Вечером он, как и обещал, исчез. Сегодня они должны были идти в гости к матери Азэми, пригласившей их отведать приготовленные по случаю дня рождения императора Хирохито роллы, но Мисима в своем стремлении был непреклонен.
Какие роллы по случаи рождения Хирохито? Ты запамятовала, верно, что на престоле сын великого императора Акихито, а потому роллы эти лишь поводом притронуться к претящему мне саке станут!
Претящему? Давно ли?
Усмешка твоя оскорбительна. Спортивному мужу с саке не по дороге! и хлопнул дверью.
Обомлела Азэми ее ли муж произносил эти слова? Он, еще недавно так ревностно относившийся к саке, сейчас отказывается даже от упоминания имени хмельного напитка. Поспешила Азэми к телефону, чтобы возвестить об этом матери и услышать ее мнение относительно метаморфозы, произошедшей с Мисимой.
Да это ж хорошо, ты чего! не скрывала своего восхищения мать Азэми. Может, наконец, за ум возьмется. Хоть квасить перестал, и то слава Богу, алкаш, прости Господи
И снова за полночь вернулся Мисима. И снова сразу лег спать, даже не притронувшись к суши, приготовленным заботливой Азэми.
И снова за полночь вернулся Мисима. И снова сразу лег спать, даже не притронувшись к суши, приготовленным заботливой Азэми.
Утро воскресенья было ознаменовано все тем же рассказами Мисимы о том, как они с Нигицу совершили вокруг колхозного поля уже 60 кругов, о здоровом питании, предполагающем полный отказ от курения и алкоголя, потребления тяжелой и жирной пищи, мучного и молочного, а также о том, что здоровье необходимый элемент гармоничной жизни каждого, включая и ее, Азэми.
Что-то ты, мать, растолстела, больно щипая складки вокруг ее сальных бедер, говорил Мисима, окидывая жену критическим взглядом.
Ты чего? Договоришься сейчас! Азэми уже было замахнулась на мужа, а он по привычке сравнял ребро ладони с носом
Да я не про то! Я к тому, что тоже спортом заниматься скоро будешь Выгоню я тебя на беговую дорожку, там семь шкур спущу и голой в Африку пущу Хочу, чтоб вся деревня мне завидовала, какая у меня жена красивая
Заулыбалась Азэми предложение мужа ей явно импонировало.
А когда ж побежим-то?
Скоро. Надо сначала чуть-чуть тебе режим питания сменить.
В смысле?
В смысле меньше борщи жрать, а побольше капусту сырую да морковку. Давай, недельку на спортивной диете посидишь, а там посмотрим ласково улыбаясь, Мисима похлопал ее по натянутому как барабан животу. Все, мне пора.
В таком режиме прошла неделя. Азэми не узнавала мужа или внушила себе, что перестала его узнавать. Так или иначе, если даже в его внешнем облике перемены были не так заметны, но он стал очевидно добрее и расположеннее к ней, стал проявлять к ней редкие доселе теплоту и ласку, открытость и даже некоторое удовлетворение от того, что она приходится ему женой последнее так и точно впервые за всю жизнь. Одним словом, Азэми была удовлетворена итогами резко изменившейся жизни мужа.
В следующую субботу Мисима и Азэми должны были идти к Филимоновым их зять с дочкой приехали из города, что неизменно являлось событием в семейной жизни храброго самурая.
Не, я не могу, отмахнулся Мисима от этой идеи как от назойливой мухи.
Да ты что??? Я уже собралась, нас все ждут!
Вот одна и сходи, а у меня спорт. Тут ведь что важно режим, система понимаешь. Немножко упустишь и все, пиши пропало.
Ну Я как-то не знаю Васька с тобой выпить хочет
Вот! Какой мне сейчас пить?! У меня режим, здоровье А ты пить! Нет уж, так им и передай. Такие развлечения не для Мисимы. Путь воина есть путь аскезы и лишений, а не баловства и нанесения вреда своему же здоровью!
Последнее было сказано с таким пафосом, что возразить Азэми просто не могла. Да и не очень-то хотелось ей, в глубине души, снова тащить пьяного супруга за волосы из гостей она давно мечтала одна посетить дом друзей. Сейчас же ей была предоставлена такая возможность, так что до возражений дело не дошло.
А где Колян-то? резонно поинтересовался хозяин дома, увидев Азэми одну на пороге. Она лишь лукаво улыбнулась:
Бегает. Спортом занимается. Они с Трофимовым вон по 60 кругов вокруг колхозного поля дают Здоровья набираются. А мой заодно и ума-разума.
Ага, конечно, рассмеялась ей в лицо жена хозяина. Наши вон сейчас с автобусной станции шли, так эти двое пьяные в тыщу возле МТС сидят, да еще спиртягой догоняются.
Улыбка вмиг сошла с лица Азэми. Не знала она той скорости, с которой супруг по его словам передвигался во время вечерних вылазок, но так скорость, с которой она полетела сейчас ему навстречу заставила бы позавидовать видавших виды бегунов. Прибыв на место, печальную картину увидела Азэми. И не столько то ее расстроило, что супруг вновь пьян, как то, что он обманывал ее лгал ей всю неделю, а в действительности распивал под любимой сакурой у машинно-тракторной станции саке, и гнусно скрывал свою слабость под соусом большого спорта.
Ах ты тварь! с воинственным криком сегуна бросилась Азэми в толпу, окружившую Мисиму, и зачарованно слушавшую его рассказы из периодов доброй службы самурая в Императорской Армии. Быстро толпа расступилась перед ее грозным натиском и вот уже преданная тян тащила своего супруга домой, держа его властной рукой за шкирку.
Отпусти, дура, неудобно же, Мисима пытался освободиться от нее, но все безуспешно слишком велика была разница в комплекциях.
Алкаш проклятый Бегает он Спортом. На беговую дорожку меня, а сам
Да чего ты понимаешь-то! Путь воина состоит в том, чтобы познать основы лишений и аскезы. Все, мы с Нигицу познали. На второй же день мы же тебе не хрен собачий, а просветленные воины! И потому на законном основании предались доблестным воспоминаниям
Заткнись! Азэми явно не была настроена на диалог. Да и Мисима не был уверен, что в своем нынешнем состоянии способен его продолжать.
Вернувшись домой, он лег почивать много саке выпито было за часы физических и духовных практик. А проснувшись около полуночи, вышел на кухню. В полной темноте сидела Азэми и пила саке.
Сидишь? робко осведомился самурай.
Сижу.
Нальешь?
Бери стакан.
Они выпили и Азэми улыбнулась без всяких новшеств, такой муж был ей ближе и понятнее. Таким когда-то она приняла его, и таким готова была терпеть хоть всю оставшуюся жизнь, ибо только верная и преданная жена будет достойной спутницей самурая на пути воина.
Однажды Мисима решил совершить трудовой подвиг.
Не то, чтобы вот так сразу взял и решил мысль о том, что путь самурая должен сопровождаться подвигом давно коренилась в его мозгу. Он понимал эту истину и разделял ее. «Мало, думал он, ничтожно мало лишь сохранить в веках то, что было дано тебе свыше при рождении. Необходимо приложить усилия к тому, чтобы приумножить это».
И если самурай обычно приумножал данное ему свыше в боях и сражениях, то Мисима решил сделать это там, где подвиг был ему доступен на трудовом фронте.
В тот день он пришел в бригаду раньше обычного. Нигицу, чья смена заканчивалась в восемь утра (он сегодня был на ночном дежурстве), немало удивился столь раннему появлению своего товарища.
Чего это ты в такую рань? зевая, спросил Нигицу.
Да так. Думаю, пораньше приду, тебе работать меньше, скромно слукавил храбрый воин.
Ну спасибо, конечно
Спасибом пьян не будешь.
Ну ты это в пятницу отметим если что
Ничего не ответил Мисима не о том сейчас были все его мысли. Ушел Нигицу, глядя на курившего на крыльце МТС Мисиму и недоумевая, чем бы это могло быть вызвано столь раннее его появление.
Меж тем, началась рабочая смена. На станцию один за другим спешили механизаторы и трактористы, комбайнеры и ремонтники, и всем был нужен Мисима. Обычно он не отличался трудовой доблестью и радением по отношению к службе, но сегодня его словно подменили.
Михалыч, ты шестеренку на коленвал взял?
А накой она мне?
Так у твоего МТЗ-80 давно уже коленвал не тянет. Там шестеренка нужна
Как нужна будет, так и приду.
Ну ты чего базаришь?
А чего? недоуменно поглядел на Мисиму Михалыч.
Ну ты сейчас в поле выйдешь и там станешь. И план навернется, и мне лишний головняк опять председатель начнет мозги вправлять, что не досмотрел! Чего меня-то подставляешь?..
Разумным показалось Михалычу замечание Мисимы-сан. Согласился он с ним. Взял шестеренку.
Колян?
Чего?
Ты соляры можешь мне на три дня сразу выписать?
По норме могу.
А по расходу?
Нет.
А чего? С меня магар
С тебя магар, а недостачу я куда дену? У меня и так зарплаты кот нассал, да еще за тебя удержание получать, нет уж
Ну дай хоть по норме
Задумался Мисима. Обмануть хочет его хитрый Оаке-сан.
Слушай, Серега
Чего?
А у тебя же МАЗ по-моему давно жрет больше положенного?
Дак там как на соляру перевели, так бензонасосу каюк
И сколько ты уж таким макаром лишней соляры съел?
Не я, а пылесос этот долбаный!
Ну неважно
А знаешь, что важно? Что ты как старший механизатор ни хрена не сделал для починки насоса, хотя о проблеме знаешь!
О! Мисима воздел палец к небу. Дельное замечание сделал мудрый Оаке-сан. Встал Мисима из-за стола и направился на стоянку.
Ты куда? едва поспевал за ним Оаке-сан. Мисима молчал, так словно боялся, что осенившая его не без помощи товарища мудрая мысль улетучится из его умной головы, если он распространится о ней.
Подойдя к МАЗу Оаке-сана, Мисима залез под капот и долго там ковырялся под недоуменные взгляды товарищей. Потом залез под машину и стал что-то там крутить гаечным ключом, периодически выбрасывая детали.
Ты долго там?
А тебе чего?
Мне ехать надо. У меня путевка горит.
Посмотрел Мисима-сан на своего товарища.
Дай-ка путевку, тот протянул ее Мисиме без задней мысли. Изучив документ, храбрый воин одной рукой в мгновение ока разорвал его. Сегодня никуда не поедешь. Машина не на ходу, перерасход топлива. Внеплановый ремонт. Саныч!
Чего?
Иди в контору, бери путевку Стахнюка и езжай по ней!
Понял, обрадованный возможностью повысить нормовыработку водитель бросился в правление колхоза. Не разделил его радости Оаке-сан.
Ты охерел?
Чего?
А того! Я-то чего жрать буду?
Я ж тебя не увольняю. Починю опять за баранку сядешь. Сам же сказал, что моя недоработка. Я согласен.
Оаке-сан молча покинул гараж. В эту минуту до него впервые, быть может, за всю жизнь, дошла истинность выражения о том, что язык самурая самураю злейший враг. Всегда следует думать прежде, чем что-то говорить. Но почему раньше за Мисимой не наблюдалось такого рвения и, тем более, следования словам и обещаниям?.. Ответа на этот вопрос Оаке-сан пока не нашел. Пока.