Таким образом, граница, разделявшая товиадов и ониитов, не совпадала с той, которая проходила между ревнителями и нечестивцами. Среди товиадов, как уже сказано, было больше эллинистов. Онииты были ближе к благочестию. Однако и среди последних, вряд ли, преобладали ярко выраженные приверженцы чистоты и неизменности иудейской веры. Исключение составлял, пожалуй, лишь Ония III. Хотя, между тем, затяжной конфликт, завершившийся его гибелью, тоже, похоже, возник далеко не по религиозным причинам. Ония и Симон, поставленный попечителем храма, вошли в спор не из-за довольно расплывчатой причины, связанной с «нарушением законов в городе» (2 Макк. 3:4), а из-за «управления городским рынком» (именно такой перевод 2 Макк. 3:4 дан в книге ведущего мирового специалиста по раннему иудаизму Дж. Вандеркама)158.
Следовательно, политический ландшафт в Иудее тех лет был очень пестрым. И если исходить из того, что партийные платформы ониитов и товиадов формировались в зависимости от их отношения к греческой культуре, то надо признать, что партий или течений такого рода было не две, а три. Ревнители закона и эллинисты это крайние полюса. Самой же большой по численности была партия умеренных. Они выступали за органичное слияние двух культур и либерализацию иудейских законов (как неизбежное следствие такого слияния). Один из ярких представителей этой партии философ Аристобул, выдвинувший и обосновавший теорию греко-римских связей и заимствования159. Надо полагать, сторонниками эллинизации являлись и многие представители династии Хасмонеев, а также их многочисленные приближённые из среды храмового священства и местной аристократии160. М. Грант отмечал: «Хасмонеи не были против эллинизма вообще; их главная цель соблюдать Закон. В том-то и состояла еще одна из иронии истории и их режим, начав как ярый поборник чистого иудаизма, вскоре стал приобретать характерные черты обычной греческой или эллинистической монархии»161.
Что касается вышеописанных событий (внутрииудейского иерусалимского бунта и Маккавейского восстания против Селевкидов), то их объединяет активное участие в этих событиях хасидеев. И, вероятно, именно по этой причине разлом общества по линии религиозной обозначился более рельефно.
Поясню еще раз эту важную для нашего исследования мысль. Война периода Маккавеев являлась не столько национально-освободительной, сколько гражданской войной. Высказываясь по поводу еврейского праздника Ханука, установленного во II веке до н. э. в честь победы Маккавеев, Авраам Шмулевич справедливо заметил: «Ханука на самом деле тяжелый праздник. Праздник победы в гражданской войне»162. Основная причина этой войны борьба за власть между влиятельными кланами. На определенном этапе (в силу сложившихся исторических условий) эта борьба переросла в национально-освободительную борьбу (прежде всего, для простых людей) и религиозную войну (прежде всего, для власть имущих).
Здесь важно понимание того, что в теократическом обществе, каковым и была Иудея, религиозная жизнь практически неотделима от социально-экономической и политической. Главой народа и вождем нации в Иудее издревле являлся первосвященник. Поэтому разразившаяся межклановая и межпартийная борьба не могла не приобрести ярко выраженный религиозный характер. А основная линия религиозного разлома в тех исторических условиях объективно должна была обозначиться между националистами и эллинистами, то есть сторонниками и противниками эллинизации. Именно на этой платформе организационно сплотились и проявили себя как влиятельная сила люди, сформировавшие фарисейскую партию.
Л. Шиффман отмечал, что Антиох IV «поставил задачу насильственной эллинизации Иудеи только в ответ на характер восстания, с которым он столкнулся». В свою очередь, эти насильственные методы навязывания эллинских порядков с еще большей силой всколыхнули религиозные чувства иудеев, вызвали невиданный национально-патриотический подъем. И, естественно, в первых рядах восставших снова оказались хасидеи.
Д. Бери в «Истории евреев» писал, что к иудеям, восставшим под руководством Иуды Маккавея, «присоединились хасиды соблюдавшие заповеди с особой тщательностью и кропотливостью, вплоть до самоотречения»163. А М. Элиаде вообще полагал, что сначала это восстание возглавила группа «благочестивых» (hassidim)164.
В связи с изложенным представляется весьма вероятным, что именно хасидеи, образовавшие ядро фарисейского течения, инициировали мятежи против своих соотечественников, а позже, придя к власти, предприняли ряд шагов по созданию правового каркаса чрезвычайного закона, призванного подавлять любое инакомыслие во имя незыблемости Торы.
Глава 10. Во времена Ионатана и Симона Маккавеев
Авторы ЭЕЭ, констатируя, что «в основе Мишны лежат собрания халахот (законов авт.), имеющие длительную историю», делают однозначный вывод: «Нет сомнения, что некоторые из этих халахот были сформулированы еще во времена Хасмонеев».
Вместе с тем, мы не имеем точных сведений о том, кто именно из Хасмонеев и какие законы сформулировал. Есть только косвенные и отрывочные свидетельства. Исследователь вынужден идти здесь непроторенным путем, строить версии и догадки, собирая информацию по крупицам
С того времени, когда иудейское общество раскололось на противостоящие друг другу силы (конец III начало II в. до н.э.) и до смерти Александра Янная (76 г. до н.э.), непрерывной чередой шли кровавые раздоры, междуусобицы и войны. Кажется, что в эти бурные годы было не до принятия законов. Лишь в отдельные исторические промежутки ситуация позволяла проводить какие-то законодательные реформы. При этом, их характер и направленность определялись складывавшейся обстановкой.
Первая веха на нашем исследовательском пути уже обозначена. В самом начале II в. до н.э. «строители ограды» (законоучители-протофарисеи) занялись вольным истолкованием Закона («толковали скользко»). А несогласных с их позицией «преследовали мечом». Возможно, при помощи тех же по-новому трактуемых законов.
Вторую веху можно поставить на том историческом отрезке, который начинается с событий, предшествовавших приходу к власти в Иудее последних из братьев Маккавеев Ионатана и Симона.
Известно, что Ионатан стал править в Иерусалиме вскоре после смерти первосвященника Алкима (ок. 160 г. до н.э). Последний враждовал с Маккавеями, воевал против них вместе с сирийцами. Воевал, надо полагать, за легитимное и реальное обладание саном первосвященника, которым его мог наделить Антиох V в 163 году до н.э.165.
Алкима называют вождем партии эллинистов и ярым противником Маккавеев. Тем не менее, что интересно отметить, определенная часть формировавшегося в эти годы фарисейского течения Алкима поддерживала. В то же время некоторых представителей этого течения Алким уничтожил: «успел истребить множество порядочных и благоверных представителей народа» (Древн. XII.10.3).
Принято считать, что Алким «хитростью успел приобрести доверие книжников и строгих законников (хасидеев), которые не сочувствовали политическому восстанию» (ЕЭБЕ), а других хасидеев казнил «с целью устрашить остальных». Однако это мнение носит поверхостный характер и не учитывает реального противостояния в среде национальной элиты, нарастания непримиримых разногласий в иудейском обществе в первой половине II в. до н. э. Даже среди родственных кланов. С таким выводом согласуется версия о причастности Алкима к казни своего дяди, лидера фарисеев Иосе бен Иоэзера. И если последний (согласно предположению И. Тантлевского) действительно инициировал гонения на будущих кумранитов, то спектр религиозного противостояния различных группировок мог быть в те годы намного шире, чем мы это сегодня представляем.
Принято считать, что Алким «хитростью успел приобрести доверие книжников и строгих законников (хасидеев), которые не сочувствовали политическому восстанию» (ЕЭБЕ), а других хасидеев казнил «с целью устрашить остальных». Однако это мнение носит поверхостный характер и не учитывает реального противостояния в среде национальной элиты, нарастания непримиримых разногласий в иудейском обществе в первой половине II в. до н. э. Даже среди родственных кланов. С таким выводом согласуется версия о причастности Алкима к казни своего дяди, лидера фарисеев Иосе бен Иоэзера. И если последний (согласно предположению И. Тантлевского) действительно инициировал гонения на будущих кумранитов, то спектр религиозного противостояния различных группировок мог быть в те годы намного шире, чем мы это сегодня представляем.
Подтверждением тому может служить еще одно событие, предшествовавшее приходу Ионатана к власти. Речь идет о бегстве ониитов в Египет. Их глава священник Ония IV основал в египетском городе Леонтополе (ок. 160 г. до н.э.) иной храм «не по образцу иерусалимского, а походивший более на цитадель» (Война. I.1.1; VII.10.23).
Вряд ли подлежит сомнению, что сооружение иного храма религиозные лидеры Иудеи восприняли как тягчайшее преступление. Хотя понятно, что Ония решился на такой шаг не от хорошей жизни. Этот шаг итог серьезного религиозного раскола среди иудейского священства, длившегося уже несколько десятилетий.
Л. Шиффман писал о храме Онии, построенном к концу правления Птолемея VI Филометра (181 146 гг. до н.э.): «Ония IV, будучи законным наследником, рассчитывал, что именно его назначат первосвященником после смерти узурпатора Менелая, и когда вместо него был назначен Алким, он покинул Иерусалим между 162 и 160 гг. до н. э. В итоге он и его родственники основали военную колонию (катойкия) в Леонтополе, где они построили храм для совершения регулярного богослужения в их общине и, возможно, для того, чтобы подкрепить свои права на управление Палестиной, если Птолемеи вновь овладеют ей»166.
Согласно словарю «Иисус и Евангелия» «этот альтернативный культ, видимо, имел ограниченное влияние, но само его существование и его отправление законными претендентами на иерусалимское первосвященство красноречивое свидетельство разделений среди священства в частности и в иудаизме вообще»167.
Следовательно, фарисейская среда в период зарождения движения не была однородной. В этой среде шла ожесточенная борьба за власть, связываемая с обладанием первосвященнической должностью. И очередной религиозный раскол был, вероятно, обусловлен именно этим обстоятельством. К военным столкновениям с сирийцами он не имел прямого отношения. Антиох V Евпатор в отличие от своего отца (Антиоха IV Епифана) был лоялен к иудеям. Он вновь даровал им религиозную свободу (ок. 163 г. до н.э.). А Александр Балас вообще на протяжении всех лет своего правления находился с Ионатаном в союзнических отношениях и около 152 года до н.э. даровал ему первосвященнический сан.