Расскажи снова про мать, надрывались от хохота монастырские братья, кривляясь и двигая бедрами, пока новый послушник, скрывая слезы под одеялом, шептал то ли Всевышнему, то ли Сатане:
Я отправлю на костер свою мать. Я верну ее себе. Я выжгу заразу из ее сердца.
Прочь, дурные воспоминания!
Пора подумать о настоящем. Только оно способно изменить будущее. Конец приближается. Медленно и неизбежно.
Конец всего.
Братья Доминика удивлялись неистовому смирению молодого послушника. Издевки старших подросток гасил беспощадными постами и самоистязанием.
Игумен докладывал главному настоятелю о неистовом отроке:
Он терзает себя жаждой, бдением, холодом и жарой. От власяниц кожа облезла до костей. Не грешен рукоблудием.
Он одержим?
На исповеди отрок поведал о блудной матери. В его сердце нет прощения даже к ней.
Где мать его сейчас?
Ее уже нет в живых. Он сирота.
Он знает об этом?
Ему не сказали.
Почему?
Он должен пребывать в неведении о тайной проверке.
Ненависть к матери закалит сердце воина.
Есть только одно сомнение
Докладывай!
С десяти лет доминиканцы наблюдают за сиротой. Рвение отрока во славу господа сначала удивляло. Тянулся не к амвону, а к чаду пыточных. Не доверяя квалифицированным палачам, собственноручно орудовал воронкой и строппадо, неустанно пытал ведьм, изобличал ересь и ложь.
Это неплохо.
Братья по монастырю поражены зверской ненавистью отрока к женщинам. Однажды после упреков за чрезмерное пристрастие к испанским сапогам Антонио отшутился: «Ноги ведьме теперь ни к чему. Из пыточной одна дорога на костер».
Отрок не без чувства юмора! Это похвально.
В нем нет прощения даже к матери.
Он слишком юн, чтобы прощать.
Антонио уже сейчас усерднее некоторых святых в постах и молитве. Но то, о чем он просит Всевышнего большая тайна даже для исповедальни.
Он скрытен?
Чую, много слез прольется на земле, когда юнец возмужает.
Не время печалиться о количестве пролитых слез. Уаджеты2 дьявола пронзают сердца верных агнцев и наполняют вселенную тьмой. Чувствуется скорое пришествие Сатаны. Злобного гения способен остановить лишь яростный воин и холодная душа.
Но
Дай распуститься мрачному цветку.
Гиззо так и не встретился с матерью.
Она погибла на следующий день после его бегства.
Всю ночь напролет несчастная простояла, протянув руки к морю, пока высокая волна не сжалилась над ней.
В четырнадцать лет Антонио вступил в орден Святого Доминика.
В восемнадцать он изложил старшему игумену план усовершенствования системы всеобщего доносительства.
«Каждый следит за каждым», так назывался проект.
«Ткач должен следить за ткачом, страж за стражем, банкир за банкиром, а сосед должен наблюдать за соседом.
Таким образом каждый мирянин будет охвачен пристальным вниманием святой конгрегации, в результате чего тайные иудеи, содомиты, марраны, колдуны и повитухи не ускользнут от беспощадного суда и наказания».
Браво, Антонио, сказал настоятель. Ты юн душой, поэтому столь требователен к особой чистоте ближних.
Юноша смиренно поклонился:
Лишь сеть особого плетения сулит богатый улов. Удачная охота приблизит крах мирового заговора.
Ты на верном пути.
Я мечтаю сразиться с источником греха.
Антонио Гиззо был замечен в высших кругах.
Брат Антонио, похоже, ты скоро обойдешь всех нас, сказал старший игумен. Я слышал мельком, что твои плечи скоро обнимет алая сутана. План всеобщего доносительства понравился кардиналу. Как там, напомни, брат?
Каждый следит за каждым, брат за братом, послушник за послушником
А кардинал за кардиналом?
Вскоре на стол великого кардинала Караффы3 легло донесение о молодом монахе из школы шпионажа в Валенсии. Кардинал, собирающий поход на ведьм в северных провинциях, достойно оценил смотр молодых инквизиторов.
Настоятель Александрийского доминиканского монастыря положил рекомендацию Антонио Гиззо отдельно от прочих:
Это особенный ученик.
Знаю. Помню. Один из тех, которых давно ожидал. Лишь верный сердцем и духом хранитель способен начать борьбу с Искусителем.
Караффа, прочитав рекомендательное письмо, задумался.
Да. Он. Антонио избранник.
Строг в постах. Хитер. Умен.
Родом из Боско, что под Александрией.
Не равен отребиям, пришедшим в братство с целью насытить удовольствием плоть.
Все желания от дьявола. И даже одержимость покончить с дьяволом нашептана им же самим.
Карьера, тщеславие, спесь естественны, как голод нищего. Юнец холоден к семи грехам, а это похвальное и редкое качество души4.
Настоятель заметил некоторые признаки гневливости в сердце юноши. Но гнев смирен пытливым умом. И сдержанностью. И наблюдательностью.
Лучшего кандидата возглавить поход против венецианских ведьм не найти, так доложил Караффа папе о молодом инквизиторе.
А испытательный срок?
Неистовая душа уже немало испытала.
Антонио был не из тех, кто скрывал натуру за маской благочестия, но и он в детстве охотился на котов, чтобы тайно от матери повесить их.
Он видел, как дрочили в темных углах палачи на стоны замученных ведьм. Как сладострастно вздымались уды под полами ряс, когда жертва со связанными руками извивалась на дыбе, а волосы лона, дымились, источая дух мясобойни.
Иные собратья не гнушались вставить в жареное мясо, особо злобствуя в ночь перед костром.
Этот шабаш охотники называли Последняя Метла.
Они с большим желанием нанимались охранять от самоубийства приговоренных ведьм и забавлялись с ними до утра, суля несчастным опиум перед сожжением или тайный мешочек с порохом на шею.
Гиззо препятствовал незаконным сделкам и всегда успевал заменить отраву на тальк, а порох на золу.
Он тщательно изо дня в день записывал «Хронику Великого Очищения».
Эта книга должна была стать достойным ответом глупцам литераторам, опорочившим «Молот Ведьм».
Ее строки лучше факелов зажигали сердца охотников.
«Ведьма должна страдать и раскаиваться на костре. Она зло. Ей нужен шанс искупления греха».
«Возрождение добродетели невозможно без огня. Об этом знали древние».
«Огонь есть лучшая форма очищения», сказал Гераклит».
«Все переплавит костер. Чуму, проказу, дурные мысли, ненависть и память. Особенно память. Она что-то вроде колдовства. Видения разума, обращенного в прошлое. Но только из прошлого перекинут мост в будущее».
Иногда воспоминания сводили Антонио с ума. Он не мог выбраться из заколдованной темноты. Он не выполнил обещание. Мать ушла от наказания. Умерла своей смертью. Бог так и не прибрал ее, не очистил.
Иногда воспоминания сводили Антонио с ума. Он не мог выбраться из заколдованной темноты. Он не выполнил обещание. Мать ушла от наказания. Умерла своей смертью. Бог так и не прибрал ее, не очистил.
Гнилое пятно греха душило сердце Антонио.
После шпионской школы Гиззо с остервенением бросился расчищать вверенные ему северные провинции.
Караффе доложили:
Возможно, новый инквизитор переусердствовал в чрезмерном гонении.
Он молод, а значит горяч.
Из Милана и Венеции в сторону Германии потянулись подводы с беженцами. Люди в спешке бегут. Народ одержим паникой.
Дичь далеко не убежит от умного охотника.
Каждый день радовал Гиззо добычей, пока в его руки не попала венецианская ведьма Джиорджина.
Прошло три года и проклятие свершилось.
Я болен, Чезаре, сознался он собрату по школе. Проклятие сбылось.
Не расстраивайся, сказал механик, а лучше обратись к магам.
Ты говоришь про италийских магов? Не слышал о таких.
Настоящие колдуны вьют гнезда вдали от Ватикана.
О ком ты говоришь?
На примете у конгрегации есть два продвинутых в гоэции ученика аббата Иоганна Тритемия5. Агриппа Неттесгеймский6 и Парацельс из Феррары.7.
Почему эти маги не преданы суду?
Орден за ними давно следит, но трогать колдунов запрещено. Светские дворцы их крыша и приют.
Чем они мне могут помочь?
Говорят, Парацельс недавно откопал в песках Калахари то ли философский камень, то ли рецепт бессмертия. Так что проказу излечить плевое дело.
3. Клементина и Парацельс
Клементина.
Эта женщина повсюду сопровождала мага-врачевателя Парацельса.
Над странной парой университетская публика подшучивала.
Он едва не карлик, урод.
Она стройная пальма.
Казалось, по принципу подбора супружеских пар, известному со времен Кадма, женщина наимудрейшего мага должна быть очаровательной дурой. Но темная лошадка удивляла. Ум Клементины был гибок, замыслы грандиозны, а цепкая память восхищала
Умна?
Да.
Влюблена без памяти?
Сметлива.
Впрочем, постельные тайны этой пары не интересовали инквизитора.
Парацельс повсюду таскал девчонку за собой. Страшился потерять сокровище, как собственную голову.
В долгих странствиях по свету она заменяла ему библиотеку, на память без рецептурного справочника знала тайные консистенции лекарственных смесей.
Стоило врачевателю сказать: «Приготовь-ка, милая, к завтрашнему дню две пинты конголезского антихворина и четыре унции порошка Рамсеса», как тут же прилежная ученица приносила на пробу магу наисложнейшие составы с точностью до мельчайшей цветочной пылинки.
За девчонку Парацельс заплатит любую цену. Будь то сундук золота или даже свиток Будды, который он выманил у ламы за (всего-то!) ароматный бальзам для ванн.
Повозка Парацельса странным образом забуксовала на полпути, обломив колесную ось, и он вместе с Клементиной вылез из кареты.
Какая ночь! сказала она, шаря туфелькой по колее.
Через полчаса начнется фаза Меркурия Трисмегиста. Пора магических озарений, ответил Парацельс.
Я тоже люблю это время.
Когда сфера божественного разума пересечется со сферой природы, зверь тщеславия заставит бренный разум работать с неистовой силой. Воскури, дорогая, к вечеру свечи из агатовой пудры с ладаном, пятилистником и мозгом лисы.
Взгляни, Теофаст, какая луна! В полной красе. Мы редко бываем на природе.
Я тотчас вспомнил о селенотропине. Возможно, мы найдем его у дороги, ближе к колее. Селенотропин всегда смотрит в сторону луны, и также, как он, на диск луны вперяют взор иссоп и трава ночного сфинкса.
Пойдем пешком!
Возчик догонит нас, когда починит ось.
Да, милый, да! Ночь прекрасна! вздохнула Клементина и вдруг вскрикнула, Ах! Дряни!
Лужа, как живое, некстати разбуженное существо, откликнулась на крик таким оглушительным хором, что Клементине пришлось отступить, зажав уши.
Парацельс еле догнал спутницу.
Зря, бежишь, дорогая магиня! Не гнушайся общением с миром древнейших тварей. К ним стоит присмотреться получше. Человеку есть чему поучиться даже у самых ничтожных.