Удивительно, что грузинских раннехристианских надписей не было обнаружено в Иерусалиме, например в храме Гроба Господня. Александр Цагарели, первым исследовавший грузинские древности Святой Земли, исследовал грузинские надписи храма: «Я видел грузинские буквы или, скорее, царапины на стене у главных дверей в храм, но это, насколько мог разобрать, имена паломников, притом позднейшего времени»[19]. Современное изучение храма показало, что Цагарели был прав: все грузинские надписи, обнаруженные даже в самых древних его приделах, датируются XIVXVII в.
Разумеется, отсутствие ранних грузинских паломнических надписей в Иерусалиме не обозначает, что в византийскую эпоху грузины обходили Святой Город стороной и сразу направлялись к удаленнейшим святыням Назарета и Синая. Напротив, Иерусалим был и остается первым и важнейшим пунктом паломнического путешествия. Сохранность паломнических графитти в Назарете, Синае и Вифлееме есть, скорее, просто археологическая удача, а и их недостаток в Иерусалиме следует приписать фактору случайности.
Более поздние паломнические надписи на грузинском языке, относящиеся к XVXVI в., т. е. ко временам расцвета общины на Святой Земле, обнаружены в храме Гроба Господня, в Вифлееме и в ряде иерусалимских «малых» монастырей[20].
Известно, что грузинское паломничество на Святую Землю продолжалось и после арабского завоевания. О путешествии к святыням Палестины рассказывается в «Житии Илариона Ивера», кахетинского подвижника, побывавшего в IX веке на горе Фавор, в Иерусалиме, Назарете, на Иордане и в пустынных монастырях[21].
Из Жития Илариона Ивера
Возникла у святого воля к странничеству и к презрению суесловия, но более и прежде всего было желание поклониться святым и животворным местам. Тому, Кто взял на Себя наши телесные страдания, коих приняло от нас непорочное слово Господне. И, поразмыслив, избрал из братии той одного собрата, что превосходил прочих добродетелями, и было ему по силам стать наставником и духовным пастырем. И определил его настоятелем вместо себя и забрал с собой брата одного и отправился в Святый Град Иерусалим.
И шли они благополучно, предведомые Господом. И по прошествии многих дней достигли земли Шамской, жители которой были родом варвары. И во время шествия повстречались им в пути свирепые разбойники и стремглав напали на них, словно хищники, по обыкновению разума своего, и обнажили мечи свои, чтобы истребить их. И подняли руки, замыслив поразить прежде всего святого Илариона, но мгновенно отсохли руки их, и не в силах оказались их опустить.
И начали они в рыданиях молить его и пристроились ему во след. Видя это, милосердная душа его напомнила ему вещания Спасителя, которые произносит Он в благовествовании, а именно: «Не отвечайте злом на зло». И повернулся преподобный, и обратился к ним, осенил их крестом, и исцелил их, и отправил их во здравии. Они же, видя столь скорое свое исцеление, поднесли ему хлеба и бобов, и молили о прощении, и говорили ему на языках своих, но из которых было понятно, что <впредь> не поступят этак с монахами. А один из них отправился с ним до подступов святой горы Фавора, на которой произошло Преображение Господа нашего Иисуса Христа во славе пред святыми учениками Его.
И начали они в рыданиях молить его и пристроились ему во след. Видя это, милосердная душа его напомнила ему вещания Спасителя, которые произносит Он в благовествовании, а именно: «Не отвечайте злом на зло». И повернулся преподобный, и обратился к ним, осенил их крестом, и исцелил их, и отправил их во здравии. Они же, видя столь скорое свое исцеление, поднесли ему хлеба и бобов, и молили о прощении, и говорили ему на языках своих, но из которых было понятно, что <впредь> не поступят этак с монахами. А один из них отправился с ним до подступов святой горы Фавора, на которой произошло Преображение Господа нашего Иисуса Христа во славе пред святыми учениками Его.
Помолились там и поклонились той святой горе. Отсель отправились в Святый Град Иерусалим и поклонились святым и поклонным местам. Узрел тогда преподобный всякий образ провидческих слов Господних и поклонился святой и великой Голгофе и Животворящему Гробу. Отсель пошел в Вифлеем и зрел там грот, равный Небесам, в коем был рожден Господь наш Иисус Христос от Святой Девы, любезно облобызал и желанно поклонился. Затем дошел до святой реки Иордана и омылся святою водою и помолился во всех монастырях, какие только были воздвигнуты в сей святой пустыни. И дошел до самой Лавры Великого Саввы. И провел во всех тех пустынях семь лет в трудах и подвигах.
Житийные тексты и паломнические надписи позволяют установить, что грузинские паломники попадали на Святую Землю теми же дорогами, что и прочие христианские путешественники древности:
Давид Гарджийский шел в Иерусалим по дороге, ведшей из Газы и Елевтерополя, Иларион Ивер с севера, со стороны Сирии.
Иларион Ивер, пришедший в Палестину паломником, семь лет подвизался в одной из пустынных пещер возле Великой Лавры Св. Саввы. Следы подобного грузинского подвижничества обнаружены и в другой части страны, неподалеку от Елевтерополя.
Христиане Грузии были неотъемлемой частью древнего христианского мира. Вместе со множеством людей с Востока и Запада, говорящих на разных языках, они шли поклониться палестинским святыням. Грузинским паломникам выпало сыграть и особую роль в истории своей родины. Начиная с VIII в. Грузия подвергается череде арабских нашествий. Уменьшается количество действующих монастырей, не хватает богослужебных книг. Не многим отличается и положение христиан на Святой Земле, ставшей к этому времени частью Арабского халифата. Однако огонь в палестинских монастырях не гаснет, не пересыхают чернила в монастырских скрипториях. Грузинские монахи, переводчики и переписчики, отправляют на родину богослужебные книги, священные тексты, житийные списки. Грузинские манускрипты, созданные в монастырях Палестины и Синая, передаются паломникам, странствующим по Святой Земле, и благополучно достигают Грузии.
Паломничество на Святую Землю, как и монашеское грузинское присутствие, не прерывается в самые трудные для Церкви годы и достигает пика в новые времена с восхождением на престол династии Багратиони.
Дмитрий Фрумин
Максим Воробьев первый русский художник в Святой Земле
Осенью 1820 г. в Иерусалим прибыла небольшая российская делегация во главе с Дмитрием Васильевичем Дашковым, сотрудником российского посольства в Стамбуле. Формальной целью поездки Д. В. Дашкова была инспекция российских консульств на Ближнем Востоке. Однако в составе делегации был необычный участник академик живописи Императорской академии художеств (ИАХ) Максим Никифорович Воробьев (17871855). На М. Н. Воробьева было возложено выполнение особого поручения.
Сын отставного унтер-офицера, служившего в Академии Художеств смотрителем, Воробьев в десятилетнем возрасте был зачислен в академию воспитанником в архитектурный класс, которым руководил Ж. Б. Тома де Томон. Пол у чив несколько наград во время обу чения и с успехом окончив курс в 1809 г. по классу пейзажной живописи, Воробьев зарекомендовал себя мастером городского пейзажа. Прекрасный рисовальщик, он участвовал в экспедиции для изучения исторических местностей Средней России (18091812 г.), сопровождая своего учителя Ф. Я. Алексеева. В 18131814 гг., во время заграничного похода русской армии, Воробьев находился при Главной квартире в Германии и Франции. В 1814 г. за картину, изображающую торжественный молебен, совершенный русским духовенством в Париже по случаю победы, ему было присвоено звание академика. В 1815 г. Воробьев начал преподавать в Императорской академии художеств перспективную живопись.
Осенью 1817 зимой 1818 г. художник создает серию рисунков и акварелей Москвы, восстанавливаемой после пожара и разорения Отечественной войны 1812 г. Эта работа была выполнена по заказу великого князя Николая Павловича[22], приехавшего осенью 1817 г. с женой, великой княгиней Александрой Федоровной, жить в Москву. Здесь, в Кремле, в апреле 1818 г. у молодых супругов родился первенец, Александр[23]. По случаю рождения сына великий князь решил устроить в Воскресенском соборе НовоИерусалимского монастыря часовню в честь святого благоверного князя Александра Невского[24]. Во время посещения монастыря в 1818 г. Николай Павлович, по просьбе настоятеля архимандрита Филарета, принял на себя хлопоты по восстановлению обветшавшего Воскресенского собора.
Рис. 1 Церковь Рождества в Вифлееме. ГТГ инв. 4129, л. 1 об. Перспективный набросок.
Основанный Патриархом Никоном в XVII в. возле Истры Ново-Иерусалимский монастырь строился как подобие Святой Земли. На карте Подмосковья появились библейские топонимы: Иордан, Сион, Фавор, Елеон, Гефсимань, Вифания, Вифлеем, Капернаум, Рама. Многие здания в монастыре не только напоминали о святых местах названием, но и в плане повторяли свои прототипы. Так создавался и главный собор монастыря Воскресенский, построенный по точному плану храма Гроба Господня в Иерусалиме[25]. Для проведения реконструкции Воскресенского собора было необходимо свериться с его оригиналом. Это прекрасно понимал и князь Александр Николаевич Голицын обер-прокурор Святейшего Синода, куда передали пожелание великого князя Николая Павловича. Нужны были современные чертежи храма Гроба Господня в Иерусалиме. С просьбой о содействии Голицын обратился в Императорскую академию художеств[26].
Рис. 2 Церковь Рождества в Вифлееме. ГТГ, инв. 11482. Проработанный рисунок.
Выбор руководства академии пал на молодого преподавателя Максима Воробьева. Поручение было негласным, поэтому внешне все было обставлено, как обычное «живописное путешествие» по Греции и Малой Азии, которое художник предпринимает для ознакомления на месте с великим наследием античности. В своей инструкции, подписанной 26 марта[27] 1820 г., президент Императорской академии художеств Алексей Николаевич Оленин предлагает Воробьеву примерный маршрут путешествия: добраться посуху до Стамбула, оттуда, задержавшись только для получения султанского фирмана, плыть морем в Измир. Осмотрев окрестности Измира, отправиться на Пелопоннес, посетить Коринф, Афины, совершить поездку на Афон, снова переправиться в Малую Азию, осмотреть предполагаемое место Трои и закончить свое путешествие в Стамбуле. Путешествие в Палестину упоминается лишь как рекомендация: «В Европе, как вам известно, есть много хороших путешествий по Греции, но, смею сказать, вовсе нет хорошего сочинения о Палестине. Смирна недалеко от оной, если ехать морем. Попытайтесь сделать это занимательное путешествие. Осмотрите со вниманием сию страну, свидетельницу столь многих чудес, чтобы наконец дать нам об ней ясное понятие, достойное честного и благочестивого христианина»[28].