2
Наутро голова Миши прояснилась. Он специально переночевал в машине, оставив брата в помещении, чтобы и самому справиться с утратой, и Паше дать возможность погоревать одному. Теперь же он не чувствовал по отношению к умершим Саше и Максиму острой боли, остался лишь осадок. Михаил уже пережил расставание с Александрой и воспринял его тогда хуже, чем смерть. Мише было жаль и ребенка, но им почти и не довелось общаться, сблизиться. Вот Паша Паша наверняка отдал Александре с ее сыном всю душу. На него вчера страшно было смотреть.
Апокалипсис или нет, а необходимость бороться, искать причину несчастий мобилизовали Мишу. Ольчановский-старший почувствовал в себе силы и что-то сверх того, убеждающего Михаила в том, что это именно его задача. И с другой стороны, помощь Паши была важна. Борьба могла вернуть им утраченное единство, семью. Да и подобная цель была хорошей мотивацией, чтобы поскорее прийти в норму и справиться с эмоциями. Мише труднее было видеть мучения Павла, нежели переживать за себя. И это мешало сосредоточиться.
Михаил с опаской заглянул в гараж. Он не умел утешать и до сих пор помнил слезы двенадцатилетнего Пашки, когда Миша в свои семнадцать подбирал слова, чтобы сообщить о гибели родителей. Ему и самому было безумно непросто справляться, но малой должен был узнать от него, нежели от посторонних. Так и сейчас, Михаил тоже пережил потерю, но она однозначно хуже сказалась на Паше.
К счастью, младший пробудился и не выглядел окончательно потерянным. Лицо его было по-прежнему скорбящим и несчастным, но в меру. На задумавшего самоубийство Пашка тоже похож не был.
За гаражом есть рукомойник, обронил Миша, чувствуя себя неловко в собственном убежище. А в холодильнике закуски.
Спасибо, я все нашел, кивнул Паша. Он чинно сидел на диване, копаясь в телефоне, рядом была аккуратно сложена постель. Что ж, по крайней мере, брат ее расстилал.
Расскажи все, что знаешь об Апокалипсисе, попросил Миша, решив, что пришел черед. В чем суть? устроился он напротив него, на стуле.
Павел странно посмотрел на брата, словно не расслышал или не понял, а может, и все сразу. Михаил не торопил его.
Все начинается с семи печатей, медленно проговорил Паша. Он просто долго вспоминал. Агнец Божий снимает одну за одной. Первые четыре всадники на конях. Первый Завоеватель с луком, о котором я говорил вчера, второй Война с мечом, третий Голод с мерой, последний Смерть с косой. Подробностей я не помню.
Да и этого сполна хватает. Есть план, как остановить его?
И не представляю. Их не уговоришь, и тут Пашу как вырубило. Он замолк, уставившись в одну точку перед собой, а потом запричитал: Я должен был предвидеть Был же знак у дома, почему я не понял?
Пашка, не загоняй себя, не дай себе сдаться! Мы выстоим и выясним, что происходит, обещаю.
Паша и на секунду не взглянул на брата. Он пребывал в особом трансе и был глух.
Только сейчас Миша услышал, что радио трещало фоном. Восприимчивое ухо Михаила уловило знакомый голос, объявляющий погоду. Он прибавил звук.
Засуха в одних районах и грозы, молнии со снегом в других. И это в мае, подытожил Миша. Готов согласиться, разумного объяснения нет. Слушай, мне кажется, стоит поискать этого радиоведущего. У него побольше информации.
Да рассеянно кивал Паша.
Нет, Пашка мог застопориться и, кто знает, ждать ли следующего удара, и когда. Потому как младший Ольчановский был уязвим, как никогда.
Мишка резко поднялся, добрался до сейфа и извлек оттуда винтовку с патронами. Он повел за собой и Пашу. Лицо у брата было каменным: что на охоту, что на эшафот ему было без разницы, куда идти. Михаил оставил Павла отрешенно стоять у стенки гаража, а сам торопливо расставил банки на заранее приготовленном бревне, где он и сам тренировался не раз.
Бери и стреляй, скомандовал Миша, вручая Пашке винтовку.
Паша потерялся во времени и пространстве, поэтому вообще не понял, что ему делать. Михаил настойчиво повторил свой приказ, и Павел невольно подчинился, принимая в руки оружие. Кое-как наведя прицел, он нашел через него мишень и выстрелил.
Перед Пашей проявился образ отца, его голос прозвучал в голове: «бери и стреляй» на охоте папа повторял эту фразу постоянно.
Они с Мишкой потеряли обоих родителей разом, когда Паше было двенадцать, а старшему почти восемнадцать. Мише удалось добиться опеки над младшим, и какое-то время он успешно справлялся с ролью: устроился на работу, научился варить простенькую еду. К ним порой приходила и двоюродная тетка. Жили братья дружно и мирно, пока у Миши не начались проблемы с законом. Мелкие стычки и серьезные драки, кража еды для них двоих и, кто бы мог подумать, музыкальных дисков для себя все это не позволило удержать опеку, и Пашку передали к тетке.
Павел набрал воздуха в грудь и совершил пять выстрелов подряд. Две банки покачнулись он прогрессировал.
Тем не менее, оглядываясь назад, несмотря на все обиды и непонимания, Паша не хотел лишаться братской опоры. Он ничего бы не поменял, за исключением гибели родителей. Пашка много злился на Мишу за его взрывной характер, но, в конце концов, ближе у него никого не было это было ясно с самого начала.
Михаил похвалил брата за хорошую работу и воодушевил на продолжение. Павел, выдав робкую улыбку, чувствовал, как по капле, с каждым выстрелом, из него уходила горечь, и поэтому перезарядил винтовку.
Михаил похвалил брата за хорошую работу и воодушевил на продолжение. Павел, выдав робкую улыбку, чувствовал, как по капле, с каждым выстрелом, из него уходила горечь, и поэтому перезарядил винтовку.
Мишка старался в детстве заботиться о Паше, его не в чем было упрекнуть. Советы-то давать было некому. Просто не задалось. Да и сильно доставалось, далеко не всегда по вине старшего брата, о чем мог судить Павел лишь сейчас, с высоты прожитых лет. Но на тот момент их судьбы резко разнились. Один в стремлении быть похожим на папу разбазарил все шансы и счел себя неудачником. Второй предпочел пойти по пути матери-библиотекаря, выучившись на филолога, но музыка, детки и немного религия затянули его сильнее. Так и развело дороги двух Ольчановских. Пока не появилась Александра.
Павел уложил четыре банки из пяти. Темп прицеливания возрастал, а пауза между выстрелами снижалась. Паша набирал обороты и прикладывал к своей «разминке» все больше стараний.
Саша, став женой Миши, примирила братьев. Но в то же время своим уходом от старшего к младшему разъединила их дальше, чем оно было. Осталась, однако, в сердцах обоих. Паша не лукавил, говоря, что верит в новое воссоединение семьи. Не через Сашу, так через Макса. В мальчике уживались и пытливый ум, свойственный Павлу, и бойкий характер, тяга к спорту, нечуждая Михаилу.
Павел закончил стрельбу и опустил винтовку на землю. Он вспомнил навык, на время забылся, облегчив свою боль, но посмотрел на Мишу и задумался снова.
Теперь они были вместе. Но Паша не желал ценой смерти двух дорогих ему людей мириться с братом. Огорчало, что Миша, кажется, совсем не горевал. Да, он мало общался с ребенком, так как Макс в тот период временно жил у биологического отца в Беларуси. Саша только планировала свести нового мужа с ребенком. Александра и сама по себе немало сделала для Михаила. Много значила для него?.. Были ли его страдания правдой или игрой?
Миша всегда был честен с ним. И в трудные моменты Пашиного детства, и в своих закидонах. Паша многого не понимал, был несправедлив к брату и какие-то его поступки до сих пор вызывали в нем неоднозначные чувства. Но Михаил являл собой истину. Могло ли что-то переломить в нем эту смелость в умении говорить правду и держать удар?
Побудь здесь, хорошо? Я сам съезжу на радио, предложил вдруг Миша.
Паша туго соображал и слабо кивнул, не возражая против отлучки брата.
Старший Ольчановский безмерно сочувствовал Пашке. Он почти смирился с тем, что придется выжидать, но выносить страдания брата больше был не в силах. Миша банально стремился сбежать. Он прихватил еды и запрыгнул в свою Тойоту.
Михаил не мог себе объяснить, почему женщина, которую, казалось, он любил, не пробудила в нем массу эмоций после своей смерти. Возможно, участие в чем-то по-настоящему крупном, глобальном (сам Апокалипсис!) так взбудоражило Мишу и лишило всех других чувств. Не нужен был алкоголь, не волновала скучная и однообразная работа механика, бесконечные поиски новой. Михаил нашел себе Дело. Дело, которое он разделит с братом.
Миша забил в навигатор на панели «радиостанция», и он выдал Ольчановскому и маршрут, и точный адрес. Не зря все-таки Михаил потратился на современную модель отказ от старого-доброго ВАЗа значительно облегчил ему жизнь. Ольчановский, правда, не пользовался всеми гаджетами. Он хорошо разбирался в устройстве машины, но познания Миши в технике внутри салона сильно устарели. Главными плюсами для Михаила в новом авто были система климат-контроль, раскладывающиеся задние сиденья и просторный багажник. Навигатор, подстаканник и прочие прелести были приятным дополнением. Словом, наматывал он много километров, и отраднее было делать это с комфортом.
До офиса радио Миша доехал быстро. То было высокое административное здание, и внутри пришлось попотеть, пока разобрался в схеме кабинетов. Михаил выбрал седьмой этаж и отправился на лестницу. Лифту он не доверял.
***
Журналист Марк Мохов потягивал уже четвертую кружку какао-порошка, пакетик с которым стоял у него под рукой. Ему хотелось и перекусить, но до находящегося в коридоре автомата с легкой закуской неповоротливому из-за все расширяющихся габаритов Мохову было добираться лень. Голод увеличивался, зевота тоже не прекращалась только какао и отвлекало, да бесцельное швыряние кусочков бумаги в мусорное ведро, в которое Марк даже не прицеливался. Так и работал, окруженный ворохом бумажных комков, опустошенными мешочками из-под печенья и конфет.
Сегодня Марку выпала его смена дежурить в ночном эфире городского радио «Ночные огни». В его задачу входило всего лишь переставлять музыку, соответствующую формату, изредка отвечать на звонки слушателей. Стационарный телефон, заваленный фантиками, и без того обычно молчал (особенно по сменам Марка), поэтому Мохов и не напрягался, не отвлекаясь от методичного переключения композиций на пульте перед собой.