Не там ли Семён? подумал я с некоторым опасением. Пойду-ка я к бане, проверю, как там дела идут?
И точно! Семён Иванович, стоял на коленях около вчерашней ямы и с интересом перемешивал её содержимое длинной орешиной.
Доброе утро! поприветствовал я его, приближаясь.
А, господин химик проснулся, повернулся он, как спалось?
Отлично, ответил я, присаживаясь рядом. А здесь, каковы успехи?
Да вот, пока ты спал, я вторую загрузил. Но как-то слабо она варится! Пузырьки идут, но не так, чтобы очень!
Естественно! пожал я плечами. Надо было сначала вылить из таза отработанную жидкость и залить туда свежий электролит. А то там сейчас в основном растворы всяческих солей плавают, а вовсе не нужная нам кислота!
И что же теперь делать? зачесал затылок Семён.
Добавить свежего электролита, протянул я руку к пластиковому бачку, и кипяточка с пол-литра!
А этого зачем?
Реакцию ускоряет, разогнул я затёкшие ноги, да и вообще полезно будет в данном случае.
Семён в этот момент посмотрел на меня с большим уважением, что, не скрою, было весьма приятно.
Да, да ты же, наверное, не завтракал? спохватился он. Пойдём в хату, накормлю тебя нашей деревенской едой.
О завтраке этом надо бы рассказать особо, но поскольку времени у меня в обрез, упомяну только о том, что хозяин дома меня удивил несказанно. Не припомню, что бы одинокий мужчина столь вкусно готовил. Хотя, может быть именно эта одинокость и подвигла его на такие необычные кулинарные подвиги. И вообще, в любом деле Семён был мужчиной очень обстоятельным и основательным. Не терпел грязи и беспорядка. Даже в лесу, на краткой, в общем-то, стоянке у него всё было расставлено по местам и по «струнке». Впрочем, об этом после. Ну так вот, наелся я так, что в пору было вновь заваливаться на лавочку, но хозяин живо занял меня беседой, причём беседой такого свойства, что сон мой отлетел, как ангел от пьяного.
Нормальный ты мужик, Николай, так начал он свой разговор. И специалист ты, видать, в своём деле, да и опасности не боишься. Хочу предложить тебе одно интересное дело! Суть его заключается в том, чтобы отыскивать неразорвавшиеся или неиспользованные бомбы, снаряды, мины времён последней войны и затем перерабатывать их на тротил. Последний же, весьма ходко продается на горнорудные предприятия по весьма приличной цене! Отсюда я и деньгу для своих людей приличную имею и жизнь свою обеспечиваю. Хочу и тебе предложить в этом деле поучаствовать!
Нормальный ты мужик, Николай, так начал он свой разговор. И специалист ты, видать, в своём деле, да и опасности не боишься. Хочу предложить тебе одно интересное дело! Суть его заключается в том, чтобы отыскивать неразорвавшиеся или неиспользованные бомбы, снаряды, мины времён последней войны и затем перерабатывать их на тротил. Последний же, весьма ходко продается на горнорудные предприятия по весьма приличной цене! Отсюда я и деньгу для своих людей приличную имею и жизнь свою обеспечиваю. Хочу и тебе предложить в этом деле поучаствовать!
Опасно же! подскочил я от неожиданности на табурете. В любой момент можно здоровья лишиться, если не жизни!
Так на это, отвечает он на мой выкрик спокойненько, и опыт жизненный имеется и навык соответствующий. Ты что думаешь, я этим первый год промышляю? Нет, уж шестой пошёл! И не один я, как перст в лесах воюю. Бригада у меня славная подобралась. И потери за эти годы были самые минимальные. Только двое погибших на моей совести. Да и то один из них дуриком совершенно Богу душу отдал. Оскользнулся на переправе через речушку, палкой, видите ли, воспользоваться побрезговал! А подорвался только один. Жалко парня конечно, но в этом деле только добровольцы участвуют! Каждый знает, чем рискует, и за что рискует!
Прикинь сам. За год, вернее за сезон ты заработаешь не меньше десяти тысяч долларов, это как минимум! Теперь прикинь, за сколько лет ты сможешь заработать столько же на обычном производстве? А ведь везде происходят несчастные случаи, не только у меня. Но у меня-то хоть платят за риск и если что, семью погибшего не забывают, как во всей этой очумевшей стране! А тебе здесь и карты в руки. Бывалый турист, здоров, голова на плечах, да и служил в сапёрных войсках! В подрывном деле не новичок. Думай брат. Думай сам. Скажешь нет твоё право. Деньги за эти мины я тебе в любом случае выплачу. И даже премию добавлю, за смекалку. Скажешь да, милости просим! Не пожалеешь. Нелегко у меня, мужик я больно требовательный, но зато и интересно. Новые места, новые дела и новая жизнь. На самом деле новая, без обмана. В конце концов, у нас здесь не тайное общество, хотя конспирацию мы блюдём. Не понравится работа что ж, ищи дальше то, что по душе!
Долго колебаться я не стал. Шансов как-то продвинуться по жизни, у меня, в общем-то, было немного. А тут вдруг, такая удача! Короче говоря, я согласился почти без раздумий. Оговорил только тот момент, что посмотрю некоторое время, как у меня пойдёт. Хорошо пойдёт останусь, плохо распрощаюсь. На том мы с ним и порешили.
И месяцы полетели, будто одно мгновение. Где мы только не были? И в Брянских лесах искали старые партизанские базы, и из ржавого болота под Могилёвым вытаскивали авиабомбы. Охотились за неразорвавшимися снарядами на заброшенном полигоне в Казахстане и чистили затонувшие баржи с боеприпасами. Хотя к тому времени Союз «нерушимый» развалился окончательно, мы передвигались по его обломкам и действовали в своих интересах практически беспрепятственно. Я каждый раз удивлялся, с какой точностью организовывались наши, обычно непродолжительные по времени экспедиции. Словно повинуясь незримой отмашке, мы совершенно внезапно и очень быстро собирались, и обычно под вечер выезжали на какой-нибудь вокзал и очередное приключение начиналось.
Меня каждый раз поражало то, как ловко и незаметно происходил сбор команды, которая должна была совместно работать на конкретном объекте. Это происходило столь внезапно, что каждый раз приводило в истинный восторг. Вот мы с «Атаманом» сходим со своими котомочками с обычного поезда, вот идём в общей толпе прибывших, и вдруг, словно по мановению волшебной палочки, впереди нас появляется человек с белой, хорошо заметной сумкой на левом плече. Это идёт так называемый «лоцман». Теперь всем нужно следовать за ним. Далее мы втроём, естественно не разговаривая и даже не подавая вида, что мы составляем единое целое, мы ехали обычно на дальнюю окраину города или посёлка. Там вдруг, откуда ни возьмись за нами пристраивался ещё один человек, потом ещё один и только в каком-нибудь укромном месте, обычно на опушке близлежащего леса, начинались рукопожатия и представления новичков.
Представление наше всегда происходило по псевдонимам, или если хотите по кличкам. Так я, например, был «Химик», человек отвечавший за бытовое обеспечение и пропитание звался «Большим куско́м». Самое интересное прозвище носил один из профессиональных землекопов. Его все знали только как «Ры́ло» и никак иначе. Чисто номинально каждый из нас имел свой круг чётко очерченных обязанностей, но на деле большую часть работы мы делали вместе, всячески помогая друг другу. И только в самые ответственные моменты вперёд выдвигался тот, кто являлся в этом вопросе самым лучшим специалистом. Например, моей специальностью стало обезвреживание найденных боеприпасов. Здесь требовалось как величайшая осторожность, так и одновременно величайшая изобретательность.
Представление наше всегда происходило по псевдонимам, или если хотите по кличкам. Так я, например, был «Химик», человек отвечавший за бытовое обеспечение и пропитание звался «Большим куско́м». Самое интересное прозвище носил один из профессиональных землекопов. Его все знали только как «Ры́ло» и никак иначе. Чисто номинально каждый из нас имел свой круг чётко очерченных обязанностей, но на деле большую часть работы мы делали вместе, всячески помогая друг другу. И только в самые ответственные моменты вперёд выдвигался тот, кто являлся в этом вопросе самым лучшим специалистом. Например, моей специальностью стало обезвреживание найденных боеприпасов. Здесь требовалось как величайшая осторожность, так и одновременно величайшая изобретательность.
Ведь каждая находка имела свою уникальную историю. Какие-то из них долгое время лежали в сухом песчаном слое, а другие приходилось извлекать из топких болот. Какие-то боеприпасы были готовы к немедленному применению и представляли реальную опасность, другие же были абсолютно безопасны, несмотря на их, иной раз совершенно печальное физическое состояние. Да, бьюсь об заклад, что вы подумали, будто хранившиеся в песке взрывоопасные предметы и сохранились лучше прочих. Ничего подобного! Как раз из самых отвратительных и труднопроходимых болот мы и извлекали самые хорошо сохранившиеся боеприпасы. Парадокс, скажите вы? А вот и нет! В песчаном слое ведь что происходило за последние полстолетия? Лежит там, допустим, неразорвавшийся боеприпас на глубине обычно одного полутора метров. Пройдёт сверху дождик, накопится в песке водичка. Омоет она сверху корпус снаряда и уйдёт, как ей и положено вниз. Воздух вновь просочится между песчинками и постепенно корпус начинает ржаветь, несмотря на краску и смазку.
Летом эта церемония происходит почаще, зимой соответственно пореже. Но и зимой тоже свои сложности случаются. Теплоёмкость песка и снаряда разная, теплопроводность тоже. Получается очень интересный эффект, который мы между собой назвали «вымораживанием». При нём, во время оттепелей под снарядом образуется тонкая ледяная корочка, которая пусть и медленно, но верно начинает выдавливать его из глубины к поверхности. А при этом, что, думаете, происходит? Правильно, слабенькая поверхностная ржавчина начинает сдираться о песчинки и камешки и скорость ржавления ускоряется многократно. Но корпус-то снаряда нас никогда не интересовал, не в скупку же его тащить! Нас интересовал в первую очередь взрыватель. Если взрыватель на месте, то нам сигнал очевидный эта военная болванка смертельно опасна. Тут для меня самое «интересное» начинается! И для других конечно, издалека за этим наблюдающих. Наверное, даже пари заключают, насчёт моей удачливости!
Но мне не до глупых пари. Наступает самый пиковый момент во все операции, но это и есть мой коронный номер. Все отходят подальше, а в яму спускаюсь только я, я один. На ногах легчайшие тапочки, штанишки спортивные, на резинке еле держатся, маечка драненькая. Никакого металла на мне нет, Боже упаси! Только скальпель из чёрного, железной крепости дерева, да спринцовка резиновая с водой. Вот и весь мой, на этот момент, инструментарий. Прежде всего, когда оказываюсь рядом с очередным объектом, я обычно кладу на него ладонь левой руки и стараюсь установить с ним какую-то незримую связь. Ведь это не просто ржавая болванка передо мной лежит, нет. Это и кормилец мой, но одновременно и смерть моя беспощадная. Вот она свернулась в плотный грязно-коричневый клубок и ждёт.