Адам Бесподобный
Элеонора Александровна Кременская
© Элеонора Александровна Кременская, 2016
1
В милый сердцу городок на Волге, учительница русского языка и литературы, Зоя Михайловна Разумовская приехала ранним утром. Оставив машину в спящем дворе элитного квартала, прошлась через пустынную площадь, где одинокая поливочная машина, обрызгав весь асфальт, остановилась возле оригинальных цветочных клумб. Оригинальность заключалась в изящных скульптурных композициях, сплетенных из прочной проволоки и в целом изображающих персонажей русских сказок.
«Наверное, любители селфи толкутся здесь денно и нощно», сонно подумала Зоя Михайловна, вспоминая своих учеников, использующих для прославления себя любимых любую возможность. Каждый метр школьного пространства, таким образом, был зафиксирован и выложен на страничках социальных сетей. Неугомонные «себяки» фотографировали даже школьные завтраки, что Разумовская, сама увлекающаяся в молодости фотографированием, никак не могла понять. Изредка, она доставала из шкафа коробку, где хранились ее первые снимки с бесконечным рядом видов рассветов, закатов, с лентами дорог уходящих за горизонт, первомайскими шествиями. Будучи студенткой, она подвизалась в качестве фотокорреспондента районной газеты. Снимала, конечно, передовых колхозников и колхозниц, но в коробке оседали фотки ромашковых полей и деревенских церквей.
В семейном фотоальбоме хранились снимки из туристических поездок в горы и санаторно-курортного лечения Евпатории, где молоденькая Зоя Разумовская позировала в компании друзей. Но таких снимков было не много, не в пример тем селфи, что щелкают очумевшие от возможностей похвастаться каждым шагом своей жизни заядлые любители самопрославления. Да и чем хвастаться? Тарелкой горохового супа? Глупости!
Преодолевая усталость, Зоя Михайловна направилась к летнему кафе, где столики были выставлены на набережную. Пробежав глазами меню, она заказала усталому официанту чашечку крепкого черного кофе и вазочку мороженого, где выложенные шариками из клубничного, земляничного, шоколадного и бог весть еще какого, пирамидальное сладкое, холодное сооружение можно было долго смаковать.
На оркестровой эстраде потихоньку играл оркестр из трех музыкантов. Были еще, но расстегнув фраки они, уронив головы на грудь, спали, используя громоздкие музыкальные инструменты в качестве опоры. Трое играли нечто прекрасное: виолончелист расслабленно выводил смычком, тише и тише, весь откинувшись и готовый вот-вот присоединиться к спящим товарищам; скрипач выглядел более активным, но черные тени под воспаленными красными глазами выдавали степень усталости и бессонной ночи; третий, глядя вверх на проплывающие в розоватом небе облака, отрешенно выдувал на флейте.
Оркестр пьяных инструментов, хохотнул возле нее мужчина.
Разрешите представиться, галантно поклонился он, заметив ее внимание, Адам Бесподобный!
Почему Бесподобный? не поняла она, привычно, чисто по-женски оглядывая его с ног до головы.
Зоя Михайловна побывала замужем, но не долго, два-три года, об этом периоде жизни она не любила вспоминать, однако оставшись в гордом одиночестве, нет-нет, да и посматривала с интересом в сторону потенциальных соискателей ее любви.
Адам, явно ее ровесник, наклонился к желтым кустам, бесцеремонно сорвал маленький бутон декоративной розы, протянул ей.
Но все же, почему Бесподобный? приняв розу, настаивала она.
Романтичнее звучит, честно признался он, приземляясь за ее столик, что вы заказали? А, впрочем, не надо объяснений. Человек!
Адам властно прищелкнул пальцами.
Усталый официант приплелся из кухонного пространства, где еще стоял дым коромыслом, готовились блюда и аппетитные ароматы плыли по воздуху.
Будьте любезны, мне тоже, что и даме!
Кофе и мороженое? усомнился официант, не доставая блокнот для записей заказов.
Бесподобный задумался, тряхнул головой, приводя в беспорядок не стриженые волосы, свешивающиеся до воротничка мятой рубашки.
Пожалуй, не осмелюсь отведать столь дивные лакомства, сказал он с сарказмом.
Тащи мне коньяку и лимона! прихлопнул по столу и с вызовом уставился на Разумовскую.
Продолжаете банкет? съязвила Зоя.
Предвкушаю! закатил глаза Адам Бесподобный и облизнулся, получив от официанта бутылку коньяка, чистую рюмку и блюдце с нарезанными дольками лимона щедро пересыпанного сахарным песком.
Зойка! прозвучало набатом в сонном царстве кафе.
Кто это? отрезвел Адам, всматриваясь в двух дам, приветливо улыбающихся и ему, и его собеседнице.
Мои подруги, ответила Зоя Михайловна, обрадовано обнимаясь с вновь прибывшими, вот это Вера Павловна, а это Нева Никитишна.
В честь реки Невы, пояснило Бесподобному существо в струящемся по тонкой гибкой фигурке шелковом платье золотистого цвета.
Ослепленный Адам зажмурил глаза, сквозь ресницы просочились слезы.
А это, не успела договорить, как мужчина бежал, позабыв выпивку на столе, Адам Бесподобный!
Закончила она, растерянно провожая взглядом поспешно удаляющегося мужчину.
Да и шут с ним, отреагировала Вера Павловна, жестом классной дамы поправляя сползающие с носа круглые очки, будь моя воля, наложила бы на себя обет молчания, чтобы ни с одним мужиком не разговаривать!
И кого бы ты наказала? повела плечом Нева Никитишна, допивая рюмку коньяка бежавшего Адама.
Вера не нашлась, что ответить, крепко сжала губы и тряхнула головой, позволяя короткому ежику волос пепельного цвета чуть шевельнуться.
Нева, снисходительно поглядев на подругу, нарочито медленно запустила пальцы в длинные пряди волос невиданного цвета, где доминировал ярко-рыжий, а на кончиках волос задержался темно-фиолетовый.
Подумаешь, обиделась Вера, отворачиваясь от подруги.
Девочки, не ссорьтесь! умоляюще попросила Зоя. Что вы как маленькие?
Вера в ответ на мольбу, встрепенулась, улыбнулась Неве, в ее грустных глазах усиленных толстыми стеклами очков было столько терпеливого сострадания, что Нева смутилась, а потом наклонилась, поцеловала подругу в щеку.
Вот и хорошо, захлопала в ладоши, Зоя, миру мир, кто поссорится, свинир!
Зойка, пьяно покачнулась Нева, где ты остановилась, Зойка?
А вы? строго нахмурилась Зоя Михайловна, отбирая у подруги бутылку коньяка.
Так, дачу же сняли! напомнила Вера Павловна и перевела недоумевающий взгляд на Неву. Подруга, ты никак, наклюкалась?
Вещи ваши на даче? уточнила Зоя Михайловна, поднимая опьяневшую Неву.
Разобраны! закивала Вера, поспешно огибая столик, чтобы подхватить пьяную подругу под руку.
Музыканты сыграли им марш славянки. И только преодолев весь путь обратно до автомобиля, Разумовская остановилась, хлопнув себя по лбу:
А счет? Я позабыла оплатить счет!
Подумаешь! рассердилась Вера Павловна, в одиночку подпирая тело пьяной Невы. Не обеднеют!
Ай-ай и это говоришь мне ты актриса театра юного зрителя, так сказать, культурная дама
С БАМа, выдохнула очнувшаяся Нева Никитишна и полезла в салон машины.
Бросив всего один осторожный взгляд назад, Зоя Михайловна не увидела преследователей в виде усталого официанта или оркестра пьяных инструментов.
К тому же, оркестр успел погрузиться в автобус, что, как после заводской смены рабочих, развозил музыкантов по домам. А официант, прикорнув в уголке сбавлявшей обороты готовки кухни, спал с открытым ртом, абсолютно позабыв и о Зое Михайловне, и о неоплаченном коньяке Адама Бесподобного.
2
Утро застигло Бесподобного врасплох. Под утренними лучами блестели свежим блеском капли росы. Поеживаясь от прохладного воздуха, он с трудом распрямил одеревеневшие ноги и слез с гамака, где, видимо, провел всю ночь.
«На автомате добрался», усмехнулся Адам и сглотнул.
Во рту у него пересохло, мучила похмельная жажда.
Ой, девчонки, как мне плохо! донесся стон с соседнего дачного участка.
Адам по некошеной, мокрой траве пробрался к глухому забору, заглянул в дырочку.
В большой деревянной бочке плескалась полуголая женщина. Окунала в бочку лицо, зачерпывала ледяную воду в ладони, дополнительно поливала голову и волосы невообразимого цвета.
Нева! вспомнил Адам.
Что? оглянулась Нева Никитишна и зябко повела покатыми плечами. Допилась, голоса чудятся!
А ты бы не пила! укорил ее Адам, не высовываясь из-за забора.
Кто это говорит? испугалась Нева.
Я говорю!
Я говорю!
Кто, я?
Я!
Девочки, взвизгнула Нева, опрометью бросаясь внутрь дачи.
Не дожидаясь реакции остальных дачниц, Адам прошел в открытый дом.
Его отец, строитель в четвертом поколении, знал свое дело, когда строил дом, используя часть земли, выделенную государством семье Бесподобных под дачный участок.
Адаму напрягаться с пресловутым капитальным ремонтом мучением всех горожан, не приходилось. Построенный на века каменный особняк мало походил на легкие «фанерные» домики соседей дачного поселка.
Распахнув холодильник, Адам с удовлетворением отметил, что склонность к запасливости, унаследованная им от матери и тут не подвела.
В два больших глотка опорожнив пол-литровую банку с рассолом, он с удовольствием сжевал несколько малосольных огурцов, но заметив в окно решительные лица трех подруг, по всей вероятности решивших разобраться с ним, как непременно разобрались бы с мелким хулиганьем, улыбнулся, предвкушая развлечение.
По-вашему можно подглядывать и пугать меня глупыми комментариями? вызывающе глядя на него, спросила Нева.
Он внимательно оглядел ее, даже в домашнем халате она была хороша.
Это судьба! заявил Адам. Мы снова встретились!
Что значит, снова? близоруко прищурилась на него Вера Павловна.
Ой, девочки, это же наш беглец Адам Бесподобный! ойкнула Зоя Михайловна.
Инцидент был исчерпан.
Адам глаз не сводил с Невы, она уселась так, чтобы выгодно подчеркнуть все прелести своей фигуры.
Зоя Михайловна и Вера Павловна хлопотали с праздничным завтраком, обозвать затевающийся сабантуй праздничным обедом было нельзя, ранний час утра не позволял.
Ах, Адам, вы такой хозяйственный мужчина! похвалила его Зоя Михайловна, принимая из рук хозяина дома, свежую зелень для салата, срезанную им на огороде.
А мы знаете, тоже кое-что посадили, незаметно отпихивая Зою со своего пути, обворожительно улыбнулась ему Вера.
Адам бросил быстрый взгляд на скучающую Неву, в отличие от подруг, она ничего не делала, сославшись на плохое самочувствие, попивала рассол из откупоренной банки с маринованными огурцами, смотрела томным взглядом на Бесподобного.