тону в одиноких озёрах
На ходу голубеющих глаз.

Ласка женская вам  не игрушки.
Будет некому душу спасти.
Я познал в хрупкой женской ракушке
Столько радости  не унести.

Впасть в нирвану и мигом забыться,
Поднимаясь и падая ниц.
Лишь бы только мне не заблудиться
В перелеске заросших ресниц.

Дохнуло жарой, лишь я из дому вышел.
На струнах сидят птицы нотою «ДО».
Любовь умирает, как голубь на крыше,
Когда человек разоряет гнездо.

Луна расстаралась  опасная сводня.
Доиграна гамма той связи до «СИ».
Ведь «ДО»  это всё, что имею сегодня.
А что будет дальше  у Бога спроси.

Мы шествуем в храм, где проводится месса.
Песчинки сомнений хрустят под ногой.
Цветы нежных слов раскалённей железа
На сердце твоём прижигают покой.

Насыплем мучицы и тесто замесим.
Всё ближе и ближе проталины чувств.
Иду наобум, чтобы жизнь свою взвесить
На точных и нежных весах твоих уст.

Я немолод, в душе моей пусто.
Знака свыше часы мои ждут.
Словно пальцы, ломаю до хруста
На часах головешки минут.

В сирой участи чьё-то участье,
Как соломинка нам, где жнивьё.
Зацепился я якорем счастья
За холодное сердце твоё.

Не уловит дыхания ухо,
Как другой я с тобой изменю.
По губам её старою мухой
Я бесчувственно просеменю.

Опрокинусь я в глаз твоих омут
И замру с вожделеньем на миг.
Закипят сургучом и затонут
Твои губы, застыв на моих.

Всё что тронет, нас соединяет.
Перед чувством мы оба равны.
Как смычок, что из нас извлекает
Стон единый, задев две струны.

Ваш полудетский робкий шёпот
И еле выпуклая грудь
Не могут мой мужицкий опыт
Ни обольстить, ни обмануть.

Мы заварили вместе кашу 
Расхлёбывать пришло на ум.
И я вверну улыбку Вашу
В светильник самых тёмных дум.

Наездница и ясно глазка 
Не дёргай повод, не кричи!
Страшнее хмель притворной ласки,
Чем хохот филина в ночи.

Расслабишь в сладострастье руки 
Сомнёт поток речной затор.
И боль привычкою хирурга
Твой ампутирует восторг.

Пока с тобой, но понимаю,
Что скоро буду я ничей.
И будущие дни считаю
Числом оставшихся ночей.

Сентябрь, и скоро «новоселье».
И я не знаю, как мне быть.
Врачи сказали  две недели
Тебе всего осталось жить.

И перед тяжестью расплаты
Друг другу лжём в двойной игре.
И я зачёркиваю даты
В трагическом календаре.

Что остаётся  жить, как прежде,
Раскаяньем прикрывши плешь?
Перелицовывать одежды
Своих несбывшихся надежд?

Нет моей девочки кроткой.
Небо украло её.
Рыбкой на сковородке
Жарится сердце моё.

Знаю, что всё преходяще.
Пьянствую за упокой.
Голос мой, прежде звенящий,
Перебинтован тоской.

Сломленный, жалкий, пропащий,
Я бородою оброс.
Щёк перепахана пашня
Грядками медленных слёз.

Звёзды сожгут мои вирши,
Тело листа распластав.
Жду, что, как Бульба, услышу 
«Здесь я, мой верный Остап!»

Ветры, милую вы не видали?
Шарят по небу звёзд фонари.
Розовея, впрягаются дали
В стоны зарева звонкой зари.

Зачерпну море звёздною кружкой,
Где прострелена грудь тишины.
За надежду не дам и полушки
Занавешенной тучей луны.

От озона качаюсь, как пьяный,
Там, где море волною шумит.
И в карманах отверстых туманов,
Безъязык, колокольчик звенит.

Тяжело без тебя, дорогая!
Ветер снайперски целится в лоб.
Распрягаю, уже распрягаю.
Я коней, перешедших в галоп.

Склонился я над распростёртым телом,
Вмиг потеряв рассудок и чутьё.
Рыданье гирей в горле пудовело,
Забив смолой дыхание моё.

За горизонт уплыли утешенья.
Я пожалел, впадая в забытьё,
Что не смогли обвиться вокруг шеи
Петлёю руки бледные её.

Уставились глаза остекленело
Вперёд, не выражая боль и страх.
Фантомы обездвиженного тела
Уже не отражались в зеркалах.

Нет звёздной цветомузыки печальней.
Одета осень в саван тишины.
На зеркала свечою погребальной
Пролился свет оплавленной луны.

Твой взгляд независим и светел,
А мой с поволокой на дне.
Свободная ты, словно ветер,
Но цепи твои не по мне.

Игрива ты и беззаботна.
Ношу я на пальце кольцо.
Подвластна стихиям природным.
А я охраняю гнездо.

Люблю я свободу решений
И ставки на риск свой и страх.
Ты ж любишь своё отражение
В прямых и кривых зеркалах.

Я весь в неустанных заботах,
А ты не сочувствуешь им.
Ты птица другого полёта.
Куда ж мы с тобой полетим?

Я живу в суете бесполезной,
На припёке, считая ворон.
Бес телесный  поганец небесный,
Беспокоит больное ребро.

Сед как лунь, одинокий, как прежде.
Я впадаю порой в забытьё.
Оставлял мне Всевышний надежду.
Кто он нынче, отнявший её?

Нет хозяйки заботливой рядом.
В небе ангелы  мать и отец.
Где ж тот мальчик с загадочным взглядом 
Шар в руке, и во рту леденец?

Простирается полночь над бездной.
Я такой, как хочу, не встречал.
Бес телесный  поганец небесный,
Не даёт отдыхать по ночам.

Кони, умирая, дышат часто.
Травы, умирая, засыхают.
Гаснут Солнца, люди же в несчастье
Песни запевают, умирая.

Знаю, что былое не воскреснет.
Голос твой звучит по белу свету.
Жизнь твоя оборвалась, как песня,
На последней ноте недопетой.

Как закат, сгорело наше лето.
Повторится ль прошлое  не знаю.
Только то, что было не допето,
Допою я за двоих, родная.

И заржут стреноженные кони.
И зазеленеют снова травы.
Ветер тучи чёрные прогонит.
Но тебя не будет, боже правый!

Ты соблазняла исступлённо,
Шепча: «Не надо, ну, не надо!»
Не яблочком одним зелёным 
Двумя гроздями винограда.

Дорожка тёщина в опушке.
(Копны мышонку не бояться).
Гнездо голубки, где кукушки
Свои подкидывают яйца.

А я давно искал такую 
Красивую невероятно.
Я груди белые целую
Направо слева, и обратно.

Я знал, что ты меня погубишь
Меж миражей или видений.
И мне не выбраться из губок,
Грудей, иных твоих владений.

Идущие на смерть

Приветствуют тебя.

Нет почётней стези для мужчины,
Что достойно приветствует смерть,
Подорваться на сладостной мине
И в объятьях её умереть.

Так мужчины теряли свободу
И губили себя навсегда.
Из-за женщин сражались народы,
И повержены в прах города.

Подчиняется зову природы,
Служит призом, пока  не твоя.
Слово «Родина» женского рода.
Равно как «Красота», и «Семья».

От сирен её тела изгибы.
От пантеры  интрига, игра.
То она нас поднимет на дыбу,
То опустит в потерянный рай.

Больше молод не буду.
Сжёг мосты за собою.
Шхуну прожитых будней
Сносит в бухту покоя.

Я ещё не изношен
От ночей несказанных.
Впереди  бездорожье.
Позади  лишь туманы.

Я судьбе не перечу.
Не пою ей осанну.
Но надеюсь на встречу
С дорогой и желанной.

Пусто в небе высоком.
Нет в руках и синицы.
А покой, как у Блока,
Нам пока только снится.