Но когда А. Н. Оленин формулирует задачи, стоящие перед художником, тон инструкции меняется и становится куда более обязывающим: «Я надеюсь, что на сей раз, благодаря методе, с которой вы обыкновенно рисуете с натуры, мы будем иметь совершенно верные виды со всех городов, местечек, селений и мест, замечательных в Палестине, также всех зданий и памятников, могущих привлекать внимание христианина, как внутри Иерусалима, так и в его окрестностях. Наконец, я надеюсь, что мы будем иметь со всеми подробностями планы, фасады, разрезы, профили и виды, как наружные, так и внутренние, славной церкви, в которой находится Гроб Господень. Что Вы, конечно, исполните с самою строжайшею точностью»[29].
Не забыл А. Н. Оленин и о пользе, которую могла принести поездка российской живописи: «Как художник, по нескольколетнему опыту вы знаете, что сие путешествие, весьма важно и в отношении художеств. Наши исторические живописцы, как вам известно, предпочтительно занимаются изображениями происшествий, почерпнутых из Ветхого и Нового Завета. Сколь же великую пользу они могут получить для своих картин, когда места, на которых столько великих событий, столько чудес свершилось, будут изображены с точностью и с соблюдением истины, которую каждый достойный путешественник обязан сохранять при жизни своей для современников, а по смерти для потомства.
Не забыл А. Н. Оленин и о пользе, которую могла принести поездка российской живописи: «Как художник, по нескольколетнему опыту вы знаете, что сие путешествие, весьма важно и в отношении художеств. Наши исторические живописцы, как вам известно, предпочтительно занимаются изображениями происшествий, почерпнутых из Ветхого и Нового Завета. Сколь же великую пользу они могут получить для своих картин, когда места, на которых столько великих событий, столько чудес свершилось, будут изображены с точностью и с соблюдением истины, которую каждый достойный путешественник обязан сохранять при жизни своей для современников, а по смерти для потомства.
5. Сие уважение, без сомнения побудит вас во время вашего путешествия сравнить со всевозможною точностью рисунки, находящиеся в разных сочинениях и вами с верностью на сей предмет прорисованные, с подлинниками их, в том виде, как сии последние представятся вам в натуре. Для сего старайтесь всегда смотреть на предметы с той точки зрения, с которой видел их путешественник, коего рисунки вы будете иметь перед глазами. Я надеюсь, что от такого разбора в ваших собственных эскизах, сделанных на самых местах, вы будете наблюдать большее старание в отдаче верного отчета в подробностях каждой части»[30]
Прибыв в Стамбул, Воробьев должен был явиться к российскому посланнику барону Григорию Александровичу Строганову и показать ему полученные инструкции лично. Раскрывать кому-то другому свои планы и суть порученной ему миссии художнику дозволялось только с разрешения барона Строганова. Помимо инструкций А. Н. Оленин снабдил Воробьева рекомендательными письмами. Одно из них было адресовано другу Оленина, российскому генеральному консулу в Измире, Спиридону Юрьевичу Дестунису. Это письмо должно было помочь в организации поездки Воробьева в Палестину.
В конце апреля 1820 г. М. Н. Воробьев прибыл в Стамбул. Там, в российском посольстве в Буюк-дере, нашли замечательное решение, обеспечившее художнику режим наибольшего благоприятствования в выполнении его важной, но неофициальной миссии. Еще в январе 1820 г. второму советнику посольства Дмитрию Васильевичу Дашкову было поручено министром иностранных дел «обозрение и приведение в надлежащее положение российских консульств в Леванте». В рамках выполнения своих служебных обязанностей Д. В. Дашков организовал инспекционную поездку, к которой присоединился М. Н. Воробьев.
Подготовка путешествия и различные согласования заняли около двух месяцев. Только в конце июня художник отплыл из Стамбула в Измир, где его ожидал Д. В. Дашков. Из Измира они направились на Родос. Продолжительные остановки, встречные морские течения и слабые ветра, иногда сменявшиеся полным штилем, сделали путешествие небыстрым. Лишь 2 сентября 1820 г. корабль, на котором плыла миссия, бросил якорь на рейде Яффы.
Проживавший постоянно в Стамбуле Иерусалимский Патриарх Поликарп снабдил миссию своей грамотой, и путешественники везде встречали самый теплый прием со стороны греческих монахов. С готовностью помогали дипломатической миссии и местные власти, опасавшиеся вызвать своей нерасторопностью неудовольствие скорого на расправу Абдуллы нового паши Акко, державшего под своим контролем всю Палестину. Яффский губернатор выделил миссии сопровождающих для охраны и, главным образом, для того чтобы арабские шейхи, включая знаменитого шейха Абу-Гоша, не требовали с путешественников подорожные сборы, от которых российские подданные были официально освобождены по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору. Переночевав в греческом монастыре в Яффе, миссия выехала вечером 3 сентября в Иерусалим.
Рис. 3. Долина Кидрона. ГТГ, инв. 6491. Воробьев изображает проход между колоннами фасада «гробницы Захарии» (цифра 2 на рисунке), очевидно по аналогии с соседней гробницей священнического рода Хезир (цифра 1 на рисунке) На самом деле, «гробница Захарии» вырублена из скального монолита и имеет декоративные полуколонны на фасаде, но никакого прохода между ними нет.
Извещенные заранее о прибытии русской делегации, греческие монахи встретили путешественников у Яффских ворот и разместили их в монастырском доме, рядом с греческой Патриархией и храмом Гроба Господня. М. Н. Воробьев приступил к выполнению возложенного на него поручения, составляя подробное описание храма Гроба Господня. Как писал Д. В. Дашков в своих мемуарах: «Никто из новейших путешественников не имел для сего столько способов, и никто не смог бы лучше ими воспользоваться»[31]. Не остались без внимания художника и другие иерусалимские святыни и древние памятники: на Масличной горе, в долине Кедрона, в Вифании и других местах. Также Воробьев посетил церковь Рождества в Вифлееме.
Проведя две недели в Иерусалиме и окрестностях, путешественники отправились 19 сентября в Иерихон, куда прибыли ночью. Проведя день на реке Иордан и Мертвом море, они заночевали в Иерихоне и вернулись 21 сентября в Иерусалим другой дорогой, проехав через монастырь Св. Саввы. Еще через 5 дней, 26 сентября 1820 г., миссия покинула Иерусалим и направилась в Акко, где путешественники сели на корабль, отправлявшийся на Кипр. Таким образом, М. Н. Воробьев провел в Святой Земле в общей сложности чуть больше четырех недель[32].
Рис. 4 «Вид Иерусалима с Елеонской Горы». ГТГ инв. 6494. Первоначальный перспективный набросок был сделан при ярком солнечном свете. В таком виде город показан и на картине «Вид Иерусалима» (ГТГ инв. Ж-1249). Используя ту же композицию, художник пишет и «Иерусалим ночью» (один из вариантов картины: ГТГ инв. 176, эскиз маслом ГТГ инв. 175). На этой картине город предстает в загадочном лунном освещении, признанным мастером передачи которого Воробьев по праву считается. Во всех вариантах этой картины, независимо от изображаемого времени суток, художник заменил изначально присутствовавшие на перспективном наброске фигуры людей в европейских костюмах на экзотических путников в арабских одеждах.
Сделав на обратном пути остановки на Кипре и на Родосе, художник добрался в середине ноября до Малой Азии и несколько недель изучал руины древнего Эфеса. В начале января 1821 г. Воробьев вернулся в Стамбул, где провел два месяца. Собирался ли он, как ему было рекомендовано инструкцией, отправиться на полуостров Пелопоннес? Вероятно, да. Но жизнь внесла серьезные коррективы в планы. Переход реки Прут этеристами[33] во главе с Александром Константиновичем Ипсиланти и опубликованный ими в Яссах призыв к восстанию стали началом Греческой национально-освободительной революции 18211829 гг. Как только первые вести о восстании дошли до Стамбула, М. Н. Воробьев выезжает в Одессу и в апреле 1821 г. возвращается в Санкт-Петербург.
Что же привез с собой художник в дорожном альбоме? За время путешествия он сделал сотни набросков, несколькими движениями пера схватывая общий вид, основные архитектурные детали, выстраивая перспективу, помечая название места и изображаемых сооружений. Сохранилось немало таких первоначальных эскизов[34]. В некоторых случаях художник, помимо перспективного наброска, делал также и план объекта[35]. Характерные и повторяющиеся детали зарисовывались, вероятно, отдельно, возможно с указаниями фактуры, цвета и материалов, из которых они были изготовлены. Без подобной информации было бы невозможно создать позже те тщательно проработанные рисунки, акварели и сепии, которые и стали главным результатом поездки художника Воробьева[36]. А в том, что сделаны они были не с натуры, а по эскизам и записям убеждают небольшие неточности, иногда встречающиеся на этих рисунках[37]. Помимо перспективных набросков художник делал во время поездки также зарисовки людей и костюмов. Работая над акварелями, он оживлял пейзажи и интерьеры, включая в композицию людей, создавал портреты и жанровые сцены, насыщенные колоритом Востока[38].
Первичная обработка привезенного материала продолжалась около года. 25 июля 1822 г. Александр I удостоил художника личной аудиенции: «В 6 часов после обеда, имел счастие представить в Царском Селе Его Императорскому Величеству портфель свой отличный художник наш Воробьев, сделавший любопытное путешествие в Святую Землю. Его Императорское Величество удостоил обратить особенное внимание на собрание рисунков г. Воробьева, изволил рассматривать их более часа и изъявил ему Высочайшее Свое благоволение»[39]. Император наградил художника орденом Св. Владимира 4-й степени и пожаловал за труды пенсион в две тысячи рублей.
Отчитавшись о поездке, М. Н. Воробьев продолжил работу над собранными во время путешествия материалами, воплощая свои впечатления и наблюдения в полноценные художественные произведения. В первое время его особенно интересовал храм Гроба Господня. В 1821 г. художник пишет маслом картину «Внутренний вид храма в Иерусалиме»[40], в 1822 г. появляется полотно «Вход в храм Воскресения Христова в Иерусалиме»[41], в 1824 г. «Внутренний вид церкви на Голгофе в Иерусалиме»[42]. В это же время написаны еще две картины: «Внутренний вид Армянской церкви в Иерусалиме»[43] и «Внутренний вид храма Гроба Господня в Иерусалиме»[44].