8
Оттолкнувшись от мохнатой сосновой лапы, белка, свершив в воздухе грациозный пируэт, опустилась на подоконник. Ещё в полёте она ловко развернулась и теперь, сидя на покрытом резьбою настиле, зоркими бисерными глазками обозревала лес, подмечая в чаще что-то интересное. И это, увиденное, по всему, ей здорово не нравилось.
Оттого, наверное, она вдруг принялась возмущённо фыркать, сердито цокотать и, наконец, поворотившись к окну, спрыгнула в комнату. А там, ещё и ноги не успели коснуться пола, обернулась маленькой сморщенной старушкой.
Матрёна, ты? послышался голос снизу.
Я, я, старый, успокойся, откликнулась невеличка.
Она проворно проковыляла по комнате и исчезла в кладовке, внутри которой стояла кукла, похожая на Матрёну очень многим. И чертами лица, и одеждой, и осанкой, в общем, всем, за исключением того, что ростом превышала она Матрёну едва ль не в два раза.
Поднявшись по приступкам, старушка оказалась на уровне вышитого затейливым орнаментом передника куклы, отворила дверь, таящуюся в нём, и скрылась внутри. В чреве куклы немедленно что-то заурчало, глаза её открылись и она, ожив, вышла из шкафа.
Точнее, не кукла уже вышла, а самая настоящая старушка. Вполне живая.
Плохо в лесу, дед, прошамкала Матрёна, спускаясь под скрип ступенек на первый этаж. Призраки.
Крайгорты, поправил Капчо.
Ну, пусть храйхорты. Да всё равно, плохо. Надо б делать что-то.
Капчо покивал, кряхтя, выбрался из кресла-качалки, подбросил в камин пару поленьев. И, поплотнее запахнувшись в медвежью шкуру, пошёл открывать дверь настойчиво стучавшему в неё Святополку.
9
К вечеру изрядно похолодало. Так что жаркий камин с огнём, который, казалось бы, чувствовал себя тесновато в синей мерцающей глубине, оказался весьма кстати.
Как голодный к праздничному столу, жадно приник продрогший Святополк к ясному пламени, протянул к нему руки, ощущая, как с приятным покалыванием тепло проникает в тело. А жар, словно обрадовавшись вниманию, загудел, радостно запрыгал в своей каморке, разбрасывая кругом рубиновые брызги, и потянулся оранжевыми ладошками навстречу.
Так и стояли они некоторое время друг против друга князь неподвижно, блаженно впитывая согревающее дыханье огня, а пламень весело подпрыгивая и ощупывая поминутно сверкающими щупальцами стенки своего жилища.
И не мог видеть Святополк за яркими бликами, что из глубины очага внимательно наблюдают за ним два фиолетовых немигающих глаза. А, когда согревшись, отошёл он в сторону, диковинное неподвластное огню существо, напоминающее ящерицу, изогнулось, подпрыгнуло и исчезло в дымоходе, оставив после себя лишь угасающие звёздочки искр и несколько следов на золе.
10
Так, говоришь, кобольды проснулись? потерев нос, пробурчал Капчо. Только на днях об этом с Грегином толковали. Срок-то подходит. Надо же! Триста лет! Вот время
А мы сегодня другое видели, подхватил Хохлач. Он с каким-то горшком в руках вылез из погреба и сменил сына Ратибора на посту у камина. Крайгорты пожирателя спасли. Подплыли по воздуху трое, клешнями над ним поводили, он показал, и пелена зелёная, что от Карама, так и сползла. Тот встал, башкой каменной туда-сюда помотал, плечи расправил, а блазни ему знаки подают, мол, давай, пойдём. Он и пошёл.
Крайгорты, кобольды, пожиратели Ох, барсуки на ёлке, вздохнул Святополк. Кротова семейка
Да, князь, закручиваются дела, кивнул Хохлач. Муторно, по-другому не скажешь, но деваться особо некуда. Разгребать надо.
А не разгребём, так Мара избавленьем почудится, добавил Капчо. Матрёна говорит: в лесу, особливо в серёдке, призраков толпы цельные. В каждом древе. И в столетней сосне корабельной, и в ростке прошлогоднем, что лишь на пару вершков с-под земли вылез. Оно, вишь как, живую тварь им подавай флору с фауной Так что кобольды вельми полезны могут статься. У них-то устроение каменное. Крайгортам не по зубам.
Так вот для чего они пожирателя из спячки вывели! осенило сына Ратибора.
Так вот для чего они пожирателя из спячки вывели! осенило сына Ратибора.
А и точно! воскликнул одобрительно Капчо. А я-то голову ломаю: на кой он им сдался?..
Смекнули влёт, крякнул Хохлач. Едва у них с кобольдами недотёп вышел, как начали противоядие сыскивать. Естественного врага, как говорится, шукать.
Ничего, буркнул Святополк. И для них естественного врага сыщем. Я, например, в этой роли чем плох?
11
Ещё и птицы не запели, а князь уж в седло, да дальше. Путь намечался неближний, но витязь надеялся преодолеть его за один переход. И немало поспособствовать этой удальской затее должна была особая мазь, коей предназначалось каждые два часа натирать ноги коня. Усталость от того, по словам Капчо «исчезала напрочь».
А вреда Ветролёту от снадобья не случится? на всякий случай поинтересовался сын Ратибора.
Ну, ты скажешь тоже, проворчал старик. Это ж бальзам чародейский, а не из мака-конопли отрава богомерзкая.
Тогда и я натрусь, полувопросительно проговорил Святополк.
Капчо рассмеялся.
Извиняй, князь, но тинктура эта, единственно, для скота гожая. Людям не можно. Один вот так попробовал в козлёночка превратился. Пока его обратно метаморфозили, семь потов сошло. Так что, как-нибудь своими силами обходись, без колдовства.
Что ж, своими, так своими. Потому, почти не останавливаясь, мчался Святополк по лесной дороге, прильнув к шее коня и бросая время от времени на окружающие дебри настороженные взгляды. Не истёрлась покамест из памяти встреча с Букой и Хыкой.
Но ни демонов, ни разбойников, ни какой другой напасти, которые испокон веку составляли грозные приметы Безымянного леса, не наблюдалось. А вот призраков белесых увидеть пару раз удалось. И, наверное, Ветролёт тоже их чуял и, как бы стараясь поскорее покинуть опасное место, часто переходил с иноходи любимой на меть, а то и на галоп.
Пусто было в лесу. Унылая заброшенность царила меж кустов и деревьев. И совсем странным и страшным казалось то, что не слышалось почти птичьих голосов. Видать, и птахи лесные, по осени от обилия корма беззаботные, поближе к людям перелетели. Ох-ох, как же неуютно!..
12
Святополка в Ордене ждали. Внезапно открывшийся проход в стене и одинокая фигура, машущая фонарём, об этом явно свидетельствовали. Приглядевшись, князь угадал младшего Бренкса.
Пит сказал: ты приедешь, услышал князь его голос. Попросил тебя встретить. Дал вот форморброид и схемку ещё нарисовал, как тупому, куда в ограде импульсами тыкать, чтоб дверь открылась.
Сын Ратибора улыбнулся.
Тут зеркало Теофраста, заговорил снова Уклинстор, когда они с князем обменялись приветствиями. Пойдём.
Но никуда идти не пришлось. Нашарив что-то в густой траве, Бренкс порывистым движением дёрнул это нечто вверх. И тут же мгла кромешная, обнимавшая округу (а земля уже тонула во мраке) сгинула без следа, и молодые воины оказались в небольшом хрустальном теремке, ярко внутри освещённом. Причём, откуда исходил струящийся радостный свет, князь не разобрал.
Ты первый, сказал Бренкс.
И куда я отсюда?..
В Синий замок к Питтерну. В его кабинет. Фиосинисты сейчас зеркала по всему Ордену расставили, чтоб время на дорогу не тратить.
И как это?
Увидишь.
И Святополк шагнул.
Мрак свет тьма. Див! Чур! Как из окна выпал! Хорошо, хоть низко. А Уклинстор осторожно перепрыгнув через князя, пружинисто приземлился на ноги.
Ну и как? спросил он, помогая Святополку подняться. Я-то уже привык. А вот ты
Ничего не понял, ответил витязь. Ослепило, а после сюда выбросило.
А куда, по-твоему, должно было? шутливо поинтересовался Бренкс. Он задул фонарь. В коридоре, по которому они шли, повсюду горели факелы.
Мало ли. Теофраст вон, к призракам попал. А Хынсебен и сам не знает куда.
Зеркало можно настроить, проговорил Уклинстор, будто б повторяя чьи-то слова, и попадёшь, куда требуется.
Тогда их не только по Ордену поставить нужно, немедленно воодушевился новой идеей князь, а повсюду. И в Рудане, и в Гринтауне, и в Сендомире. А то через лес долго.
Да и опасно, понимающе подхватил молодой Бренкс, открывая дверь в кабинет, где их ждал Питтерн.
13
Наконец-то! сказал рыцарь, пожимая десницу князя. Завтра, как я понимаю, долгий и непростой день. Поэтому: вечерять и спать!
13
Наконец-то! сказал рыцарь, пожимая десницу князя. Завтра, как я понимаю, долгий и непростой день. Поэтому: вечерять и спать!
Лёгкий ужин на столе и две койки с по-монастырски худосочными подушками тут же напомнили Святополку, что и прошедший день простым и коротким язык назвать никак не повернётся. И потому немедленно приступил к трапезе, не думая оспаривать указание старшего товарища.
Однако любопытство било во все колокола, распирало изнутри и еде мешало. И потому, чуть пожевав, витязь оторвался от скудного стола и обратил взор к Бренксу.
А что завтра-то? проговорил он.
Грегин просил до времени не разглашать, твёрдо ответил на это рыцарь. Я даже ему не сказал, он кивком головы указал на брата. Да ты ешь, ешь. А я тебе пока один любопытный документум почитаю.
Питтерн взял со стола лист папируса, пододвинул ближе фонарь, присел.
Та-ак, протянул он. Ну, слушай: «Скроен ладно. Росту два аршина и десять вершков. Лицо румяное. Усы и борода еле пробиваются». Как ты думаешь, на кого похож?
Сын Ратибора непроизвольно провёл рукой по щеке. Усы и борода «пробивались» уже весьма ощутимо.
Да мало ли на кого, пробурчал он, возвращаясь к куску сухой лепёшки и какому-то жгучему, пахучему отвару.
А всё же? произнёс, настаивая, Питтерн. Впрочем, подожди, тут ещё. Вот: «власами светел, очи» Подробно составлено. На, сам глянь.
Святополк взял листок, вчитался.
Нет, не обязательно на меня, чуть помолчав, упрямо проворчал он. Скажем и на Всеволода тоже.
Да, верно, согласился рыцарь, но, вот в чём дело: это описание э-э некоего молодого человека мы обнаружили в избе твоего друга Ма-ара. И Всеволода, как ты понимаешь, к этому делу не прилепишь.
Сын Ратибора старательно дожевал кусок хлеба и посмотрел на рыцаря.
Ма-ара? переспросил он.
Его, качнул головой Бренкс.
А оно откуда? У него? У Ма-ара? понимая, что вопрос выглядит довольно-таки глуповато, произнёс князь.
Да Лигнар его знает, улыбнулся рыцарь. Видишь ли, у этой штуки, Бренкс похлопал ладонью по покрытому корявыми буквами листу, даже лунного запаха нет. Вот так-то