По будням днем он работал корреспондентом в газете, выходившей три раза в неделю, но, как правило, материала в ней набиралось мало и, в основном, она состояла из кроссвордов, гороскопов и поздравлений, особое место занимала криминальная хроника (где самым страшным преступлением их маленького городка считалась кража в магазине). Однако из-за низкой популярности издания и редких ценных новостей, там и ведущий корреспондент получал гроши, а Марк был рядовым. Он отвечал за освещение городских мероприятий, и только подработка в ночном эфире позволяла ему в сумме иметь средний достаток. Если б не официальный стаж, обеспечиваемый Мохову в газете, и не монотонность работы ночного ведущего радио, то он бы давно покинул бесперспективное бумажное издание, канувшее в лету.
Маленькая стрелка настенных часов остановилась на восьми: десяти. Марк мысленно поставил галочку: еще пятьдесят минут, и конец. Самым мучительным было заставлять себя не спать и обходиться минимумом и однообразным запасом еды. Так и тянуло вернуться к привычке юности коротать время с сигаретой, но Мохов с большим трудом избавился от нее к тридцати годам, поэтому держался изо всех сил, чтобы эти драгоценные четыре года не прошли впустую. С вредной привычкой Марка попрут с радио, а он дорожил данным источником солидной прибавки к зарплате основной работы.
Ни с того, ни с сего загрустив, Мохов подпер щеку рукой, надел наушники и поставил любимую песню старенькую «House of the rising sun» в исполнении The Animals. Она не входила в концепцию радио, но невероятно успокаивала, расслабляла Марка, что он не мог не рискнуть. Плавная мелодия и довольно понятный английский текст уносили Мохова в приятную даль, он с удовольствием подпевал и умудрялся именно в ней не фальшивить, тогда как любую другую песню безнадежно портил.
Когда в его комнатушку бесцеремонно вломились, Марк перепугался, что к нему нагрянул сам шеф. Отругать за неформатную песню или любой другой косяк. Но перед ним стоял незнакомый, неряшливого вида мужчина. С растрепанными волосами, в мятой одежде он походил на какого-нибудь панка из подворотни и точно не сотрудника радио. Мохов глянул на часы: через двадцать минут ему давать сводку погоды и на сим заканчивать выходы в эфир.
Зачем вы сюда ворвались? ошеломленно спросил Марк.
У меня немного вопросов. Вы Марк? басовито спросил чудак.
А вы, собственно, кто? он и хотел бы спросить это строгим тоном, но получилось по голосу на порядок выше и тоньше.
Михаил Юрьевич я. Марк, родной, срочно надо узнать по погоде. Какие изменения были, скажем, за последнюю неделю. Какие странности.
Я не метеоролог, предпринял слабую попытку отвязаться от него Мохов. Просто послать или выгнать у него уже не получится: мужчина был слишком внушительным, несмотря на худобу. Высокий рост, широкие плечи и, разумеется, четко поставленный бас все это сформировало определенный образ. Тот самый тип человека, с которым Марк предпочитал не спорить и ни во что не ввязываться.
Да я слышал ваши сводки. Может, что осталось? напирал Михаил Юрьевич.
Стесняюсь спросить, зачем? Мохов зажмурился и вжал в голову в плечи во избежание возможного удара.
Очень важно. Это же несложно и не противозаконно, на удивление, он сохранил вежливость и не перешел к физическому воздействию.
Ну у меня есть листки, Марк потянулся в ящик стола и извлек помятые бумаги. Чудо, что он еще не отправил их в корзину. Вообще, в природе творится что-то невообразимое. Даже ученые затрудняются ответить. Никогда такого не встречал. Вы исследователь?
Журналистская природа взяла верх над Моховым, когда он убедился в безвредности собеседника.
Типа того. Не знаю вот, с чего начать.
Если вас интересуют аномалии, то я лично наблюдал одну такую. Озеро, на которое я езжу рыбачить каждую неделю, сильно обмельчало. Не то, чтобы давно осадков не было и поэтому. Отнюдь.
Журналистская природа взяла верх над Моховым, когда он убедился в безвредности собеседника.
Типа того. Не знаю вот, с чего начать.
Если вас интересуют аномалии, то я лично наблюдал одну такую. Озеро, на которое я езжу рыбачить каждую неделю, сильно обмельчало. Не то, чтобы давно осадков не было и поэтому. Отнюдь.
Миша и сам припомнил, что ливни шли почти всю неделю.
И далеко озеро?
В соседнем городе. Творится нечто глобальное, не правда ли?
О, полагаю, ты не далек от истины, друг. Спасибо, Марк, выручил, взял он бумаги со стола.
Михаил? окликнул его Марк, запамятовав отчество. Понадеялся, что и во второй раз не обидится. Если появится что-то занятное, сообщите мне?
Непременно, отозвался тот, открывая дверь.
Отправляйте на имя Андрея Мохова, хорошо? Марк творческое имя, прокричал он вслед уходящему Михаилу.
Мохов с довольной улыбкой скомкал очередную бумажку, запустил в корзину и зажал меж зубов карандаш. Эх, жизнь удалась!
***
Миша вернулся к убежищу. Погодная сводка его не обрадовала и укрепила в необходимости вмешательства: сплошь ураганы, метели вкупе с дождем, засуха Природа будто помешалась или нарочно издевалась над человечеством. Все эти явления происходили в несвязанных между собой областях и городах, поэтому пока не получили общественного резонанса, взаимосвязей, но, возможно, неделя недостаточно большой срок для установления закономерностей.
Михаилу предстояло убедить малого сделать серьезный шаг. Отказаться от проводов любимой и поехать в путь.
В гараже Миша не застал Пашу и поначалу перепугался. Но затем услышал запах костра, обошел убежище и обнаружил Павла, разведшего огонь и жарящего на нем хлеб и сосиски, оставленные Михаилом вчера. Брат приглашающим жестом позволил Мише присоединиться. Пока они кушали, старший и поделился полученной информацией, своими выводами. Медлил пока о главном.
И ты хочешь поехать на озеро, так? Павел спросил его сам.
Рассчитываю, что и ты тоже.
Я не против, но дай мне немного времени. Дня два.
Нам нельзя терять ни минуты, активно включился Миша, мотая головой. Может произойти много новых бед.
Я понимаю, но Как оставить их? Похороны терзался Паша.
У Саши есть мама. Распорядится.
Ты словно равнодушен, поставил ему в упрек Паша.
Мне мне жаль их, тщательно подобрал слова Михаил. Но мысль, что мы с тобой способны разобраться с этим, не дает мне покоя. Мы должны выжить, понимаешь? И постараться сделать все, чтобы спаслись и другие. Да, мы не уберегли близких, и в этом моей вины ничуть не меньше, знаю, но теперь нельзя допускать ошибок.
Почему мы? страдальчески посмотрел на брата Павел. Сердце Миши дрогнуло, но он оставался непреклонен и неизменен внешне.
Мы подготовлены! Я тренируюсь неустанно, а у тебя хорошая база. Восстановить навыки нетрудно, как сегодня ты показал со стрельбой. Ты мне нужен, ты потенциально отличный напарник.
Я не воин, Миша, оставался при своем и Паша.
Ты ценен другим. Сам подумай, если грядет Апокалипсис, как я его без тебя узнаю? пошутил Михаил, но губы Павла и не дрогнули в попытках смеха. И в первой помощи ты хорош. Рассчитываю на то, что вдвоем мы к чему-то придем.
Борьба ли это? задался вопросом Паша. Или иллюзия? Ты не убьешь всадника, они бестелесны и нематериальны.
Неважно, кто враг. Главное, что он несет в себе зло, а это надо остановить. Давай условимся: ничего на озере нет и возвращаемся домой.
Тебя это не успокоит, правда? вскинул брови Паша.
Я хочу следовать этому пути с тобой, Миша был откровенен и открыт до конца. Но если у тебя нет желания, то я не могу настаивать.
Ладно. Все-таки это я пробудил в тебе стремление к борьбе с Апокалипсисом и печатями.
Возможно, обернемся за день.
Павел ничего не ответил, а просто прошел в машину, на заднее сиденье. Михаил подсобрал еще некоторых вещей, в том числе и целую сумку с оружием, и молча занял место за рулем. Кинув тревожный взгляд на Пашу через зеркало, Миша тяжело вздохнул и завел мотор.
Стройные ряды деревьев, поля и редкие дома провинциальная дорога не давала разнообразия в пейзаже. Миша старался не смотреть на брата, целиком погрузившись в вождение авто, но взгляд волей-неволей натыкался на мрачное отражение Паши. Он бездумно уставился в окно, и мыслями явно был не здесь. Михаил увез Пашку с его согласия, однако все равно чувствовал вину за то, что лишил брата важного этапа в прощании с несостоявшейся семьей. Он готов был отпустить Павла и извиниться, если ничего не подтвердится. Честно говоря, Миша боялся своего провала, потому что иначе он вернется к жалкому существованию, только уже без призрачного шанса все наладить. Парадоксально, но конец света, где у него появилась цель, представлялся ему предпочтительнее мирной жизни, где у Миши не было ничего.
Озеро они настигли через час. Михаил не знал точно, оно ли это, но притормозил. Определенные параметры давали понять, что оно самое. Первое, что бросалось в глаза озеро и вправду высохшее. Довольно глубокая и обширная впадина, а воды мало. Второе на нем было слишком тихо. Ни птица не пролетит над озером, ни рыбка не промелькнет. Ну и третье стоял отвратительный запах серы.
Заедем в город. Перекусим и осмотримся, произнес Миша первую фразу за все путешествие.
Паша кивнул, не отвечая ни слова.
Михаил бывал как-то в городе, но он не был ничем примечателен. Территория их родного городка была больше, а этот охватывал буквально три района человек на сотню тысяч. Старший Ольчановский отвез их с братом к центру. Там царило оживление, народ толпился, и Миша счел хорошим знаком начать оттуда. Припарковавшись, они вышли пройтись.
На площади громко, размахивая руками, орал похабные песни бомж. Прохожие тут встречались часто, и все изумленно таращились на одетого в обноски и скверно пахнущего мужчину. Потом он начал бегать по кругу и голосить «конец, все упадем в пропасть!».
Если я стану таким, пристрели меня, содрогнулся Миша, обходя чудака стороной.
Не станешь. Это юродивый, спокойно отозвался Пашка.
Я и так вижу, что не красавец.
Юродивый это не уродливый. Он пророк. И его слова подтверждают нашу теорию.
Пророк? Он? всем своим видом безумец указывал на обратное, никак не на то, что он пророк, божий ставленник.
Да. И я бы предпочел послушать, что он скажет.
Паша притормозил, и Миша вынужденно остановился.
Укротитель красного дракона! завопил юродивый, показывая пальцем на Михаила. Паша уставился на брата с большим удивлением.
Дедушка, подскажи, куда нам держать путь, обратился к нему младший.