Приведем пример такого толкования, изложенного в одном из средств массовой информации.
«Прокурор города У рай Ханты-Мансийского автономного округа подал в конце 2007 г. иск в суд на таксиста, который перевозил 6-летнего ребенка без детского кресла. Суд признал действия таксиста незаконными и обязал его установить детское удерживающее устройство или отказаться от перевозки детей до 12 лет вообще. Однако по каким-то причинам водитель такси проигнорировал решение суда и через месяц вновь перевозил ребенка таким же ненадлежащим образом и опять совершил указанное правонарушение. Тогда против таксиста возбудили уголовное дело по признакам п. «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ (хранение, сбыт или перевозка товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности). Прокурор утвердил обвинительное заключение по указанному составу преступления и направил дело для рассмотрения по существу в городской суд. Как известно юристам, за данное преступление предусмотрена санкция в виде штрафа от 100 тыс. до 500 тыс. руб. или лишение свободы на срок до шести лет».
Далее по этому поводу «Российская газета» пишет: «Каким будет решение суда пока неизвестно. Но сам факт того, с какой легкостью административное нарушение переквалифицируется в уголовное, должен насторожить водителей. Если исходить из этого опыта, то за решетку можно смело отправлять половину таксистов России»[86].
Комплексный характер правового регулирования привлечения правонарушителя к юридической ответственности в значительной мере зависит от специфики возникающих правоотношений. Дело в том, что желание привлечь предполагаемого правонарушителя к юридической ответственности не может носить абсолютный характер. К ответственности должно привлекаться только виновное лицо (за исключением некоторых случаев гражданской правовой ответственности). Поэтому задача заключается в том, чтобы исключить необоснованное привлечение к юридической ответственности. Сами понятия обоснованности и необоснованности привлечения к юридической ответственности имеют несколько измерений. Так, в материально-правовом аспекте юридической ответственности аксиомой является соблюдение требований о том, что лицо, привлекаемое к юридической ответственности, должно знать, о каком правонарушении идет речь, а также о том, что меры юридической ответственности должны быть адекватными правонарушению. Такую оценку достаточно просто сделать применительно к гражданско-правовой и материальной юридической ответственности, так как, по существу, речь идет о восстановлении нарушенных имущественных прав. Правда, в отношении морального вреда это сделать сложнее. Что же касается дисциплинарной, административной и уголовной юридической ответственности, то здесь ориентиры подобного рода отсутствуют, а потому для восстановления социальной справедливости требуются другие способы воздействия на правонарушителя в качестве воздаяния за содеянное. Причем критерии измерения элементов такого воздаяния в каждом из трех названных репрессивных видов юридической ответственности также не одинаковы, так как соответствующие правонарушения различаются характером противоправных действий (бездействия) и степенью их опасности. Очень важно исключить факты повторной или двойной ответственности в соответствии с принципом non bis in idem. Немаловажно, что юридическая ответственность должна быть воспринята обществом если не с одобрением, то хотя бы с пониманием.
Исходя из приведенных доводов, можно сделать вывод о том, что сам факт привлечения лица к юридической ответственности не является реакцией общества в собственном смысле этого понятия. Даже если речь идет об административной или уголовной ответственности, имеет место реакция органов государственной власти на конкретное правонарушение. Тем более о реакции общества нельзя говорить при применении норм, предусматривающих дисциплинарный и материальный (ограниченный) виды ответственности.
С учетом изложенного мы полагаем, что юридическая ответственность представляет собой особую правовую реакцию общества по защите публичных интересов, оформленную совокупностью материальных и процессуальных норм, в целях возложения на правонарушителя обязанности претерпевания неблагоприятных для него последствий (как вариант в целях приведения правонарушителя в состояние претерпевания неблагоприятных последствий).
Безусловно, в конкретном случае происходит защита и частных интересов. Однако в правовом механизме юридической ответственности частные интересы обезличиваются. При этом происходит их слияние с публичными интересами.
Данное определение значительным образом отвечает требованиям универсальности. Оно подчеркивает институциональность юридической ответственности, не исключает возможности как привлечения виновного, так и «оправдания» невиновного. При этом не исключаются и случаи привлечения к гражданско-правовой ответственности за причинение вреда при отсутствии вины. Такое понимание юридической ответственности подразумевает все существующие способы воздействия на правонарушителя: как восстановительный, или компенсационный, так и карательный, или репрессивный. Кроме того, такой подход не исключает применения в необходимых случаях государственного правового принуждения. Еще одна положительная сторона заключается в том, что приведенное определение согласуется с общей теорией права и позволяет учитывать специфику всех видов юридической ответственности.
На современном этапе становления российского правового государства сущностное понимание юридической ответственности особенно важно для проведения политической, экономической и правовой реформ. Оно оправдает общественные ожидания, если будет отвечать общепризнанным принципам законности, справедливости и неотвратимости.
Обращает на себя внимание, что если о понятии юридической ответственности как некоего правового явления, исходящего от системы норм, предусматривающих юридическую ответственность, и реализующегося в поведении субъектов, существует обилие точек зрения, различные подходы к исследованию, то этого нельзя сказать о понятии института юридической ответственности. Достаточно отметить, что даже в учебной литературе, в главах, посвященных юридической ответственности, ограничиваются определением юридической ответственности, но не дается определения самого института юридической ответственности, не приводятся его существенные признаки и характеристики. Между тем понятия юридической ответственности и соответствующего правового института не являются равнозначными. В институте юридической ответственности заложена нормативная основа, именно поэтому так важно и необходимо ее выявление и совершенствование.
Правовой институт является следующей структурной единицей в системе права, которая следует за подотраслью права.
Институты права неоднородны по своему содержанию, поэтому их классифицируют по различным основаниям. Так, в зависимости от элементного состава они подразделяются на простые и сложные. В зависимости от отраслевой принадлежности определяют отраслевые и комплексные (межотраслевые) институты. Выделяя комплексные межотраслевые институты, специально подчеркивают, что они одновременно являются сложными и функциональными[87].
Практически в любом определении института юридической ответственности подчеркивается, что он является сложным по своей структуре и межотраслевым. Так, Б.Т. Базылев отмечает, что «институт юридической ответственности это общий, комплексный по содержанию (состоящий из норм различных отраслей), своеобразный по структуре (включающий в себя институты и целую отрасль), охранительный по назначению, функциональный институт права, регулирующий деликтные отношения методом наказания правонарушителей»[88].
Институт юридической ответственности сердцевина соответствующей (любой) отрасли права представляет собой интегративную основу всей системы отрасли. Значимость института юридической ответственности для отрасли права столь велика, что отрасль права в минимальном ее образе, по сути, можно идентифицировать с институтом юридической ответственности и лишь по максимуму со всей совокупностью составляющих ее институтов[89]. Поэтому вполне обоснованно наличие самостоятельного института юридической ответственности в структуре отрасли. Он относится к одному из дополнительных признаков, подчеркивающих самостоятельность соответствующей отрасли права, что в свою очередь является показателем ее совершенства и сформированности. Несомненно, что в большинстве отраслей отечественного права: уголовном, административном, гражданском, трудовом, финансовом, уголовно-исполнительном, уголовно-процессуальном и гражданско-процессуальном отраслевые институты юридической ответственности являются сердцевиной отрасли права и обеспечивают действие иных правовых институтов. Однако в данном случае мы говорим об институте юридической ответственности в рамках той или иной отрасли права. Однако возникает вопрос, можно ли говорить о наличии института юридической ответственности уже на уровне всей системы права и каким будет этот институт материальным или процессуальным, простым или сложным, функциональным или комплексным?
Правовой институт является следующей структурной единицей в системе права, которая следует за подотраслью права.
Институты права неоднородны по своему содержанию, поэтому их классифицируют по различным основаниям. Так, в зависимости от элементного состава они подразделяются на простые и сложные. В зависимости от отраслевой принадлежности определяют отраслевые и комплексные (межотраслевые) институты. Выделяя комплексные межотраслевые институты, специально подчеркивают, что они одновременно являются сложными и функциональными[87].
Практически в любом определении института юридической ответственности подчеркивается, что он является сложным по своей структуре и межотраслевым. Так, Б.Т. Базылев отмечает, что «институт юридической ответственности это общий, комплексный по содержанию (состоящий из норм различных отраслей), своеобразный по структуре (включающий в себя институты и целую отрасль), охранительный по назначению, функциональный институт права, регулирующий деликтные отношения методом наказания правонарушителей»[88].
Институт юридической ответственности сердцевина соответствующей (любой) отрасли права представляет собой интегративную основу всей системы отрасли. Значимость института юридической ответственности для отрасли права столь велика, что отрасль права в минимальном ее образе, по сути, можно идентифицировать с институтом юридической ответственности и лишь по максимуму со всей совокупностью составляющих ее институтов[89]. Поэтому вполне обоснованно наличие самостоятельного института юридической ответственности в структуре отрасли. Он относится к одному из дополнительных признаков, подчеркивающих самостоятельность соответствующей отрасли права, что в свою очередь является показателем ее совершенства и сформированности. Несомненно, что в большинстве отраслей отечественного права: уголовном, административном, гражданском, трудовом, финансовом, уголовно-исполнительном, уголовно-процессуальном и гражданско-процессуальном отраслевые институты юридической ответственности являются сердцевиной отрасли права и обеспечивают действие иных правовых институтов. Однако в данном случае мы говорим об институте юридической ответственности в рамках той или иной отрасли права. Однако возникает вопрос, можно ли говорить о наличии института юридической ответственности уже на уровне всей системы права и каким будет этот институт материальным или процессуальным, простым или сложным, функциональным или комплексным?