ВИКИ ФИЛДС
ЗАСЛУЖЕННОЕ НАКАЗАНИЕ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ИСТИНА
Глава 1
Я никуда не поеду, отрезала я. Тетя категорично скрестила руки на груди, но я все еще не двигалась. Она не может думать, что своим лжегрозным видом сможет как-то повлиять на меня. Больше никто не может влиять на меня. Я не поеду в этот город. Ни сейчас, ни летом, никогда. Я ненавижу его.
Слово «ненавижу» в последнее время я использовала очень часто. Гораздо чаще, чем другие слова, которые теперь не произношу. Тетя болезненно поморщилась и опустилась на диван в зале. Ей в спину утыкался луч солнца, проникающий сквозь жалюзи. Ненавижу солнце.
Скай, пробормотала тетя Энн севшим голосом. Я не шевелилась, словно мой позвоночник был сделан из стали и лишился всякой гибкости. Ты не можешь продолжать так вести себя. Ты не можешь делать вид, что все хорошо, когда это не так. Твои родители не хотели бы этого.
К сожалению, теперь я не узнаю о том, чего бы они хотели.
Мои слова задели меня, пожалуй, даже сильнее, чем тетю Энн, но виду я не подала.
Что мне сделать, чтобы показать ей, что она не сможет вечно принимать меня?! Лучше пусть вышвырнет меня из дома сейчас, когда я готова к этому, а не тогда, когда я буду этого меньше всего ожидать.
И тут до меня дошло, и я в упор посмотрела на тетю Энн:
Вы поэтому хотите отправить меня к бабушке? Я надоела вам?
О Господи, конечно нет! тетя в ужасе вскочила на ноги. Мой пульс участился, когда я снова спросила:
Все потому, что вы чувствуете себя обязанной перед мамой и папой?
Нет, Скай, тетя Энн подавленно вздохнула. Что ж, в терпении с ней мало кто сможет посоревноваться. Я хочу, чтобы ты поехала в Эттон-Крик потому, что там свежий воздух, там твоя бабушка, и никто не знает о том, что случилось. Две недели ты не будешь думать ни о чем, включая учебу и поступление в колледж.
Я чуть не засмеялась: поступление в колледж? Кого он вообще волнует? Тетя решила, что я просиживаю все свое время за уроками, потому что хочу поступить в колледж? Смешно я делаю это потому, что не хочу, чтобы голова пустовала. Как только наступит тишина, я сразу же вернусь в Ад, в день, когда все началось когда моя жизнь прервалась во второй раз.
Моих мамы и папы больше нет, Зак превратился в зомби, Кэри Хейл исчез, и я не слышала о нем ничего почти год. Кто-то говорил, что он вернулся в университет, кто-то что нашел работу получше чем присмотр за школьниками но я знаю, что все это мало похоже на правду. Этот парень прячется. Потому что он знает, что я знаю кто он. Убийца. Чокнутый психопат.
И в свете этих событий тетя Энн отправляет меня в Эттон-Крик, этот чертов город-призрак, где зима наступает в октябре, а заканчивается в марте, где тучи висят над городом, несмотря на время года. Она отправляет меня в Эттон-Крик, после того, как я шесть месяцев провела в психушке под надзором доктора Рейчел Грейсон?
Ну уж нет.
Я иду наверх, сказала я, после длительного молчания. Мне нужно готовиться к завтрашнему тесту по английскому.
Скай, тетя уныло посмотрела на меня, завтра суббота.
Я нахмурилась, понимая, что она права.
Ну конечно завтра суббота, раз сегодня пятница. Я встала в восемь, провела пятнадцать минут в душе, семь минут потратила на завтрак и четыре на то, чтобы помыть за собой посуду; затем отправилась в школу, где пробыла до четырех часов, и когда вернулась, несколько минут потратила на то, чтобы повздорить с тетей по поводу поездки в Эттон-Крик к бабушке.
Я молча развернулась, вышла из гостиной и быстро зашагала наверх по витиеватой лестнице, ведущей в башню, где теперь находилась моя комната. Заползла под одеяло с ноутбуком и включила фильм. Мысли тут же разбрелись, а я этого не хотела, так что пришлось заняться матанализом. Сложные вычисления помогли мне не думать ни о чем кроме чисел, и в конце концов меня стало клонить в сон. Это я ненавижу так же сильно, как и оставаться наедине с собой, потому что, если я и могла убежать от своих мыслей, от снов сбежать не могла.
Из ночи в ночь просыпаюсь от собственного крика; чувствую под щекой влажную от слез подушку, от которой щиплет кожу, и плетусь в ванную чтобы умыться. Возвращаюсь в комнату, падаю на постель и засыпаю под музыку в наушниках.
Ночь за ночью но сегодняшний день внезапно отличился тем, что я проснулась не из-за кошмаров, а от того, что кто-то долго и настойчиво стучал в дверь моей комнаты. Мне пришлось встать, чтобы прекратить этот раздражающий шум. Быстро вытерев слезы полотенцем, лежащим на трюмо, я распахнула дверь и от изумления обомлела, потому что никак не ожидала встретить в середине марта своего старшего брата. Зак строго произнес:
Собирай вещи, детка.
Я ненавижу Эттон-Крик.
Наш город я тоже ненавижу, но он светлый, теплый и солнечный. Эттон-Крик другой; темный, мрачный, уродливый городок, в котором двадцать лет назад произошла серия жестоких убийств. Преступник так и не был найден, но это не главная причина моей ненависти к этому городу. Все дело в моей бабушке, то есть маме моей мамы и тети. Бабушка Гертруда (имя уже пугает, да?) меня и близнецов третировала с самого детства, как только мы отправлялись к ней на летние каникулы. Она заставляла нас сажать аконит в своем саду в полнолуние. Однажды заставила Алекса достать из подвала башку лося, и он поломал ногу, из-за чего Дженни поселилась у нас на остаток каникул, делая вид, что она хочет, чтобы я подтянула ее по тригонометрии, хотя на самом деле, она уже заняла в том году первое место из нашего класса. В общем, с бабушкиным особняком у меня не связано ни одного хорошего воспоминания. И именно здесь я каждый день возвращаюсь на год назад, в тот день, 25 декабря, когда моя жизнь перевернулась с ног на голову. Лишь на краткий миг, единственная секунда утром, когда я просыпаюсь мне кажется, что все хорошо. Ничего этого не было. А потом вижу этот ужасный потолок, который ненавижу, в моей комнате в бабушкином доме, который я ненавижу, в городе, который ненавижу. Я превратилась в монстра, который ненавидит сам себя, и думаю этим я убиваю себя. Я хочу уничтожить себя без остатка, хочу попасть в аварию, чтобы после этого врач вновь поставил мне диагноз «амнезия»
Но этого не будет.
Мне придется каждый день просыпаться, и каждый день довольствоваться лишь той минутой, когда я думаю, что все хорошо.
Скайлер, обратилась ко мне бабушка.
Ненавижу, когда меня называют полным именем.
Я положила тарелку в раковину и повернулась к Гертруде, вытирая руки о фартук.
Я хочу, чтобы ты отправилась за покупками.
Я кивнула, отворачиваясь, и моя руки с мылом. Бабуля подошла ко мне, явно не желая оставлять в покое:
Скай, уже три дня прошло. Когда ты поговоришь со мной?
Вот и настало это время. А я-то думала, сколько она продержится. Я зажмурилась, сосчитав до пяти на французском, и обернулась:
Ну, в прошлый раз мы с тобой мило поговорили, когда на мне была смирительная рубашка. Не беспокойся, теперь со мной все хорошо: я принимаю таблетки, поэтому не стану набрасываться на тебя. Бабушка не оценила моего искрометного юмора, поэтому я добавила более серьезным тоном: Со мной все хорошо. Правда.
Я в этом не так уверена, сказала она безапелляционным тоном, и спорить с ней было теперь бесполезно. Гертруда выглядела в свои шестьдесят девять лет просто прекрасно ни единого седого волоска, дорогая укладка, вздернутые брови и нетерпящий возражений взгляд. Но, ко всему прочему, у бабули были некоторые странности: она не любила девушек, ходящих в штанах, не любила, когда девушка остается с парнем наедине, и не любила, когда все «слишком скучно». Этой леди нужна была драма, для того чтобы чувствовать вкус жизни, и обычно она чувствовала его через меня с близнецами. А теперь, через меня и Зака.
Со мной все хорошо, повторила я, стремительно покидая кухню через арочный проход. Я хотела сбежать в свою комнату и спрятаться под оделяло, но бабушка шла за мной:
Расскажи мне что ты чувствуешь, иначе заставлю вечером идти со мной на ужин к миссис Родригез, а она жуткая старуха. Так и норовит женить своего внука-пройдоху.
Я резко остановилась и обернулась. Губы бабули задрожали, еле удерживая усмешку, а брови взлетели еще сильнее. Я пораженчески вздохнула:
Признаться, я ждала, когда ты скажешь нечто подобное.
Она, как бы между прочим, подмигнула:
Это была тяжелая артиллерия в общении с моей взрослой внучкой.
Я кивнула:
Я еду в магазин за покупками, как ты и просила. Никаких ужинов у миссис Родригез и свадеб.
И никаких разговоров.
Я так и думала, с притворным сожалением вздохнула бабушка, скрещивая руки на груди. На Гертруде было длинное шерстяное платье и темно-серый кардиган, которые делали ее фигуру стройной и вытянутой. Придется, наверное, занять тебя какими-нибудь делами, чтобы тебе не было скучно, пока я буду на ужине.
Да уж.
Я совершила непродолжительный поход в магазин, пока Зак пытался починить в сарае дерево-дробилку, а когда вернулась домой, обнаружила на столике в прихожей записку от бабушки:
Да уж.
Я совершила непродолжительный поход в магазин, пока Зак пытался починить в сарае дерево-дробилку, а когда вернулась домой, обнаружила на столике в прихожей записку от бабушки:
«Я у миссис Родригез. Вернусь домой поздно, потому что эта старуха повадилась играть в «скраббл». Пусть Закари приготовит ужин, я в последнее время готовлю паршивее чем обычно».
Я прочла записку и засунула ее в карман.
И внешностью, и привычками бабуля очень напоминала тетю Энн, а мне так хотелось увидеть в ней что-то мамино, например, когда мама смеялась, всегда смешно морщила нос, а еще у нее аллергия на молочные продукты. Мы с папой тоже притворялись что не любим молоко, чтобы она не беспокоилась, что ее может раздуть, словно шарик.
Воспоминания выбили меня из колеи, поэтому я заставила себя отключиться. Вышла во двор, и, проваливаясь по лодыжки в снег и кутаясь в куртку, поспешила в сарай, откуда доносился шум. Я вошла внутрь и тут же смогла перестать щуриться от слепящего снежного света. Зак сидел на лавке напротив двери, и нервно подергивая коленом говорил по телефону, но едва увидев меня отключился и встревоженно спросил:
Ты как?
Со мной все хорошо, в миллионный раз повторила я и прочистила горло, теряясь. Собиралась попросить его приготовить ужин, но внезапно поняла, что не хочу отвлекать от работы. Эти ужасы происходят не только со мной с Заком тоже, но он так самоотверженно заботится обо мне, что иногда я забываю выныривать из своего собственного кошмара чтобы спросить о том, как чувствуют себя старший брат.
Я улыбнулась и вышла из сарая со словами:
Я сама приготовлю ужин.
Через секунду я оказалась в бабушкином доме, прислонилась спиной к входной двери и дернула молнию на куртке вниз.
Я хочу вернуться домой. К маме с папой.
Я не хочу быть здесь. Хочу ходить в школу. Хочу забыть обо всем.
Поэтому я вставила в уши наушники, включила на самую большую громкость музыку, и отправилась на кухню готовить ужин.
Тебе незачем жить, Энджел.
Для чего ты это сделал? Всему этому есть причина?
Да, просто ты идеально подошла мне
Ты не любил меня?
Я ничего не сделала!
Ты так считаешь, но это вновь не верно, Энджел. Один раз, два, три, сколько ошибок ты будешь совершать? В реальном мире у людей нет шанса искупить грех. Ты понесешь наказание, что заслужила, Энджел.