Под новую модель международных отношений еще предстояло подвести теоретическую базу, которая не могла опереться на предыдущие разработки, в том числе на глобалистику, сфокусировавшую свое внимание на глобальных угрозах и не исследовавшую еще законы и динамику становления целостного мира. По этой причине ни западная, ни тем более советская глобалистика не только не смогли предсказать ход грядущих событий, но не сделали даже намека на это.
Распад СССР и всей социалистической системы оказался полной неожиданностью как для науки в целом, так и для глобалистики в частности. Он самым непосредственным образом отразился на смене научных приоритетов, включая исследование глобальных проблем. Интерес к ним значительно снизился не только в нашей стране, но и за рубежом, так как мировое сообщество находилось под сильным впечатлением от резкой смены событий и переосмысливало новые реальности. Выстраивался новый мировой порядок, буквально поглотивший внимание, силу, энергию не только политиков и практиков, но и ученых, специалистов. «Не будет преувеличением утверждение, писал шесть лет спустя после раз вала СССР З. Бжезинский, что в наиболее сознательных кругах западного общества начинает ощущаться чувство исторической тревоги и, возможно, даже пессимизма Эта неуверенность усиливается получившим широкое распространение разочарованием последствиями окончания холодной войны. Вместо нового мирового порядка, построенного на консенсусе и гармонии, явления, которые, казалось бы, принадлежали прошлому, внезапно стали будущим» [37].
В свете изменившихся обстоятельств многие структуры, организации и некоторые ученые фактически свернули, а то и вовсе прекратили работу в сфере глобалистики. Показательна в этом отношении деятельность Римского клуба, по заказу которого до тех пор доклады публиковались практически ежегодно. А в 1989 г. их вышло сразу три. Затем наступила долгая пауза, продлившаяся вплоть до 1993 г., когда снова было опубликовано два доклада.
В числе причин снижения интереса к исследованию глобальных проблем в нашей стране в 1990-е гг. в первую очередь следовало бы назвать потрясение от столь быстро и относительно бескровно произошедшего развала, казалось бы, всесильной системы. Ученые, как и представители других творческих профессий, буквально испытали шок, породивший на несколько лет творческую анемию в массовом масштабе. Помимо упомянутых причин следовало бы назвать и теоретический вакуум, возникший после отказа от монистической, все подавлявшей идеологии, и доминирование «российского подхода» в ущерб общемировому, когда значительные интеллектуальные усилия тратились на поиск собственного пути развития. Необходимо принять во внимание и организационно финансовые проблемы, связанные с плохим финансированием науки в целом.
Конечно, публикации по глобальной тематике на протяжении этого времени появлялись. Но их стало несоизмеримо меньше и к тому же они в значительной мере несли на себе печать прошлого, подводи ли итоги лишь советской глобалистики, базировались на ее наработках, в то время как теоретические конференции, публичные обсуждения и дискуссии по глобальным проблемам практически отсутствовали. По настоящему заметный интерес к этой теме стал возвращаться к концу 1990-х гг., и то с другой, неожиданной стороны, когда не глобальные проблемы, а не осознанные прежде процессы глобализации оказались в центре внимания.
Конечно, публикации по глобальной тематике на протяжении этого времени появлялись. Но их стало несоизмеримо меньше и к тому же они в значительной мере несли на себе печать прошлого, подводи ли итоги лишь советской глобалистики, базировались на ее наработках, в то время как теоретические конференции, публичные обсуждения и дискуссии по глобальным проблемам практически отсутствовали. По настоящему заметный интерес к этой теме стал возвращаться к концу 1990-х гг., и то с другой, неожиданной стороны, когда не глобальные проблемы, а не осознанные прежде процессы глобализации оказались в центре внимания.
Запад, в несравнимо меньшей степени затронутый перестройкой международного порядка, быстрее от нее оправился. А так как кардинальные перемены в раскладе сил на мировой арене определили и новые акценты, и новые приоритеты в мировых делах, то главное внимание человечества сфокусировалось на процессах формирования нового мирового порядка. Нашумевшие в начале 1990-х гг. идеи Ф. Фукуямы о конце истории или С. Хантингтона о столкновении цивилизаций, как и рассуждения З. Бжезинского о «великой шахматной доске» (подробнее об этом см. далее) яркие примеры трансформации научных исследований в этом направлении.
Так, в статье «Конец истории», получившей широкий резонанс после ее опубликования в 1989 г., американский дипломат Ф. Фукуяма предпринял попытку спрогнозировать новый международный порядок после «холодной войны» и высказал идею, что всем незападным странам необходимо пойти по пути вестернизации и американизации своих систем, так как «победа либеральной демократии во всемирном масштабе», по его мнению, не оставляет им иного выбора [38].
Американский политолог С. Хантингтон в статье «Столкновение цивилизаций», вышедшей в 1993 г., предрекал новое противостояние, но уже между Западом и исламским миром. Его теория цивилизационного разлома строилась на том, что деление мира на три лагеря капиталистический, социалистический и развивающийся (третий) мир стало неактуальным, и основные противоречия теперь будут вытекать из борьбы следующих цивилизаций: западная, исламская, конфуцианская, японская, индуистская, православная, славянская, латиноамериканская и африканская. При этом основное напряжение в обозримой перспективе возникнет между западной, исламской и конфуцианской цивилизациями. Позднее, в 1996 г., он развил эти идеи в своей книге, получившей широкую известность [39].
Венцом жанра размышлений о настоящем и будущем стала появившаяся в 1997 г. весьма откровенная книга бывшего советника по национальной безопасности президента США в годы «холодной войны» З. Бжезинского «Великая шахматная доска», в которой он рассматривал геополитическую ситуацию текущего момента как максимально благо приятную для Соединенных Штатов в их стремлении сохранить свое положение в качестве единственной мировой сверхдержавы. «Для США пришло время выработать и применять комплексную, всеобъемлющую и долгосрочную геостратегию по отношению ко всей Евразии, писал он в заключении своей нашумевшей книги. Эта необходимость вытекает из взаимодействия двух фундаментальных реальностей: Америка в настоящее время является единственной супердержавой, а Евразия центральной ареной мира Америка в настоящее время выступает в роли арбитра для Евразии, причем нет ни одной крупной евразийской проблемы, решаемой без участия Америки или вразрез с интересами Америки» [40]. В заключительной фразе всего повествования автор высказался еще более определенно: «В течение нескольких ближайших десятилетий может быть создана реально функционирующая система глобального сотрудничества, построенная с учетом геополитической реальности, которая постепенно возьмет на себя роль международного регента, способного нести груз ответственности за стабильность и мир во всем мире. Геостратегический успех, достигнутый в этом деле, надлежащим образом узаконит роль Америки как первой, единственной и последней истинно мировой сверхдержавы» [41].
Даже краткое знакомство с основными идеями, активно обсуждавшимися в первой половине и в середине 1990-х гг., показывает, что попытки найти конкретные решения конкретных проблем на предшествующем этапе становления глобалистики теперь уступили место анализу динамичных процессов быстро меняющегося мира. И хотя у названных авторов мы еще не встречаем термина «глобализация», он уже практически срывается у них с губ и к концу рассматриваемого десятилетия станет одним из самых распространенных в научном и обыденном языке.
Итак, ни сами глобальные проблемы, ни сопутствующие им процессы глобализации за время «невнимания» к ним никуда не исчезли. Они не только не ослабли и не замедлились, а, наоборот, усилились. И как только новый расклад на международной арене в основном обозначился, а на первый план вышел вопрос, каким быть миру в начале третьего тысячелетия однополярным или многополярным, мировое сообщество снова озаботилось глобальной проблематикой. Помимо названных причин этому способствовало то, что в странах бывшего социалистического лагеря ситуация относительно стабилизировалась, а от социально-политической тематики наступила некоторая усталость, с другой стороны, сами глобальные проблемы за последнее десятилетие заметно обострились.
Достаточно, например, указать на одну из них демографическую, которая теснейшим образом связана с экологией. Здесь особенно хорошо видно, что население Земли хотя и росло с ускорением с древнейших времен до самого ХХ в., тем не менее антропогенная нагрузка на окружающую среду планеты в целом оставалась в пределах нормы, т. е. не превышала предельных значений. Ситуация резко изменилась за последнее столетие, что хорошо прослеживается на динамике прироста населения, если посмотреть на исторический процесс в целом. Так, около 15 тыс. лет тому назад, когда первобытные люди расселились уже по всем обитаемым ныне материкам, их насчитывалось лишь несколько миллионов человек. 7 тыс. лет тому назад их было около 10 млн, что означало прирост населения примерно 1020 % за тысячелетие, при этом средняя продолжительность жизни не превышала 20 лет. Около 5 тыс. лет тому назад на планете было примерно 30 млн человек, а к началу нашей эры эта цифра выросла до 200250 млн, в то время как средняя продолжительность жизни практически не выросла, составив около 25 лет. Ко второму тысячелетию прибавление было незначительным, и общая цифра оценивается примерно в 300 млн человек. К 1500 г. увеличение также было относительно небольшим, составив в целом около 450 млн. Однако начиная с XVI в. обнаруживается уже заметное ускорение. В 1650 г. 550 млн, в 1800 г. 906 млн, а в 1900 г. 1,65 млрд человек, т. е. в XIX в. население росло в три раза быстрее, чем в предыдущие два века. Но настоящий демографический взрыв произошел в ХХ в., что показывают следующие цифры: 1930 г. 2,07 млрд, 1960 г. 3,06 млрд, 1980 г. 4,43 млрд, 1985 г. 4,8 млрд, 1996 г. 5,8 млрд и, наконец, осенью 1999 г. численность жителей Земли превысила 6 млрд человек.