В ночь перед падением крепости Монсегюр последнего оплота катаров по распоряжению Верховного магистра группа его наиболее близких учеников по тайному ходу вывезла часть сокровищ и реликвии, а затем доставила их в Гималаи. Это была последняя воля Магистра: реликвии должны были вернуться туда, откуда пришли, в Шамбалу или, если не удастся найти эту таинственную страну, куда-то поблизости, в надежное место, и храниться там до лучших времен, когда человечество будет способно принять великий дар Небожителей. Все это, как выяснилось позже, катарам удалось осуществить.
В ночь перед падением крепости Монсегюр последнего оплота катаров по распоряжению Верховного магистра группа его наиболее близких учеников по тайному ходу вывезла часть сокровищ и реликвии, а затем доставила их в Гималаи. Это была последняя воля Магистра: реликвии должны были вернуться туда, откуда пришли, в Шамбалу или, если не удастся найти эту таинственную страну, куда-то поблизости, в надежное место, и храниться там до лучших времен, когда человечество будет способно принять великий дар Небожителей. Все это, как выяснилось позже, катарам удалось осуществить.
Большую часть золота, которую маленькая группа, естественно, не могла с собой вывести, магистр уничтожил в последнюю ночь осады Монсегюра, когда главные реликвии были уже вывезены. С помощью философского камня первой ступени можно создавать золото, но можно, зная таинства метаморфоз элементов превратить его в первичный элемент протил, который выглядит как обычный пепел, что и было сделано. Поэтому крестоносцам не удалось обнаружить легендарные сокровища катаров.
Теперь вернусь к моей экспедиции. Пересказывать ее во всех подробностях нет смысла, о подобных путешествиях можно прочитать в дорожных дневниках любого великого путешественника того же Марко Поло Опишу только последний этап нашей экспедиции, когда нам все же удалось обнаружить пантеон.
Итак, мы прибыли на Тибет, наняли проводников и двинулись на поиски нужного нам монастыря, затерянного в высокогорье. К тому времени мы уже знали, что монастырь разрушен и никаких монахов там нет, но, тем не менее, деваться было некуда, нам нужна была отправная точка для дальнейших поисков. Была и еще одна причина, но об этом чуть позже.
Что сказать тебе о горных красотах, которые открывались нам каждый день? Ничего более величественного я не видел в своей жизни, но, когда видишь эту красоту многие месяцы и годы и когда среди этой красоты от голода, холода и болезней гибнут твои товарищи, она уже не радует душу и становится проклятьем. Волей-неволей начинаешь тосковать по нашим скромным прусским холмам и мягкому климату. Через много месяцев после того, как мы вступили на землю Тибета, по узким горным тропам, в течение столетий прорубавшимся монахами здешних бесчисленных монастырей, нам удалось добраться до места, указанного на карте, и убедиться, что местные жители не обманывали. Монастырь действительно был разрушен до основания, и, после того как мы разобрали обломки и проникли в заваленные кладовые, ничего, кроме скелетов и битой посуды, обнаружить не удалось: все было похищено монголами либо истлело от времени.
Но у меня в запасе был еще один способ магия, ведь ты же знаешь: в Европе нет мага и духовидца, равного мне. Еще раньше, в начале экспедиции, я обратился к горным духам с просьбой помочь мне обнаружить пантеон. Но духи капризны и несговорчивы, а мой главный помощник Мефистофель был не властен над ними это была не его епархия. Все, что мне удалось узнать, это то, что я должен был добраться до развалин и попытаться вызвать там духа-хранителя этих развалин возможно, он согласился бы чем-то помочь, но было не известно какую плату за это потребует. А платить мне пришлось жизнями моих товарищей, ведь золото духам не нужно. Духи требовали жертв за оказанную помощь, поэтому непонятная эпидемия в лагере, и слишком частые нападения разбойников, и срывы опытных скалолазов в пропасти были вызваны нарушением Равновесия, и нарушил его я, прибегнув к помощи духов. Ясно, что в таких условиях я должен был избегать магии вызова и не мог использовать магию защиты: духи что-то сообщили мне только на том условии, что я не буду прибегать к ней в дальнейшем. Мне предстояло осуществить магию вызова еще раз на развалинах монастыря, и я содрогался от мысли, каких жертв потребует от меня дух-хранитель за свою помощь.
Итак, после того как мы вышли к развалинам монастыря и безрезультатно истратили несколько недель на раскопки, однажды ночью, когда все мои товарищи спали, я вновь прибегнул к магии, и вызвал духа-хранителя места. Он явился ко мне в образе старого буддийского монаха и сообщил, что пантеон действительно существует, но плата за реликвии, которые я жажду получить, жизни всех моих товарищей. А условия таковы: семь лет я, как Моисей, буду водить их по кручам Гималаев, делая вид, что мне известно место, где находится пантеон. Большая часть моих друзей погибнет в этих странствиях, а через семь лет я должен оказаться в указанном месте и там снова прибегнуть к магии. Тогда мне будет указано точное местонахождение пантеона, но там меня и оставшихся в живых ожидает самое страшное испытание, а какое этого дух не сказал. Итак, если я согласен, сказал дух, то должен подписать договор, если нет, то волен поворачивать обратно, и тогда дух гарантировал, что большая часть оставшихся в живых людей благополучно доберется до родины. Надо ли говорить, что я все же заключил договор, понимая, что тем самым обрекаю своих друзей на гибель, поскольку духи никогда не шутят и точно соблюдают условия договора.
Я сообщил своим товарищам, будто духи указали мне местонахождение пантеона и семь лет водил их по Гималаям, то будто бы теряя, то вновь находя одному мне известную дорогу, в конце которой нас ожидали несметные сокровища. Далеко не все согласились идти со мной до конца, многие повернули обратно (в начале экспедиции нас было около сотни, к концу только десять). Не знаю, остались ли в живых те, кто отказались идти дальше, после того как выяснилось, что в развалинах монастыря нет никакой карты, но половина согласилась идти со мной, не зная, какая участь уготована им духом-хранителем: жажда богатства в этих стойких авантюристах была сильнее страха неизвестности и смерти.
Итак, через семь лет скитаний, когда все мои оставшиеся в живых товарищи уже отчаялись найти заветный пантеон, мы вышли на указанное духом-хранителем место, и там я вновь прибегнул к магии вызова. Дух удовлетворенно сообщил, что все предварительные условия выполнены и я выдержал испытание. Он указал скалу, где скрыт пантеон (вход был тщательно замаскирован), и сообщил, в каком из его многочисленных залов хранятся сокровища катаров и где в стене спрятаны необходимые мне реликвии.
Через сутки перехода через сложнейший горный перевал, где мы потеряли еще троих, десять оставшихся в живых, и я в том числе, стояли перед скрытым в скале входом.
Как описать то, что мы увидели, когда миновали длинный коридор в скале и оказались в первом зале пантеона? Более величественного подземного сооружения я не видел никогда, он мало напоминал помещения буддийских храмов, и это было не самым главным чудом. В конце концов, и карта звездного неба, изображенного на полусферическом куполе со звездами из сверкающих самоцветов, и удивительные изображения странных величественных богоподобных существ, и многое, многое другое могло быть делом рук человеческих, но мы увидели там то, что не мог бы изготовить ни один самый искусный смертный мастер. Посреди зала стояли три гигантских саркофага из неизвестного металла, исписанные неведомыми рунами и сверху накрытые такими же гигантскими крышками из какого-то прозрачного материала. Это было не стекло даже алмаз не оставлял на нем царапин и разбить его было совершенно невозможно. Внутри же каждого из саркофагов лежала человеческая фигура немыслимых размеров. Первая, самая большая не меньше тридцати футов, вторая около двадцати, третья около десяти. И эти три обнаженные фигуры были покрыты тонким слоем золота, так что все особенности черт и строения этих огромных тел сохранили свою первозданность. Никакое искусство литья или резца не способно воссоздать такое совершенство. У каждого из нас возникло отчетливое чувство, что это не скульптуры, покрытые золотом либо сделанные из чистого золота, но именно тела недавно усопших гигантов, покрытые тонким слоем не окисляющегося металла.
В другом зале поменьше мы обнаружили массу удивительных механизмов, назначение которых было нам неизвестно, в третьем вдоль стен имелось множество ниш, также надежно закрытых небьющимся прозрачным материалом, и в нишах этих находились тела маленьких, как пятилетние дети, человекоподобных существ с огромными головами и глазами, без носа и половых органов: они тоже были мумифицированы с помощью золотой пленки и выглядели, словно живые.
Все здесь казалось невероятным, необъяснимым, но увезти это с собой не представлялось возможным. Даже сравнительно небольшие удивительные механизмы, над назначением которых можно было бы погадать на досуге, находились внутри ниш, а неведомое стекло, которое закрывало ниши, как я уже сказал, оказалось крепче брони. Нам оставалось только идти вперед, надеясь, что сокровища катаров не спрятаны в таких же нишах.
Четвертый зал выглядел уже по-другому. Создатель первых трех имел, скорее всего, внеземное происхождение об этом свидетельствовали и неизвестные материалы, и фантастические экспонаты, и полное отсутствие пыли и следов времени. Казалось, и эти мумии, и механизмы, и пол, и стены только-только оставлены какими-то неведомыми хранителями в идеальном порядке. Следующий же зал оказался вполне земного происхождения: просторный, но ему было далеко до величия и сохранности первых трех. Стены его являли собой обычную скальную породу, выдолбленную человеческими руками и инструментами, без каких- либо изображений и покрытия, и около этих стен стояли многочисленные сундуки и ларцы с несметными, по понятиям моих товарищей, сокровищами: золотыми украшениями, монетами, слитками, драгоценными камнями.
Четвертый зал выглядел уже по-другому. Создатель первых трех имел, скорее всего, внеземное происхождение об этом свидетельствовали и неизвестные материалы, и фантастические экспонаты, и полное отсутствие пыли и следов времени. Казалось, и эти мумии, и механизмы, и пол, и стены только-только оставлены какими-то неведомыми хранителями в идеальном порядке. Следующий же зал оказался вполне земного происхождения: просторный, но ему было далеко до величия и сохранности первых трех. Стены его являли собой обычную скальную породу, выдолбленную человеческими руками и инструментами, без каких- либо изображений и покрытия, и около этих стен стояли многочисленные сундуки и ларцы с несметными, по понятиям моих товарищей, сокровищами: золотыми украшениями, монетами, слитками, драгоценными камнями.