И что с того, что припёрся? удивлял его Виноградов.
Дело в том, что, по нашим сведениям, Кошкин работает над проектом, произнёс Татьяноха полушепотом.
Понятно, сказал Виноградов и велел срочно прибыть в комиссию.
А мне бы Анатолия Ефремовича, попросил вкрадчивым голосом Татьяноха.
Жердяй в отпуске, я за него пока что, прозвучало из трубки, и Виноградов отключился.
Татьяноха, сунув в кожаную папку административное дело на Кошкина Владимира Львовича, встал из-за стола, помолился в сторону угла, в котором у него висели часы с кукушкой. Потом сунулся к двери, и тут его прошибло, словно молнией.
Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!..
А чтоб тебя!
Татьяноха с испугу плюнул в пол, снова перекрестился, оглядел кабинет и вышел в коридор.
Этим же вечером, добравшись на служебной машине на улицу Льва Толстого к зданию Ревкома, Татьяноха вышел из машины и осмотрелся. Улица здесь была почему-то пустынна.
На вахте его встретил прапорщик, которому оказалось мало предъявленного удостоверения. Прапорщик сначала доложил кому-то по телефону и лишь после этого, получив разрешение, позволил Татьянохе пройти в вестибюль, а потом указал на приоткрытую дверь сбоку от входа.
Сюда, пожалуйста К вам сейчас выйдут
Татьяноха вошёл внутрь. Это оказалась продолговатая комната с единственным столом и окном, выходящим на земельный участок с ухоженным газоном. Двор со стороны улицы был огорожен глухим забором, так что из окна нельзя было увидеть прохожих.
Прошу садиться, прозвучало за спиной Татьянохи.
Мимо стола прошёл стройный белолицый мужчина в темно-сером гражданском костюме и сел за стол.
Я подполковник Виноградов, сказал гражданин и добавил: Прошу еще раз, но только вкратце, по существу.
Дело в том, хлопая рыжими веками, начал Татьяноха, дело в том, что он меня отправил в нокаут, а я должностное лицо при исполнении. Нас недавно разархивировали В смысле, до этого у нас была общественная организация «Бригады содействия полиции» называется. Потом нас взяли в штат и назвали милицией.
Это мы в курсе, сухо сказал Виноградов. Были народной дружиной ей и остались Зато получаете зарплату. Я слушаю вас.
Мы хотели задержать этого, как его? Крэкера или как его
Хакера
И поработать с ним по поводу нарушения авторских прав. Он же привлекался когда-то. Поэтому, как я полагаю, с ним надо работать. По моим сведениям, он упорно над чем-то завис.
Откуда такие сведения, улыбнулся краем губ Виноградов.
Старые связи, замялся Татьяноха. Электронная проституция
А полиция, выходит, вам помешала, не так ли?
Так точно. Мы сами смогли бы, но Римов перехватил
Информация Татьянохи, как видно, заинтересовала Виноградова. Подполковник поднялся и, сцепив на груди руки, стал ходить вдоль стола перед Дмитрием Олеговичем. Туда и обратно. От окна и к двери. Потом сел за стол, вскинул светлую голову, расправил толстые мясистые губы. Внушительный нос с горбинкой, казалось, готов был клюнуть ненавистного Татьяноху.
Однако этого не случилось. Вместо этого Виноградов пробежался глазами по стенам и произнёс тихо и с расстановкой:
Можете быть уверены: прямо сейчас мы примем кардинальные меры. Мы тщательнейшим образом проверим ваше сообщение. Кроме, конечно, рукоприкладства со стороны господина Римова, поскольку, увы, это не наша подследственность. По этому вопросу это вы к прокурору, пожалуйста. Надеюсь, вы меня понимаете
Еще бы ему не понимать! Татьяноха поднялся из-за стола и рявкнул от радости:
Так точно, товарищ комиссар безопасности.
Подполковник, тихо поправил его Виноградов и растворился в комнате, будто серый туман.
Так точно, товарищ комиссар безопасности.
Подполковник, тихо поправил его Виноградов и растворился в комнате, будто серый туман.
Татьяноха от неожиданности даже присел на краешек стола. С минуту он так сидел в помещении, тряся головой и стремясь осознать, так ли его поняли высшие инстанции, а также не приснился ли ему вообще комиссар Виноградов.
Прошу на выход. Перед ним стоял прапорщик. Аудиенция окончена.
«Но он же не папа римский!» удивляясь, хотел крикнуть Дмитрий Олегович, но воздержался. Покорно поднялся и побрел к выходу из гэбистской конторы.
Не успел он сесть в свою машину, как из открывшихся ворот сбоку учреждения выехал приземистый дизельный автомобиль серо-зеленого цвета. Коптя воздух, машина повернула направо и пошла снизу вверх, набирая скорость покатой дорогой.
Татьяноха радовался, глядя вслед машине. Не иначе как по его сообщению направились работать ребята.
Тем временем Римов Сергей Иванович беседовал с Фёдором Ильичем по фамилии Шендерович. Это был не то чтобы разговор по душам. Это был диспут на тему «Государство и право», плавно перешедший затем к религии. При этом Римов никак не мог понять, чего такого важного лично он не заметил в Писании.
Прошу заметить, поправлял его Фёдор Ильич, не просто в Писании, а в Новом Завете. Господь говорил, молясь: «Отче наш, Иже еси на небесех!..»
Совершенно с вами согласен, вздохнул Римов, украдкой глянув на ручные часы. Именно в Новом Завете.
«Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли»
Приидет
Это не просьба, продолжал Шендерович, это готовность нашей души к тому, чтобы на земле стало также, как в божьем царстве. Ведь сказано же: «Да приидет Царствие Твое!» Это означает только одно: мы хотим сделать на земле всё возможное для того, чтобы совершенное царство распространилось досюда, чтобы выполнялись законы творения. «Да будет воля твоя как на небе, так и на земле». В этом заложена не просто готовность покориться божественной воле, считаться с ней, но и готовность стремиться к тому, чтобы эта воля воплотилась на земле.
И все-таки, к сожалению, ничего для вас сделать теперь не могу, подвёл черту Сергей Иванович. Деньги по штрафу уплачены, их теперь не вернешь, да и процессуальных возможностей таких у меня нет. Закон я отменить тоже не могу, хотя полностью с вами согласен: наше общество деградировало, рождаемость падает с каждым годом. Женщина с детской коляской это теперь уже редкость. И если мы не решим эту проблему, то скоро здесь будет пустыня. Впрочем, извините за банальность, природа не терпит пустоты сюда придут другие
Кошкин и Катя сидели в креслах напротив, ели бутерброды с ветчиной, запивая их чаем. Рожденный в городе, а не где-нибудь в лесу, Кошкин всегда был снисходителен к существующему порядку вещей, считал его незыблемым, включая возможность хакерства. Эта возможность, как он считал, совпадала с положениями закона «О защите толерантности». Ведь именно в этом правовом акте говорилось о терпимости к проказам ближнего своего.
Я только не понял, господин комиссар, неожиданно встрял он в разговор. Для чего мы понадобились бригаде содействия?
Это теперь милиция, поправил его Римов, а вот для чего и, главное, почему, мне самому до сих пор не понятно. У них нет доступа к нашей информации Думаю, здесь собака в чём-то другом зарыта
Татьяноха, проводив взглядом пятнистый броневик, решил по пути проехаться по улице имени Железной Дивизии. Сев в машину, он развернулся и поехал улицей книзу, потом повернул направо, а вскоре уже стоял возле серого здания с широченным козырьком над подъездом, опирающимся на две массивные бетонные лапы. В этом здании помещалась Главная прокуратура. Несмотря на поздний час, на третьем этаже в одном из окон горел свет, и было видно, как по светлому потолку ползают чьи-то тени.
Дмитрий Олегович съехал с дороги и остановился на площадке подальше от входа: ставить машины возле бетонных лап запрещала белая табличка с черными буквами. «Только для работников Главной прокуратуры» значилось на этом листе.
Татьяноха вошёл в вестибюль, протянул удостоверение охраннику.
Обождите, сказал ему тот, поднося к уху крохотный телефон. И в трубку: Тут к вам подошли, Валерий Васильевич Начальник милиции И Татьянохе: Можете идти, Вершилов вас ждёт.
Дмитрий Олегович шагнул широкими мраморными ступенями кверху, поднялся на третий этаж и через пустую приёмную вошёл в просторный кабинет. Прокурор сидел за столом и с любопытством смотрел в стоящий с боку телевизор. Ведущий монотонно бубнил о курсе электронной валюты, используемой в оптовых покупках, а также о курсе валюты обыкновенной, используемой гражданами при покупке предметов первой необходимости.
«Потому-то и нет народу на улицах!» бухнуло в голове Татьянохи. Он поздоровался, приблизился к столу и встал как вкопанный. И так стоял, пока прокурор не выключил телевизор. Махнув рукой, прокурор усадил Дмитрия Олеговича на стул перед собой.
Слушаю вас, уважаемый Татьяноха, сказал он, обращая мясистое лицо в очках к Дмитрию Олеговичу. У вас проблемы?
Татьяноха поздоровался еще раз, на что в ответ получил кивок, и принялся вновь излагать суть происшедшего. Прокурор, глядя исподлобья, едва заметно кивал в такт его рассуждениям.
Прибыли мы, значит, на место, рассказывал Татьяноха. Задержали, как полагается. Вдруг, является этот и кричит с вертолёта: «Всем оставаться на местах! Шаг влево, шаг вправо Прыжок на месте»
Вот оно как? ухмыльнулся Вершилов.
У нас всё готово на этого Кошкина. Завтра я завожу на него дело, и мы с ним венчаемся.
В смысле?
Он пойдет у нас как последний хакер За нарушение административного надзора.
Стоп-стоп! удивился прокурор. За надзор это для меня, допустим, понятно. Но причем здесь хакерство? Разве же это твоя компетенция?
Татьяноха от неожиданности вздернул плечи и принялся молча разводить над столом руками.
То-то же, снисходительно произнёс прокурор. Хотели как лучше Однако возникла непреодолимая сила, хохотнул он вполголоса, которая наклевала вам в самое темя
В челюсть
Это я образно, сморщился недовольно Вершилов.
Меня унизили в глазах подчиненных. Теперь я никто перед ними
Ты заплачь ещё тут. Прекратить, я сказал! воскликнул Вершилов. Не об этом надо думать, а о том, что здесь говорят. Прокурор ткнул пальцем в сторону телевизора. Сокращают вас, дураков, по причине дефицита бюджета туда вам и дорога, убогие.
У Дмитрия Олеговича обиженно вздернулись кверху глаза. Он сделался вдруг как будто бы меньше. Был начальником милиции и теперь его нет
Тогда пошёл я, Валерий Васильевич, сказал он чужим голосом, тяжело развернулся за столом, собираясь бежать со всех ног. Бежать, пока не остановит какое-нибудь препятствие на пути. Он дернулся было кверху.