Youngs R. Europes external energy policy: between geopolitics and the market // CEPS Working document. Brussels, 2007. November, N 278.
Wider Europe-Neighbourhood: A new framework for relations with our Eastern and Southern neighbours. Brussels, 2003. 11.3. COM (2003) 104 final.
Zachmann G. Memo to the new commissioner for energy // Bruegel policy contribution. Brussels, 2009. Issue 2009/16, December.
КиевиМинскмеждуМосквойиБрюсселем:Уравнение с четырьмянеизвестными
Аннотация.Статья посвящена анализу отношений России и Евросоюза с Белоруссией и Украиной. Подчеркивается, что характер сотрудничества с Киевом и Минском играет решающую роль для успеха интеграционных проектов Москвы и Брюсселя. Обращается внимание на то, что Киев и Минск являют собой различные модели взаимоотношений с Россией и ЕС, а потому требуют от Москвы и Брюсселя особого внимания к выбору инструментов влияния в этих странах. Оцениваются достижения и проблемы, с которыми сталкиваются Россия и ЕС в этих странах, перспективы их отношений с Украиной и Белоруссией.
Аннотация.Статья посвящена анализу отношений России и Евросоюза с Белоруссией и Украиной. Подчеркивается, что характер сотрудничества с Киевом и Минском играет решающую роль для успеха интеграционных проектов Москвы и Брюсселя. Обращается внимание на то, что Киев и Минск являют собой различные модели взаимоотношений с Россией и ЕС, а потому требуют от Москвы и Брюсселя особого внимания к выбору инструментов влияния в этих странах. Оцениваются достижения и проблемы, с которыми сталкиваются Россия и ЕС в этих странах, перспективы их отношений с Украиной и Белоруссией.
Abstract.The article analyzes the relations between Russia and the European Union with Belarus and Ukraine. The emphasis is made on the nature of cooperation with Kiev and Minsk which is crucial to the success of integration projects оn Moscow and Brussels. The author pays attention to the fact that Kiev and Minsk represent different models of relations with Russia and the EU, and therefore require from Moscow and Brussels to focus special attention on the instruments that they use in these countries to increase their influence. Achievements and challenges which the EU and Russia are facing in these countries, the prospects for their relations with Ukraine and Belarus are assessed.
Ключевые слова:Россия, Европейский союз, Украина, Белоруссия, Европейская политика соседства, «Восточное партнерство».
Keywords:Russia, the European Union, Ukraine, Belarus, the European Neighborhood Policy, the Eastern partnership.
С начала 2000-х годов интересы России и Европейского союза (ЕС) на постсоветском пространстве стали все больше пересекаться. Процесс расширения приблизил ЕС к границам России, а появление в 2003 г. Европейской политики соседства (ЕПС) обозначало стремление Брюсселя играть более активную роль на постсоветском пространстве. Москва, в свою очередь, была достаточно обеспокоена появлением в «ближнем зарубежье» нового игрока. Фактически провозглашение ЕПС означало начало конкуренции между различными региональными интеграционными проектами под эгидой России и Европейского союза.
Данная статья посвящена не столько комплексной оценке политики России и Евросоюза на постсоветском пространстве, сколько отношениям этих политических акторов с Белоруссией и Украиной. Характер сотрудничества с Киевом и Минском играет решающую роль для успеха интеграционных проектов Москвы и Брюсселя. Учитывая, что Киев и Минск представляют собой различные модели взаимоотношений с Россией и ЕС, необходимо уделить особое внимание анализу инструментов влияния Москвы и Брюсселя в этих странах. Это позволит не только более четко представить проблемы и достижения политики России и ЕС в этих странах, но и дать прогноз относительно влияния Москвы и Брюсселя в регионе.
В 1990-е годы отношения между Евросоюзом, Украиной и Белоруссией развивались на основе Соглашений о партнерстве и сотрудничестве (СПС), Общей стратегии ЕС в отношении Украины (1999), хотя этот документ следует расценивать скорее как попытку опробовать новые инструменты в сфере внешнеполитического сотрудничества, нежели как стремление выработать четкую политику в отношении Украины [Sasse, 2002]. Значимость СПС связана с созданием механизмов диалога между Европейским союзом и новыми независимыми государствами. Несомненно, Соглашения о партнерстве и сотрудничестве играли весомую роль и в стимулировании реформ в государствах региона, однако, как отмечает Д. Линч [Lynch], добиться больших результатов в этой сфере за счет СПС не удалось. Фактически в течение 1990-х годов политика Евросоюза в отношении постсоветского пространства в целом, Белоруссии и Украины в частности формировалась по «остаточному» принципу: регион не был столь значим с экономической точки зрения, угрозы «мягкой безопасности» исходили из Балкан и Средиземноморья. Отсутствовали факторы, которые могли бы стать катализаторами активности внешней политики Европейского союза в регионе [Moshes, p.17, 5051; Haukkala].
Подобным стимулом явилось расширение Европейского союза. После вступления в ЕС стран Центральной и Восточной Европы принятие новых членов стало более проблематичным, и Евросоюз столкнулся с необходимостью сформировать механизм развития сотрудничества с государствами-соседями без предоставления им членства в ЕС. Евросоюз решил эту проблему введением в действие Европейской политики соседства, которая хотя бы теоретически могла повысить степень координации действий государств-членов и институтов ЕС в отношении постсоветского пространства. Во многом Европейская политика соседства была призвана усилить взаимосвязь между сотрудничеством, предоставлением помощи и демократизацией на постсоветском пространстве, дополняя положения Соглашений о партнерстве и сотрудничестве.
Подготовка ЕПС началась в 20012002 гг., когда Великобритания, Швеция и Дания выступили с инициативой создания новой концепции отношений ЕС со «странами-соседями» [Донова, с. 112; Marchetti, p. 158; Missiroli, p. 1]. Дополнительным аргументом стало совместное письмо Комиссара ЕС К. Паттена и Высокого представителя по ОВПБ Х. Соланы к Совету ЕС по общим вопросам от 7 августа 2002 г., в котором высказывалась аналогичная идея [Patten, Solana]. В итоге в марте 2003 г. Еврокомиссия представила документ под названием «Широкая Европа соседство: Новые рамки отношений с нашими восточными и южными соседями», который был рассмотрен на встрече министров иностранных дел государств членов ЕС в июне 2003 г. Окончательный вариант этого документа был представлен КЕС 12 мая 2004 г. и получил название «Европейская политика соседства»[European neighbourhood policy].
Для оценки приоритетов и механизмов влияния ЕС в Украине (и косвенно в Белоруссии) следует обратить внимание на тот факт, что проект Европейской политики соседства разрабатывался сотрудниками Еврокомиссии, которые ранее занимались подготовкой «пятого расширения», а именно в рамках Генерального директората по расширению и Генерального директората по внешним связям [Kelly, p. 32; Magen, p. 397]. Во-первых, возникает сомнение в адекватности применения инструментов расширения для ЕПС. Фактически чем лучше будут реализованы положения «Планов действий», тем больше страны соседи Евросоюза будут отвечать критериям членства, что, в свою очередь, вновь поставит вопрос о границах Евросоюза и спровоцирует обвинения в применении Европейским союзом двойных стандартов[Gebhard].
Политику Евросоюза на постсоветском пространстве в целом следует рассматривать в рамках концепции европеизации, которая, по мнению авторитетного исследователя Дж. Олсона, сводится к «экспорту форм европейской политической организации и управления за пределы территории Евросоюза»[Olsen]. Именно в рамках этой стратегической линии и развивались отношения ЕС с Украиной и Белоруссией с конца 1990-х годов.
Отметим, что Белоруссия и Украина представляют собой два различных типа отношений с Евросоюзом. Минск проводил политику самоизоляции, стремился развивать отношения с ЕС исключительно на собственных условиях и играл на противоречиях Москвы и Брюсселя. По сравнению с позицией А. Лукашенко Киев всегда более благосклонно относился к проекту европейской интеграции, будь то в период «многовекторной политики» А. Кучмы или «западного» курса В. Ющенко. Тем не менее если в Украине присутствовали во многом завышенные ожидания от сотрудничества с ЕС (быстрое получение членства, широкомасштабная финансовая помощь), то Белоруссия, несмотря на конфронтационный стиль официальной риторики, поддерживала контакты с ЕС хотя бы на «минимальном» техническом уровне. Весьма показательной является разница между такими документами, как «Общая стратегия ЕС в отношении Украины» (1999) и «Стратегия украинской интеграции в ЕС» (1999). Последний предусматривал вступление Украины в ЕС в 20072011 гг. В результате любая внешнеполитическая инициатива ЕС, которая не предусматривала членства, будь то ЕПС [Kuzio, p. 2021] или «Восточное партнерство», расценивалась в Киеве как неадекватная национальным интересам. Во многом из-за завышенных ожиданий украинской стороны недостаточно четко выполнялись положения СПС, что и было отражено в докладе Совета сотрудничества УкраинаЕС в марте 2003 г. [New neighbourhood, p. 10; Durkot, p. 3536; Timmermann, S. 6, 1214; Joint report on the implementation, 2003], и «План действий» в рамках Европейской политики соседства.
Следует учитывать, что в отличие от Украины Белоруссия не является страной участницей ЕПС, хотя в проект «Восточное партнерство» она была включена.
В свою очередь, Европейский союз так и не выработал четкой стратегии взаимоотношений ни с Украиной, ни с Белоруссией. Фактически ЕС отказался предоставлять Украине статус государства-члена после «оранжевой революции», избегал выступать в качестве посредника в ходе борьбы ветвей власти в период правления «оранжевой коалиции» и, по сути, самоустранился в период российско-украинских газовых конфликтов. Неоднократные призывы Европарламента, а также Польши, Литвы и Венгрии согласиться с просьбами Украины о вступлении в ЕС были оставлены без внимания, в то время как Еврокомиссия вместе с Германией и Францией подчеркивала необходимость развития отношений в рамках Европейской политики соседства [Wolczuk, 2005, p. 1; Schneider, S. 3]. Как и в начале 1990-х годов, официальное признание любой страны постсоветского пространства в качестве страны-кандидата связано со слишком большими политическими рисками, которые могут разрушить систему договоренностей внутри Европейского союза.