Дочь вскинула к небу глаза, тяжко выдохнула и промолчала.
Что ты думаешь об этом? настаивал отец.
Мы помрём с голоду, ответила она. Это я точно знаю.
Она вдруг стала часто моргать, достала из кармана платок, приложила к лицу и затем отвернулась. Отец тронул её за плечи. Дочь обернулась к нему и продолжила:
Агломерация, говоришь?
Ну да, подтвердил тот.
Я сыта ей по горло за эти три дня. Мы уйдём в лес и не вернёмся сюда никогда.
Я понимаю тебя, Катенька Но мы обязаны
Уходим
Уже вечер. Нам не добраться назад
Кошкин стоял в растерянности. Не добраться значит, возможно, погибнуть. Может быть, этой же ночью, нарвавшись на волчью стаю, о которой недавно писали в сети.
Тем временем солнце садилось всё ниже, от городских строений тянулись под гору громадные длинные тени.
Я бы не советовал ехать в ночь, сказал Кошкин.
Взгляд у него скользнул по груди девушки. Потом застрял у неё на шее там, где билась едва заметная усталая жилка. Кошкин давно мог быть дома, потому что ничто его не связывало с этими людьми, но жилка под тонкой кожей теперь не отпускала его. Она просила решения быстрого и точного. Как тот пароль, который не давался ему в последнее время.
Тем временем солнце садилось всё ниже, от городских строений тянулись под гору громадные длинные тени.
Я бы не советовал ехать в ночь, сказал Кошкин.
Взгляд у него скользнул по груди девушки. Потом застрял у неё на шее там, где билась едва заметная усталая жилка. Кошкин давно мог быть дома, потому что ничто его не связывало с этими людьми, но жилка под тонкой кожей теперь не отпускала его. Она просила решения быстрого и точного. Как тот пароль, который не давался ему в последнее время.
Обещали похолодание, продолжил он. И тут же добавил: Вы можете заночевать у меня.
Мы и так вам обязаны, оживился Фёдор Ильич.
От напряжённого разговора Кошкина слегка лихорадило.
У нас есть, где жить, говорила девушка. У нас дом в лесу. Пусть живут себе. Видит бог, мы пытались, но нам не дали вразумить эти головы.
Назад К природе соглашался с нею отец. Будем собирать там грибы
В наступающих сумерках, шагая косогором вдоль чугунного ограждения, они подошли к двухэтажному кирпичному дому.
Вот и жилище моё, сказал Кошкин.
Он уже взялся за ручку двери, собираясь пропустить впереди себя своих новых знакомых, как услышал за спиной шорох автомобильных шин. На углу бокового проезда остановилась машина со световым маяком, за ней ещё одна.
Не двигаться! гремело над улицей.
На дорогу из машин выскочило не менее дюжины человек. Яркая желто-зеленая форма на них зловеще светилась. Подобное свечение не сулило ничего хорошего.
Руки вверх! Я Татьяноха! раздалось снова.
Черти тебя принесли
Кошкин содрогнулся. Татьяноха командовал городской милицией, созданной по решению местного правительства в помощь федеральной полиции. Не успел Кошкин ещё что-нибудь сказать, как его облепили со всех сторон, ухватили за руки и с хрустом надели наручники.
Пульсара с дочерью прижали лицом к стене и, заведя руки за спину, тоже надевали на них наручники.
Кто вы?! орал, оборачиваясь, Фёдор Ильич. Я буду жаловаться прокурору! Я пойду к губернатору!
Пойдёшь! радостно соглашался с ним сухой рыжий мужик в штатском, лет за сорок, в форменном чепчике. Это и был Татьяноха. Мы тебя обязательно отпустим говорил он торопливо. Но ты запишись к нему на приём для начала, потом ори
Он замолчал, отворачиваясь, и в тот же миг, словно бы передумав, вдруг яростно уцепился пальцами в Федину шею. Ноги у Феди при этом подкосились, он сначала как будто повис у стены, а потом повалился боком в асфальт.
Что вы делаете! кричала Катя. Вы не имеете права!
Дальше ей не дали сказать. Один из милицейских повернул её лицом к стене, прижал к шее дубинку и так стоял, пока другой из них шарил у девушки по карманам.
Я женщина! хрипела Катя. Это вам не пройдёт
Да, не пройдёт, тихо и зло соглашался Татьяноха, кося при этом глазами одновременно в разные стороны. Он приблизился к девушке, ухватил её за плечо и развернул к себе. Затем, уцепившись пальцами в подбородок, приблизил к себе и проговорил:
Это не пройдет никогда Потому что мы не позволим
Глава 3
Начальник федеральной полиции Римов Сергей Иванович сидел за столом у себя в управлении на улице Карла Маркса и принимал доклады от группы наружного наблюдения. Услышав про мужика с дочерью, наказанных на месте за самовольный митинг, он оживился и стал спрашивать полицейских о дальнейшей судьбе задержанных, а когда понял, что задержанные были отпущены за ненадобностью, то сильно расстроился уж больно интересной показалась ему личность этого самого Феди-Пульсара. Бродит по городу, орёт на каждом углу о правах человека, высказывает недовольство существующим порядком вещей. При этом никому неизвестно, чего он хочет.
За него заплатили, оправдывался высокий полицейский, бывший за старшего во время патрулирования.
И вы его отпустили продолжил за него Римов.
Так мы же не могли иначе, Сергей Иванович. Деньги поступили на счёт
Римов сморщил лицо.
Что-то не так? спросил старший.
Надо было всё же доставить обоих и выяснить кто такие, откуда взялись, с какой целью ведут пропаганду Можете вы сказать, где они могут сейчас находиться?
Так точно, ответил старший, мы пометили их обоих.
Он вынул из кармана патрульный навигатор, нажал на нём кнопку и подал Римову. Тот взглянул в устройство, отчего брови у него вскинулись кверху.
Их опять задержали! воскликнул он. Татьяноха! Ну, зараза!..
Милиция?! изумился другой полицейский.
Ну, сволочь
Удивляться было чему, поскольку милиция, сформированная не так давно, теперь совала свой нос во все щели, действуя в противовес федеральной полиции. Руководил милицией Татьяноха, которого прозвали в народе Рыжий Бес. Впрочем, Римов знал его под другой кличкой.
Надо перехватить его! Быстро!
Римов выпрыгнул из-за стола и помчался пустым коридором к лестничной площадке. Подчинённые едва поспевали за ним. Выскочив во внутренний двор, он прыгнул в вертолёт. Подоспевшие за ним полицейские скакнули следом. Набрав обороты, вертолёт поднялся со двора, пошёл в северную часть города и вскоре завис над газоном возле двухэтажного кирпичного дома.
Всем оставаться на своих местах! угрожающе гремело над домом. Шаг влево, шаг вправо считается побег!.. Прыжок на месте провокация!
Одежда на Татьянохе трепетала от ветра. Форменный чепчик сдуло с головы и несло вдоль улицы.
Вертолёт, выпустив длинные телескопические ноги, присел к земле. Из него высыпало с десяток полицейских в защитных жилетах и касках и окружило милицейскую группу.
Я начальник милиции, у меня права! орал Татьяноха.
А я начальник федеральной полиции, сказал Римов. У меня тоже права. И если ты скажешь ещё полслова, то я за себя не ручаюсь.
Полицейские за его спиной целились из оружия. Конфликт между силовыми структурами мог обернуться кровопролитием. Высокий полицейский, принимавший участие в первоначальном задержании, подошёл к Фёдору, снял с него наручники, потом освободил Катю, Кошкина и бросил наручники к ногам Татьянохи.
Я забираю задержанных, произнёс Римов.
Не имеешь права! Татьяноха крутнулся на месте. Без нас вы никто, потому что не в состоянии
Дальше он действовал словно в тумане. Пригнувшись, он двинулся головой в сторону Римова, по-бычьи, словно собираясь надеть того на рога. Однако Сергей Иванович, увернувшись в сторону, аккуратно щёлкнул его кулаком в челюсть, после чего Татьяноха окончательно потерял ориентацию: он пошёл, согнувшись, по кругу и упал в траву.
Нокаут, сказал один из полицейских.
Подчиненные Татьянохи замерли на месте. Поражение Рыжего Беса случилось для них впервые.
Римов обернулся к Фёдору Ильичу.
Вам придётся с нами проследовать, сказал он голосом, не терпящим возражений. У нас к вам вопросы, как ни странно Это ненадолго. Потом вас доставят назад. Слово офицера
И, взяв под локоть Катеньку, Сергей Иванович первым шагнул к вертолёту. Остальные покорно последовали за ним. Вертолёт поднялся над домом, развернулся и пошёл, свистя винтом, в обратном направлении.
А пока Римов летел, Татьяноха землёй добрался до своего кабинета и стал жаловаться по телефону в приёмную председателя правительства. Его тут же отослали на другой номер. Набрав его, он говорил о том, кто он такой, какими обладает правами и под конец про то, как его избили во время проведения операции по захвату особо опасных преступников, одним из которых является Кошкин Владимир, замеченный в хакерстве, крэкерстве и в чём-то ещё экзотическом. При этом он забывал сказать о причине, по которой получил по зубам.
Он говорил вялым голосом (нокаут давал о себе знать).
Меня назначили не для того, чтобы вот так
Однако его скулёж никто не хотел слушать, и тогда он решил, что не надо брезговать ничем. Или грудь в крестах, или голова в кустах. Лучше, конечно, в крестах, но только не в тех «Крестах», где ему однажды пришлось побывать, будучи под следствием. А ещё он подумал, что старый друг лучше двух новых И Дмитрий Олегович набрал очередной номер. На этот раз он звонил в Ревком, надеясь услышать хотя бы голос дежурного.
Уважаемый абонент, чётко проговорил женский голос в трубке, вы попали в ревизионную комиссию по защите прав толерантности. Ваш голос записывается регистратором. Представьтесь, пожалуйста
Начальник милиции вас беспокоит, Татьяноха моя фамилия. А зовут меня Дмитрий Олегович. Нас недавно создали В помощь полиции, так сказать, потому что у них проблемы
Понятно, оборвал его мужской голос.
Я с кем говорю? обрадовался Татьяноха.
Подполковник Виноградов моя фамилия
А-а-а, Сан Саныч Татьяноха расплылся в улыбке. Как раз мне вас надо. Дело в том, что меня ведь избили сегодня. На почве защиты прав толерантности
Как ваша фамилия?
Э-э понятно Начальник милиции моя Татьяноха Дмитрий Олегович. Избит начальником полиции Римов его фамилия. Да вы знаете его Он такой весь из себя, что прямо ужас какой-то
Подробнее, пожалуйста, попросил его Виноградов.
И Татьяноха, прыгая с пятого на десятое, стал рассказывать о том, как он в составе патрульной группы пытался задержать известного хакера Кошкина, которому было предписано сидеть дома с девятнадцати часов до семи часов утра он же под административным надзором находится как-никак. Однако этот проходимец не только нарушил режим, но даже припёрся к себе домой с двумя неизвестными мужиком бородатым, в годах, и бабой лет двадцати.