Лорд подавил вздох. Не совсем так, мой милый. Вы забываете, что ваш отец осужденный преступник. Но
Значит ему нельзя ехать в новые земли? Почему же?
Дайте мне кончить, Антон. Правительству нужны люди для определенной цели, следовательно, ему не годятся колонисты, которые, по своему усмотрению будут выбирать место жительства. Здесь, в Англии, все тюрьмы переполнены, и теперь всех тех, кто приговорен к пожизненному тюремному заключению, высылают за море, на новооткрытые острова; в том числе и вашего отца!
Антон побледнел; его внезапная радость сменялась прежним страхом. Я не понимаю, вскричал он. Значит, мой отец всю жизнь будет колодником? Вроде теж арестантов в Рендсбурге, в Германии, с цепями на ногах и колокольцом шапке?
Лорд Кроуфорд покачал головой. Не до такой стпени ужасно, успокаивал он, но вроде этого, и тут уже изменит ничего нельзя.
О, Боже! какое страшное несчастье!
Меньше, чем можно было ожидать, Антон. В другое время вашего отца могли присудить к смертной казни.
Смертной казни! Но если бы даже, если бы даже это было воровство.
Лорд пожал плечами. В Англии и Германии законы различны, сказал он. Но позвольте мне кончить, Антон. Ваш отец отправляется за море арестантом, значит, вы не можете ехать с ним, но вы можете попытаться попасть в наши новые колонии иным путем. И в этом я могу вам помочь.
Но Антон не слушал. Он видел однажды в Германии, как арестанты, в цепях и с бубенцами на шапках, длинной вереницей шли на работу и не мог оторваться от этой ужасной картины. Его обожаемый, его чтимый отец в таком унизительном положении! И к тому же безвинно, совершенно безвинно! Возможно-ли, что Бог допускает торжествовать злу и преступлениям! Он не мог отвязаться от этой мысли, хотя безумно бившееся сердце говорило ему, что он грешит. Он закрыл руками бледное, искаженное лицо, стон отчаяния вырвался из его груди.
Вы так сильно любите отца? спросил тихо, неверным голосом лорд.
Вы так сильно любите отца? спросил тихо, неверным голосом лорд.
И так как Антон молчал, прибавил: Антон, я хочу доставить вам возможность быть вместе с вашим отцом, и даже, может быть, ехать с ним на одном корабле. Вы слышите меня, мой бедный мальчик?
Мой отец с цепями на ногах! стонал с отчаянием Антон. Мой отец, честнейший человек в мире, на ряду с разбойниками и убийцами!
Разве вам было бы легче, если бы его казнили, Антон?
Не знаю. Позор убьет его медленной смертью.
Нет, сказал твердым, звучным голосом лорд. Нет! Если отец ваш честный, невинный человек, он не дойдет ни до смерти, ни до отчаяния. Только собственное сознание неправоты может доводить до отчаяния, но внешния обстоятельства никогда!
Антон замолк. Эта твердая убежденность честного человека была лучом света для его омраченной души. Помолчав немного, он скромно сказал: Простите, ваше сиятельство, но вы не знаете, что значит страдание и несчастье.
Лорд горько усмехнулся. Только потому, что у меня много денег, Антон? Придет день, когда вы поймете опрометчивость этого суждения. Но, поговорим лучше о ваших делах, прибавил он. Так вы охотно поехали бы за вашим отцом, и, вообще, не желаете оставаться в Лондоне?
Жгучая краска залила красивое лицо Антона. Еще это! Может быть, полиция уже знает, где я нахожусь!
Лорд покачал головой. Она не знает и не узнает. Я помогу вам исчезнуть незаметно.
Антон с усилием сел на кровати, глаза его горели, как угли. Ваше сиятельство, прошептал он. Один вопрос! Один единственный вопрос!
Можете говорить, не стесняясь, мой мальчик.
Антон потупился, слова застряли у него в горле. Известна ли вам моя история? Знаете ли вы, что я сделал?
Знаю все.
И вы считаете меня за негодяя? Вы думаете, я знал, что, билет фальшивый?
Лорд ласково положил ему на плечо руку. Я не думаю этого, сказал он, я считаю вас за вполне честного человека, даже больше, я и об отце вашем не думаю ничего дурного. Оба вы попали в большой город прямо из деревни и, по неопытности, сделались жертвою мошенников. Это случается очень часто, но теперь это коснулось меня лично, потому что тут замешано мое имя, мой дом. Потому я сделал для вашего отца все, что было в моих силах, но помочь ему было нельзя, потому что он взят с бриллиантами в руках. Быть может, впоследствии, когда он устроится в колонии, мне удастся содействовать его помилованию; а кроме того, может быть, еще отыщется Томас Шварц.
Антон дал лорду высказаться, не прерывая его. Только теперь, наконец, лицо его выражало примирение, что заметил и лорд.
Слава Богу, сказал Антон. Вы считаете моего отца и меня за честных людей, ваше сиятельство.
Кроуфорд вздохнул, А это для вас всего важнее? спросил он.
Да! О, да!
Оставайтесь всегда при таких взглядах, мой юный друг, и все пойдет хорошо. Хотите теперь узнать, каким образом я думаю помочь вам соединиться с отцом?
Антон поднял глаза. Пожалуйста, ваше сиятельство, сказал он скромно. Я уж теперь чувствую величайшую благодарность.
Вот это хорошо, вмешался хозяин.
Лорд Кроуфорд провел рукой по озабоченному лицу. На эту мысль меня навел мой племянник, лейтенант Фитцгеральд, начал он. Это несколько отважный план, и вообще, предприятие, в которое не совсем приятно впутывать 16-летнего мальчика, однако же, исполнимое, а в вашем безвыходном положении даже единственный способ спастись. Вы должны дать завербовать себя в морские солдаты.
Что это значит? с изумлением спросил Антон.
Это значит вот что, сказал лорд. Для военных кораблей, на которых будут перевозить преступников, нужны люди, матросы, юнги, вообще, всякого рода команда. Потому перед отходом кораблей, солдат вербуют, т. е. офицер и человек десять-двенадцать солдат ходят по трактирам. Предлагают находящимся там молодым людям выпить, дарят им деньги и, в конце концов, всех захваченных переводят на корабль и там держат под караулом до самого отплытия. Вот это и называется вербовкой.
И господин Фитцгеральд намерен таким же способом набрать людей для своего корабля?
Да. Я вам укажу время и место, вы пойдете в назначенный час в один из трактиров, а затем уж все сделается само собой.
На лице Антона отразилось волнение, наполнявшее ему душу.
Я согласен, сказал он. Я согласен. Но. не ищет ли меня полиция?
Может быть, но для вербовки с этой стороны не может быть ни малейшей помехи. Дисциплина на военном корабле есть лучшее лекарство против легкомыслия молодых людей.
Может быть, но для вербовки с этой стороны не может быть ни малейшей помехи. Дисциплина на военном корабле есть лучшее лекарство против легкомыслия молодых людей.
Антон робко протянул руку. Благодарю, ваше сиятельство, сказал он. Может быть, до сих пор я иногда ошибался. Но судьба моего отца сокрушала меня до такой степени
Лорд дружески пожал ему руку. Я давно это понял и давно простил, отвечал он. При всех своих бедствиях, ваш отец богатый, счастливый человек! Но оставим это. Вам надо заснуть и успокоиться. Не уходите отсюда, пока не получите от меня извещения. тогда ничто не помешает нашему плану.
Он еще раз дружески поклонился на прощание и вышел в сопровождении хозяина.
Антон сжал горевшую голову руками, у него путалось в мыслях от всего, что он узнал так неожиданно; однако, при воспоминании о голландце и Маркусе, он почувствовал облегчение. Ни один из этих негодяев уже не может никак вмешаться в его судьбу.
Нашему другу казалось, что уже прошел целый год с тех пор, как он стоял с отцом у дверей харчевни, обещая не выходить на улицу до его возвращения. Каких событий не случилось с тех пор!
Но теперь время испытаний кончилось. Перед ним открывается новая жизнь, в которой он займет свое место, он может действовать, проявлять душевные силы, может достичь самостоятельности, которая принесет ему счастье и удовлетворение.
Нечто подобное он ощущал уже и теперь. На улице шел снег, на окнах рисовались причудливые снежные узоры, в трубах соседних домов завывал ветер, а здесь, в его комнате, было тепло и уютно. Усталое, изнуренное тело мальчика покоилось на мягкой теплой постели, яркое пламя горело в камине, и грудь Антона дышала легко и свободно от сознания безопасности. Ранние сумерки навели нашего друга на воспоминания о последних двух днях. Пусть Темза катит свои черные волны, хоть до самой улицы на окраинах города, хоть до самой лодки, где расположились на ночлег такие неприятные фигуры, его это теперь не касается.
Он натянул одеяло до самой головы. Как тепло!
О, какая это волшебница, воскресшая надежда! Она умеет самое унылое ненастье превратить в сияющий солнечным светом день!
Хозяин принес обед и большой стакан хорошего старого портвейна. Ну, вот и полегче, сказал он, Ты должен радоваться, юноша, что именно лорд Кроуфорд нашел тебя в снегу.
Он сел у кровати и кормил мальчика, стараясь развлекать его, как маленького ребенка. У его сиятельства тоже есть сын твоих лет, повествовал он.
Антон поднял глава. беспутный? господин Романн?
С чего это ты взял?
Г-м, мне показалось, что у лорда есть какое-то тайное горе. Видно, что ему нелегко.
Его сын бездельник, сказал хозяин. Конечно, я знаю это через слуг. Он бьет всякого, кто имеет несчастье ему не понравиться; изводит своих учителей, делает долги и приводит в отчаяние отца. Его выключили из лучших школ Лондона, и теперь он в пансионе у одного пастора, в одной из рыбачьих деревень, далеко отсюда, там его надеются исправить. Ты видишь, что и богатые люди имеют свои огорчения. А кстати, прибавил он, ведь оба фальшивые монетчика уже сидят в тюрьме.
Почему вы знаете? вскричал Антон.
Читал в газетах. Твой Маркус оказался убийцей, которого давно искали. Их обоих тоже отправляют за море.
Приятная компания, нечего сказать! Сколько же всех судов отправляется отсюда?
Шесть. На каждом по триста арестантов.
Так это еще большой вопрос, удастся-ли мне во время переезда увидаться с отцом.
Конечно. Но, по-моему, даже лучше, чтоб этого не случилось. Сношения между арестантами и матросами строго запрещены.
Сколько времени продолжается путешествие? спросил, вздыхая мальчик.
От пяти до шести месяцев. а затем ты празднуешь свое свидание с отцом! Подумай, в каком он будет восторге!
Антон вздохнул. Да, да, но как далеко до этого!
Хозяин встал и спустил шторы, потом зажег лампу, накрыв ее абажуром, и комната погрузилась в приятный полумрак. Доктор еще раз зайдет, сказал он, так ты не должен слишком возбуждаться. мне кажется, у тебя маленькая лихорадка.
Потом он поставил на стол свежей воды и ушел прислуживать своим посетителям. В первый раз за все время Антон заснул, наконец, так крепко, что доктор Дэвис осмотрел его и сосчитал пульс, не разбудив его. Он с улыбкой объявил, что, благодаря крепкому сложению, приключение обошлось без всяких последствий.