Можно предположить, что ЕС, сохраняя вектор на европеизацию, будет стремиться укрепить свое влияние в Украине и Белоруссии не за счет глобальных политических решений, а с помощью экспорта норм права ЕС (acquis communautaire) и интенсивного развития контактов с гражданским обществом. Именно на эти аспекты и опирается проект «Восточное партнерство», участниками которого являются Белоруссия и Украина. Даже в том случае, если результаты «Восточного партнерства» будут не слишком весомыми из-за разногласий между ЕС и странами-партнерами относительно формата этого проекта, тренд в сторону гармонизации национального права с нормами ЕС и интенсификации контактов с гражданским обществом сохранится. Это будет основой влияния ЕС в Украине и Белоруссии. Говоря о смысле Европейской политики соседства и «Восточного партнерства», известный эксперт в области права Г. Зассе, отмечал, что задачи этих внешнеполитических инициатив Евросоюза связаны не столько со стремлением «перетянуть» на сторону ЕС политические элиты стран региона, сколько создать условия для мобилизации оппозиции, гражданского общества, повышение социальной активности в целом [Sasse, 2008, p. 303]. С нашей точки зрения, именно в этом ключе и следует рассматривать эволюцию политики Европейского союза в отношении Украины и Белоруссии. В отсутствие возможности (и нежелательности) выработать единую точку зрения на оптимальный формат сотрудничества с Киевом и Минском Евросоюз, по сути, сконцентрировался на поиске таких механизмов сближения, которые могли бы укрепить его позиции в постсоветских странах и не обременяли излишними политическими или экономическими обязательствами. Фактически начиная с 1990-х годов Европейский союз проводит в отношении Белоруссии и Украины политику, основывающуюся на принципе «влиять, но не вмешиваться». Эволюция политики ЕС в отношении Белоруссии и Украины стала во многом эволюцией механизмов «мягкого адаптационного давления», а не эволюцией целей и концепции внешней политики ЕС на постсоветском пространстве.
После распада СССР для Российской Федерации (РФ) выстраивание отношений с Белоруссией и Украиной стало своеобразным тестом на состоятельность государственной внешней политики. Любые проекты Москвы по реинтеграции постсоветского пространства, будь то в рамках СНГ или ином формате, выглядели бы несостоятельно без участия в них Киева и Минска. При этом в 1990-е годы характер взаимоотношений Украины и Белоруссии с Россией стал серьезно различаться.
Более интенсивные контакты Киева с Западом, проекты вступления (пусть и достаточно утопичные) в НАТО и Евросоюз, вопросы раздела Черноморского флота и статуса русского языка все это служило раздражителем в отношениях с Москвой. Взаимоотношения Минска и Москвы с формальной точки зрения развивались в более позитивном ключе, что позволило создать Союз России и Белоруссии, который выполняет скорее представительские функции, нежели является фактором, способствующим реальной интеграции двух стран. Победа В. Ющенко на украинских выборах 2004 г. и приход к власти в Киеве «оранжевой коалиции» стали поворотным моментом для российской политики в ближнем зарубежье. Отношения Москвы и Киева резко обострились, вылившись в череду «газовых войн». При этом режим А. Лукашенко стал все более активно играть на противоречиях России и Запада, что обострило его отношения с Москвой, в том числе и в энергетической сфере. В результате в экспертном сообществе стали высказываться мнения, что отношения Москвы и Минска начнут развиваться по «украинскому» сценарию. В качестве отличительных черт этого тренда называются хронические кризисы двусторонних отношений, отказ в поддержке российских внешнеполитических проектов, поиск альтернативных партнеров и расширение контактов с Западом [Мошес]. Даже в том случае, если подобный сценарий окажется нереализованным, необходимо понимать, что однозначно пророссийской политики ни Киев, ни Минск проводить уже не будут. При этом крайне важно избегать отождествления внешней политики России на постсоветском пространстве исключительно с вопросами транзита энергоресурсов и обеспечения того или иного уровня цен на них. Москва поняла, что проект политической интеграции в рамках СНГ весьма затруднителен, и перешла к «прагматичным» действиям в экономике и гуманитарной сфере [Косикова, с. 45]. Однако зачастую «прагматика» отождествляется исключительно с получением максимальной прибыли от поставок энергоресурсов, а в «гуманитарной» сфере еще многое предстоит сделать для повышения эффективности внешней политики России.
По мнению П. Бурковского и А. Харана, задачей украинских властей в отношениях с Россией в 1990-е годы, по аналогии с задачами создания СНГ, было обеспечение «цивилизованного развода» [Burkovskuj, Harap, S. 331]. При этом для Киева проблема налаживания контактов с Москвой рассматривалась преимущественно через призму обеспечения государственного суверенитета, а для Москвы отношения с Киевом расценивались в значительной мере в качестве ключевого элемента реинтеграции постсоветского пространства. Если президент Украины Л. Кучма был склонен к компромиссам с Россией, то с приходом к власти В. Ющенко приоритетом в политике Киева стало европейское направление. Примечательно, что вне зависимости от партийной принадлежности и видения внешней политики страны президентом список ключевых вопросов в повестке украино-российских отношений не изменился: это транспортировка углеводородов, статус русского языка и Черноморского флота и т. д. С приходом к власти В. Януковича маятник российско-украинских отношений вновь качнулся в сторону более тесного сотрудничества, однако следует иметь в виду, что и новый президент Украины не будет проводить откровенно пророссийскую политику. Речь идет о выработке приемлемого формата сотрудничества между Москвой и Киевом, поэтому В. Янукович по-прежнему будет весьма сдержанно относиться к российским проектам реинтеграции постсоветского пространства. Пророссийская риторика В. Януковича не является гарантией того, что его политика будет находиться в фарватере Москвы. Его действия и риторика в качестве президента страны будут отличаться от его же заявлений в качестве лидера «Партии регионов» [Härtel, S. 4]. Можно провести аналогию с позицией бывшего президента Украины Л. Кучмы, опубликовавшего в 2003 г. книгу с многозначительным названием «Украина не Россия». В 1990-е годы в Москве преобладало мнение, что «у бывших союзных республик нет реальных интеграционных альтернатив, кроме СНГ» [Иванов, с. 118], однако в те же годы практика отношений с Украиной показала ошибочность этой точки зрения. Вполне вероятно, что в 2010-е годы и отношения с Белоруссией опровергнут эту максиму.
7
Единственным официальным лицом, которое публично высказалось против «Восточного партнерства», была экс-комиссар ЕС по внешним связям Б. Ферреро-Вальднер, однако под давлением главы Еврокомиссии и государств-членов она быстро изменила свое мнение.
8
Автор благодарит ведущего научного сотрудника ИЕ РАН Н.Ю. Кавешникова за возможность использовать этот тезис.
9
Инструмент внешней политики ЕС, в соответствии с которым формат отношений ЕС и третьих стран ставится в зависимость от соблюдения последними норм демократии и прав человека.
10
Критерии на вступление в Евросоюз. Разработаны в 1993 г. для стран-кандидатов из Центральной и Восточной Европы.
11
Например, белорусским НПО гораздо легче получить эти данные от представителей ЕС, чем от официальных лиц в Минске.
12
Отметим, что при подобном взгляде на проблему сразу возникает вопрос о том, какие именно российские НПО могут участвовать. Решение этого вопроса, если он действительно будет рассматриваться в практическом ключе, по всей вероятности, будет зависеть от внутриполитической обстановки в России.
13
Интервью со старшим научным сотрудником Центра постсоветских исследований МГИМО (У) МИД РФ И.В. Болговой (4.03.2010).
14
Этому вопросу посвящено исследование «Русский язык в новых независимых государствах», результаты которого были опубликованы фондом «Наследие Евразии» в 2009 г.
15
Автор благодарит ведущего научного сотрудника ИЕ РАН Н.Ю. Кавешникова за возможность использовать этот тезис.
16
Например, объем квот по ряду наименований сельскохозяйственной продукции, который готов предоставить ЕС, в разы меньше того, на что рассчитывали представители Украины.