Деревня у них небольшая, все на виду. Моряки люди суровые, прямые. На берегу могут не просыхать неделями, если погоды нет, да в морду дать невзначай, а в море друг другу всегда в помощь. А как подашь руку, если делом нечист? Нет ничего превыше мужской дружбы! Это молодой капитан для себя законом считал.
И что молодуха? Где муж ее, откуда она пришла?
Мишка встал, вглядываясь. Женщина исчезла из поля зрения, спустившись за утес. «Махнула крылом и улетела» подумал Мишка.
Да кто ж его знает?! дед тоже поднялся. Она все больше молчит. Но женщина работящая. Нашим и улов разобрать помогает, и сети починяет. Ей за то рыбу дают. В поселок ходит, носит на продажу тряпье какое-то, шьет сама. Тем и кормится. За мальцом хорошо смотрит. Строга! Но ни с кем не сошлась. Одна! дед хитро глянул в лицо моряка. А что, хороша баба, в твоем вкусе как раз!
Мишка расплылся в улыбке.
Ох, дед, много ты о моем вкусе знаешь!
А что? Баба она бывалая, не девка, чего-то в жизни повидала. Да и одна, а ты парень видный
Ладно тараторить, иди уже, последние слова деда, как рукой, сняли очарование. Мне надо с уловом разобраться, может, еще свежей рыбы успею на ярмарке продать, окурок отлетел в сторону, Мишка встал. Сашко! Отобрал? Чего там мотыляешься без дела? Грузи корзины, да за подводой бегом, а то день закончится, пока ты отелишься! выдал он юнге, вернувшись к баркасу.
Дед озадаченно крякнул и поспешил убраться восвояси, так и не поняв, чего это Мишка взъерепенился. Да Мишка и сам не понял, какие струны его души невзначай тронул Хруст. Только белая чайка над морем словно хохотала над моряком, изредка взмахивая крыльями.
День шел на убыль. По пыльной дороге с ярмарки возвращались селяне: кто на подводах, кто на своих двоих. Анна с убранными в венчик косами, с пестрой шалью поверх белой блузки стояла чуть в стороне, поджидая сына, которого отправила погулять вместе с Марией, матерью его закадычного друга Тольки. Вон и они! Пацаны все еще резво носятся друг за другом, а Мария с пустой корзиной идет под руку с мужчиной. «Муж!» догадалась Анна, вспоминая причаливший поутру баркас. Поздоровались. Муж Марии оказался мужчиной в годах, а может, это усы и борода, скрывающие пол-лица, делали его старше, но и взгляд моряка был таким пронзительным, что Анне стало не по себе. Молодые так не смотрят! Те по фигуре скользнут, ухмыльнутся, а по глазам без труда их похотливые мысли прочитаешь. С такими Анна не церемонилась, отшивала парой слов. А тут стушевалась, отвела глаза. Во взгляде боцмана сквозил интерес другого плана.
Так, значит, ты та самая Анна не спрашивал, а изучал ее бывалый моряк.
Меня зовут Анна, а та самая или нет, я не знаю, все же отрезала.
Да ты не бойся, я с добром, Мария вот рассказала, что вдвоем с сыном живешь
Анна обняла подбежавшего сына, вскинула голову.
А мне бояться нечего, а коли с добром, то спасибо.
Она поклонилась, живо так, глядя на Марию ей спасибо предназначалось, за сына, и пошла к своему одинокому дому.
Анна! Мария окликнула ее, одарив мужа недобрым взглядом.
Да постой ты, гордячка, боцман, словно извиняясь, крикнул вслед, работа есть, мы ж с уловом вернулись!
Анна остановилась, вполоборота взглянула на боцмана.
Тот-то же! усмехнулся он в усы. Завтра поутру приходи.
На том и расстались. Но встревожили Анну слова, а более всего изучающий взгляд моряка. Вспомнилась свекровь. Та, когда Василий привел ее в дом, взглядом так и сверлила, даже не стараясь скрыть своего недовольства. Ревновала к единственному сыну, думала, век с ним вдвоем проживет. А не вышло. Ни ей с ним, ни Анне. Сразу после свадьбы ушел Василий на войну, да сгинул там. Без него Лешка родился. Свекрови бы радоваться, вот оно продолжение рода, живая память о сыне! Но и внук не смягчил сердце заносчивой женщины. В конце концов, не выдержала Анна, собрала нехитрый скарб и ушла. Родных у нее, кроме дядьки Терентия, не было, к нему и подалась. А как пришла, то узнала, что теперь и его нет, только вдвоем с сыном они на всем белом свете и остались. Но люди в рыбацкой деревушке не прогнали ее, напротив, разрешили в доме Терентия жить, в работе не отказывали.
Леш, ты не знаешь, улов-то большой? спросила у сына за ужином.
Не-а, встрепенулся он.
Мальчик клевал носом, в полусне тыча ложкой в тарелку. Анна улыбнулась.
Иди спать, горе луковое!
Алешка сполз со скамьи и плюхнулся на настил в углу, приспособленный матерью вместо кровати. Анна укрыла сына одеялом, слатанным ею из кусочков ткани. Прилегла рядом.
Спи, Алешенька, спи, родной. Может быть, заплатят, ботинки тебе справим к осени
Иди спать, горе луковое!
Алешка сполз со скамьи и плюхнулся на настил в углу, приспособленный матерью вместо кровати. Анна укрыла сына одеялом, слатанным ею из кусочков ткани. Прилегла рядом.
Спи, Алешенька, спи, родной. Может быть, заплатят, ботинки тебе справим к осени
Рыбацкая деревня просыпается рано. Солнце только окунуло первые лучи в море, позолотив воду, а моряки, смоля цигарки, потянулись к своим посудинам. Женщины управились с нехитрым хозяйством и тоже отправились на работу. Ее всем хватало: рыбу, что накануне наловили рыбаки, солить надо, сети для сушки развесить, а там и починить, где прохудились, посуду, бочки мыть, да за детьми малыми присматривать походя. Кто постарше, сами стайкой на берегу собирались, целый день у моря околачивались. То отцам помогут, то плавают, а то и сидят без толку, байки травят.
Анна накормила сына вчерашней похлебкой, дала кусок хлеба на день и отпустила к ребятам. А сама туго скрутила косы, чтобы не мешали, повязала передник и пошла к причалу.
Чайки кружились над берегом, ожидая легкой добычи. Вчерашний моряк уже командовал над долговязым подростком, распекая его в хвост и в гриву. А тот носился по берегу, как оглашенный. То бочку катит, то сеть расправляет.
Пришла? боцман окинул взглядом ладную фигуру Анны.
Пришла! она оправила передник и с вызовом ответила на откровенный взгляд: Небось не на смотрины звал! Говори, что делать!
Боцман ухмыльнулся.
Посиди пока, сейчас Мария подойдет, Мишка, скомандуем.
Анна присела на скамью рядом с деревянным столом, на котором разделывали рыбу. Дух от него шел Анна повела носом, поморщилась. Никак не могла она привыкнуть к тошнотворным запахам, остающимся после разделки рыбы. Огляделась, увидев ведро, ухватила его и пошла к морю.
Свежий ветер наводил рябь на плавно покачивающуюся поверхность воды. Легкая волна плескалась в прибрежных камнях. Повсюду валялись пучки водорослей, створки мелких ракушек. Вздохнув полной грудью, Анна улыбнулась. От воды шел запах простора и свободы.
Анна смотрела вдаль, задумавшись о чем-то своем, слушая шелест волн и крики чаек. Но вот за спиной раздались голоса людей, послышался смех, окрик боцмана. Анна еще раз вздохнула с удовольствием и, не оглядываясь, прошла по большим камням ближе к воде, зачерпнула ведром, выпрямилась и едва не упала, столкнувшись с Мишкой. Ведро ударилось о его ногу, вода вылилась, намочив и штиблеты, и брюки, а заодно и ее юбку.
Ой! Простите
Да ничего, это я сам виноват, Мишка, ретируясь, улыбался, поглядывая на смутившуюся женщину исподлобья, хотел помочь
От его слов Анна растерялась еще больше. Помочь Не замечала Анна до сох пор, чтобы рыбаки помогали женщинам ведра с водой носить. А незнакомец, выпрямившись, не спешил уходить. Анна быстро взглянула на него и утонула бы в его глазах, если бы не отвела взгляда. Сердце зачастило в груди, кровь прилила к щекам. А мужчина широко улыбнулся, открывая крепкие белые зубы. Морщинки пробежали по загорелому лицу, задержавшись в уголках глаз.
Меня Мишкой зовут, он протянул руку, давай ведро!
Анна отдала пустое ведро и хотела пройти по камням, но нога соскользнула с первого же, и крепкая рука обвила талию.
Осторожно, камни мокрые, чарующий голос у самого уха едва не лишил Анну сознания. Голова закружилась от необыкновенно притягательного мужского запаха, жаром обдало все тело. Женская сущность, жаждущая ласки и спящая последние годы в глубине души, пробудилась в Анне. Но гордость напомнила о себе.
Отпустите! Что это вы хватаете незнакомых женщин?!
Мишка нехотя опустил руку. Набрал воды, сунул ведро Анне и забалагурил, как всегда.
Держи, незнакомая женщина! Вот, хотел помочь, а получил от ворот поворот! Так, может, познакомимся?
Анна негодовала. Слезы собрались было выплеснуться из глаз, но она сдержала их, задрала нос, сжала губы и процедила:
Шел бы ты своей дорогой, помощник мне до тебя дела нет.
В словах Анны было столько желчи, что Мишка опешил. Не так представлял он себе знакомство с «чайкой», как про себя окрестил незнакомку, еще вчера впечатлившую его.
Вот и познакомились очень приятно тихо проговорил вслед удаляющейся гордячке.
Мишка ходил сам не свой. Влажные глаза черные, затягивающие в омут тайны не давали покоя. Мишка не спал ночами, пялясь невидящим взглядом в потолок своей одинокой хибары. Днем, смурной, возился в лодке. Сашко избегал капитана не ровен час отвесит оплеуху ни за что. Кому охота?! Боцман ухмылялся в усы, дома шептался с женой. Не нравилось ему, что женщина моряка с пути сбивает. Девки задевали молодого капитана, кто шуткой, кто намеком. Он балагурил с ними, нарочито выставляясь, как петух, но Анна словно не замечала его, скребла рыбу, будто интереснее того занятия и нет ничего.
Отработав свое, она попросила заплатить деньгами. Боцман было возразил, а Мишка без слов выдал все, что выручил за свежую рыбу. Женщины притихли, глядя на такое. Но Анна вернула деньги, оставив себе пару купюр, прикинув еще до того, сколько надо на ботинки сыну.
В сердцах Мишка укатил в поселок. Прогудел там несколько дней, профукал все деньги и вернулся еще смурнее. Пора было снова уходить в море. Для Мишки, как для любого моряка, море было единственной любовью на всю жизнь.
Как только ноги ступили на покачивающуюся палубу, а руки привычно сжали штурвал, сердце капитана ожило, словно омытое терпкой соленой водой.
Отдать швартовые! Право руля! зычно командовал Мишка, сам крутя штурвал и чувствуя в этот момент себя хозяином моря, сияющего солнечными звездами, тихо покачивающегося всей толщей вод и безразличного к людским проблемам.
Мишка смотрел вдаль, дыша всей грудью и впитывая в себя пахнущий водорослями и рыбой воздух. Но когда уже обогнули остров, что горой возвышался посередине бухты, Мишка не удержался, оглянулся на утес, над которым одиноко стоял старый дом брадобрея. Белая косынка мелькнула рядом с ним или то чайка махнула крылом?.. Мишка сжал губы. «Это еще не конец. Начала-то не было! Подожди, вернусь, куда ты от меня денешься!» подумал зло и вывел баркас в открытое море.