Второй стражник нехотя спешился и мрачно оглядел валявшегося в пыли человека. Вид у того и вправду был жалкий: одежда истрепалась, по рукам извивались узоры из свежей и запёкшейся крови, а на изодранные ноги вообще было страшно смотреть. Тот, кого назвали Салимом, задумчиво потрепал ус, глянул в строну города, затем на круп своей лошади и, наконец, ответил:
Я думаю, его нужно немедленно отпустить.
Молчание повисло в воздухе почти на минуту. В это время все трое непонимающе глядели друг на друга. Казалось, что и сам Салим находится в полном недоумении от собственной фразы, но вскоре его лицо вновь обрело уверенность.
Именно так, решительно продолжил он. Мы должны немедленно отпустить этого беднягу.
Произнеся это, стражник обнажил саблю и одним ударом отсёк верёвку, связывавшую пленника с лошадью.
Пусть ступает прочь и ради спасения жизни не появляется на людях несколько дней.
У измождённого бедолаги откуда-то вновь появились силы, и он медленно поднялся на ноги. Бросив неуверенный взгляд на своих ещё не так давно суровых сопровождающих, он обратил спину к лучам заката и, шатаясь как пьяный, побежал прочь.
Что ты делаешь, Салим? ещё не до конца опомнившись, пробормотал первый из стражников. Надо немедленно догнать его и привести во дворец.
Он уже намеревался вновь вспрыгнуть на лошадь, чтобы настигнуть беглеца, но ответ Салима окончательно смутил его.
Я не Салим, произнёс тот, задумчиво глядя вслед удалявшемуся.
Прошло ещё несколько минут, и шатающаяся фигура бывшего пленника почти растворилась в пламенеющем закате, словно тот, обретя свободу, решил навсегда исчезнуть из мира телесных форм и перешёл в сияющие небесные сферы.
На следующее утро о случившемся сообщили императору. Великий Акбар, который славился своим сдержанным нравом, но уж если выходил из себя, то тут мало не казалось никому, в этот раз балансировал на грани. Готовый впасть в ярость от того, что беглый сборщик налогов вновь не доставлен во дворец, он всё же усмирил свой нарастающий гнев, узнав подробности вчерашней истории, и призадумался. Неужели его стражники начали сходить с ума?
Не похоже на то, о Хранитель Мира, рассудительно произнёс в ответ верный Абу-л Фазл. Этот Салим всегда слыл благоразумным, да и в пьянстве замечен не был. Я думаю, он просто пожалел пленника и отпустил его из сострадания. Возможно, кто-то из браминов вложил в его голову такие мысли.
Любовь к ближнему и сострадание заповеданы во всех известных мне религиях, проговорил Акбар, но ни в одной из них не говорится о том, что провинившегося нужно отпускать без всякого суда.
Весьма заинтересовавшись этим случаем, падишах приказал доставить Салима к себе. Уже через полчаса стражник был выдворен из темницы, наспех вымыт и приведён к императору. Некоторое время Акбар смотрел на склонившегося у его ног человека, будто по внешнему виду пытался догадаться, какие мысли бродят у того в голове, затем приказал Салиму подняться. Лицо стражника ещё больше удивило правителя. Большие глаза были игриво прищурены, словно у моряка, только что сошедшего на берег и оглядывающегося в предвкушении долгожданных развлечений. Казалось, ещё чуть-чуть и он вовсе расплывётся в довольной улыбке.
Любовь к ближнему и сострадание заповеданы во всех известных мне религиях, проговорил Акбар, но ни в одной из них не говорится о том, что провинившегося нужно отпускать без всякого суда.
Весьма заинтересовавшись этим случаем, падишах приказал доставить Салима к себе. Уже через полчаса стражник был выдворен из темницы, наспех вымыт и приведён к императору. Некоторое время Акбар смотрел на склонившегося у его ног человека, будто по внешнему виду пытался догадаться, какие мысли бродят у того в голове, затем приказал Салиму подняться. Лицо стражника ещё больше удивило правителя. Большие глаза были игриво прищурены, словно у моряка, только что сошедшего на берег и оглядывающегося в предвкушении долгожданных развлечений. Казалось, ещё чуть-чуть и он вовсе расплывётся в довольной улыбке.
«Похоже, и вправду спятил», подумал император.
Потрудись объяснить мне, зачем ты отпустил Омара Аль-Фергани, спросил Акбар. Уж не ты ли сам гонялся за ним несколько дней?
Ваше величество, великий и могущественный государь, начал Салим всё с тем же блеском в глазах, прошу простить мой дерзкий поступок. Я осмелился не выполнить приказ, но на это у меня были особые причины.
Что за причины? нетерпеливо перебил его падишах. Надеюсь, они важнее твоей головы на плечах.
Моя голова и вправду не так важна, по сравнению с государственными делами, ответил Салим, и голос его при этом не дрогнул. Прежде чем продолжить, позвольте предупредить вас, государь, что многое из сказанного мною покажется необычным или даже вымышленным, но тем не менее всё это истинная правда.
Акбар немного нахмурился и кивком головы велел стражнику продолжать.
Я отпустил беглого Омара оттого, что узнал о его невиновности. Доставить его во дворец было бы большой ошибкой он был бы казнён со дня на день.
Император глянул на стоящего подле него Абу-л Фазла и разразился громким смехом.
Вашему величеству известно всё во вселенной, невозмутимо продолжал Салим, но то, что произойдёт в будущем, зачастую неведомо даже величайшему из смертных. Случится так, что только через несколько лет вы узнаете о невиновности этого человека, а истинные враги всё это время будут торжествовать в своей безнаказанности и продолжать плести паутину предательства и обмана.
Весьма любопытно, проговорил Акбар. Продолжай.
Вашему величеству удалось создать самый совершенный порядок сбора налогов. Однако некоторые чиновники нашли способ обходить строжайший учёт и утаивают часть сборов. Пока они довольствуются лишь малой толикой, но со временем их аппетиты будут расти. Из кротких овечек они вскоре превратятся в прожорливых хищников. Известен был сей секрет и Аль-Фергани, но Омар им ни разу не воспользовался, напротив, он собирался доложить вашему величеству о возможных расхищениях.
И отчего же не доложил?
Оттого, что его опередили. Что можно сделать с человеком, намеренным раскрыть твой способ преступления? Подкупить? Слишком ненадёжно. Да и как подкупить человека, имеющего возможность украсть, но упорно не крадущего? Убить? Появится много неожиданных последствий после такого убийства. Делать это нужно аккуратно, чтобы не возникло подозрений, а процесс этот хлопотный, требующий много времени и надёжных людей. Остаётся только один способ очернить самого правдолюба! Сделать его преступником до того, как он успеет обличить тебя. Дабы его слово потеряло всякий вес и уважение.
Акбар вновь посмотрел на стоящего рядом визиря:
А он и впрямь не так безумен, как может показаться.
Жестом падишах предложил присутствующим сеть. Абу-л Фазл опустился на расшитую золотыми слонами подушку, Салиму пришлось расположиться прямо на ковре недалеко от императорских ног.
Тебе известно, в чём обвиняют «честнейшего» Аль-Фергани? спросил Акбар, обращаясь к стражнику.
В том, что он утаил часть собранных денег, ответил Салим. Однако он эти деньги не взимал. Во всём Омар следовал вашим мудрейшим указам и избавил от налога несколько общин, пострадавших от засухи и голода.
Но нам ничего не известно о засухе и голодающих людях Аль-Фергани, заметил правитель.
Потому что вам забыли об этом сообщить. Точнее, сделали это намеренно. Прикажите выяснить правду и найти того, кто повинен в её сокрытии. Только тогда вы выйдете на след истинных казнокрадов.
Потому что вам забыли об этом сообщить. Точнее, сделали это намеренно. Прикажите выяснить правду и найти того, кто повинен в её сокрытии. Только тогда вы выйдете на след истинных казнокрадов.
Отчего же Омар так страшился предстать перед судом и несколько дней скрывался, как последний воришка?
Очевидно, ему неизвестны имена расхитителей, и он пытался разузнать о них до того, как начнётся суд.
Акбар бросил на своего визиря выразительный взгляд, и тот понимающе склонил голову.
Теперь расскажи, как тебе удалось прозреть покровы будущего, приказал император Салиму. Если мне о предательстве станет известно лишь через несколько лет, откуда это знать тебе, обычному стражнику?
Это оттого, великий повелитель, что я не совсем тот человек, за которого меня сейчас принимают. Я скорее не Салим, а тот, кем он станет спустя сотни лет. Мне известно грядущее не потому, что Аллах дарует мне пророчества, я сам из времён далёкого будущего. После того, как стражник Салим покинет этот мир по причине сильнейшего отравления, его душа продолжит своё странствие в теле кашмирского брамина. Он доживёт до глубокой старости и умрёт спустя четыре дня после того, как получит звание старшего судьи Сринагара. Затем он родится мельником в землях Королевы-девственницы и скончается от ран, полученных во время крестьянского бунта. Так будет продолжаться более тысячи лет. На нить моей истинной сущности станут нанизываться всё новые и новые жизни, до тех пор, пока в моём нынешнем воплощении Господь не наградит меня даром прозрения прошлого. Тогда я и начну посещать свои прежние жизни, как паломник посещает святые места.
Во время этого рассказа визирь всё выше и выше приподнимался с подушек то ли от удивления, то ли от возмущения, пока, наконец, не встал на ноги. Акбар же, напротив, оставался спокойным и молча слушал, ничем не выдавая своего отношения к этой истории.
Доводилось ли тебе рождаться женщиной? поинтересовался он.
Только однажды, ответил Салим. Я родился девочкой-цыганкой в одном из городов Магриба. Мою мать продали в рабство, и воспитывала меня не то бабка, не то прабабка, занимавшаяся предсказаниями и колдовством. Она собирала засушенные змеиные головы в таком количестве, что ими был завален весь дом, и знала множество удивительных историй, в правдивости которых не позволяла усомниться никому. Когда колдунья скончалась, девочка после месяца скитаний умерла от голода.
Акбар проницательно посмотрел на стражника. Удивительная история на время заставила его забыть о беглом сборщике налогов и расхищениях казны.
Много рассказов слышал я про странствия души, проговорил он, некоторые из них показались мне правдивыми. Но даже индуисту или буддисту будет сложно поверить, что человек может входить в свои прошлые тела, как рука в перчатку. Можно ли вставить саблю в старые ножны, если они навсегда утеряны? Можно ли облачиться в старые одежды, если они давно истлели?