Маргарита, прислушиваясь к чуму-то, вымолвила:
Мой милый Фауст, как здесь тихо
Да, Маргарита, воздух дик,
Но надвигается шумиха,
я чую драму впереди
Фауст осмотрелся. Маргарита продолжила:
Но, если драма неизбежна,
пускай наполнится душа
живой мечтой, что неутешно
хранит любовь, судьбу верша,
И Фауст подхватил:
Судьба в себе, на то и драма,
её вершить вот пирров лад;
душа раскроется, как рана,
постигнув Истину и Сад
Маргарита вновь прислушалась к чему-то и молвила:
Но дышит мир несовершенством,
и пробужденье ключ к сердцам!
Во мне опять горит блаженство,
и плачет осень по садам
А грозы те, что плоть знобили,
легко ль во благо обернуть?
Любой каприз подвластен силе,
и боль земная вяжет путь
И Фауст продолжил:
Как нагота меняет чувства,
так созреваньем дышит плод;
без превращений было б пусто,
и жив прозрением исход.
Маргарита вновь встревожилась:
О, как опасны и невинны
пути любви!.. Но что слова!
Мы обращаемся в руины,
когда беспечна голова.
И Фауст философски констатировал:
Борьба не стоит сожалений,
из пепла Феникс воспарит;
любой душе дарован гений,
вопрос когда он в ней раскрыт
Маргариту это вдохновило; она произнесла:
О, как ты прав, мой Фауст милый;
мы все Единым сочтены.
И Фауст вымолвил:
В любом горит свобода силы
и напряжение струны
Маргарита вновь вдохновилась:
Так пусть звенит она любовью,
заблудшим свой даруя зов!
Фауст неопровержимо уточнил:
Пусть всё придет само собою,
в игре свободы нет оков
Он осмотрелся и продолжил:
Но всякий шанс таит смятенье,
и нет спасенья во хмелю;
мы разделяем пир не с теми,
а мир и сладостен, и лют
Тут Маргарита лирически «включила адвоката»:
Благие думы обнажая,
не стоит время торопить;
душа бессмертно молодая
должна свой голос укрепить.
Никто не плачет о покое,
и суета слышна везде;
так седоков швыряют кони
и вновь тоскуют по узде
Фауст усмехнулся и философски высказал:
Фауст усмехнулся и философски высказал:
Не зная тайн преображенья,
куют апломб лишь дураки;
удача требует смиренья,
и здесь бессильны кулаки.
Кто выживает в этой бойне?
Кого почувствовать нельзя.
Как забулдыга с перепою,
молчит святой, хандру гася.
Маргарита опять встревожилась:
Но что влечёт в чужие дали
чудных бродяг? Азарт ли? Стресс?..
Им суета мила едва ли,
как прихожанам блажь повес.
Вымолвив это, Маргарита взглянула на Фауста.
Фауст улыбнулся и зафиналил:
Душе нужна одна лишь тайна;
и суть дороги в ней самой.
Так и стихия не случайна,
пока есть буря есть герой
С этими словами они растворились в туманном пространстве загадочного сада
7. Ничего не желают лишь мёртвые
Тем временем Лёва Башковитов, будучи с бодуна и не при делах, но, уже выручив деньгу за презентованный «Капитал», получивший покой на полке одного из старинных книжных магазинов столицы, мобилизовав всю свою силу воли, уже выходил из этого самого магазина с надписью «Букинист». Он что-то бубнил себе под нос (очевидно для поднятия духа) и направлялся не иначе как в винный магазин
А между тем спецкор Илья Лютнев в этот момент как раз уже подходил к парадному входу небольшого патриархального здания. Подойдя к солидной двери с помпезной вывеской: «Издательство Секретный вестник», Илья открыл дверь и исчез в глубине холла Пройдя по коридору, он остановился напротив двери с табличкой Комм. Дир. А. П. Варшавский. Илья набрал воздуху и зашёл в кабинет
В этом кабинете за столом вальяжно сидел солидный человек щедрых манер в затуманенных очках, одетый как денди; он курил длинную тонкую сигарету и попутно попивал кофеёк, непринуждённо слушая Джо Дасена
Привет, Петрович! с ходу приветствовал Лютнев комдира Варшавского, мгновенно прервав его идиллию.
А, Лютнев Добро пожаловать, лениво ответил Варшавский.
Он убавил громкость на музыкальном центре и поднял томный взгляд на Лютнева, который быстро прошёл к столу и остановился напротив коммерческого директора.
Илья возбуждённо продолжил:
Петрович, выписывай командировочные, еду за спецрепортажем!
Куда? невозмутимо спросил Петрович.
На юга, туманно ответил Лютнев.
Что значит «на юга»? Здесь нужна конкретность. Это ж не частная лавочка, а секретный, понимаешь, вестник И вообще, расслабься и определись, вальяжно изложил Петрович.
Он глотнул кофе и смачно затянулся сигаретой.
Да я там определюсь. Понимаешь? Там, многозначительно произнёс Лютнев. У нас направлений как собак нерезаных; и кругом сенсации. Не могу же я заранее всё просчитать, где и кто мне услуги окажет. Этак и дел никаких не выйдет. Я же спецкор! Чуешь?
Илья с надеждой смотрел на Петровича. Тот усмехнулся и лениво вздохнул, как бы намекая спецкору на субординацию и вообще на значимость собственной персоны.
Чуешь, чуешь скептически передразнил Варшавский.
Он поразмыслил и выложил:
Ну, хорошо. Я тебе выпишу командировочные; но, если прогоришь из зарплаты вычту. Согласен?
О чём разговор! Конечно, обрадовался Лютнев.
Окей.
Петрович встал, открыл сейф и аккуратно достал упаковку купюр Отсчитав необходимую сумму, он убрал деньги и закрыл сейф. Петрович положил на стол командировочные для спецкора и сообщил:
За хорошие деньги нужно так же хорошо и поработать
Само собой, поработаем.
Илья улыбнулся и облегчённо добавил:
Ну вот это другой разговор.
Он уже хотел было взять эти деньги, так запросто предоставленные ему комдиром Петровичем, но тут же был остановлен.
Не спеши с иронией произнёс Петрович. Распишись за получение
Он протянул Илье ручку и ведомость; спецкор, вздохнув, поставил свою подпись.
Будут проблемы звони, с невозмутимой вальяжностью добавил Варшавский.
Разумеется! ответил возбуждённый Лютнев.
Он забрал деньги со стола, упрятал их во внутренний карман и покинул кабинет
И тут каким-то немыслимым образом в голову спецкора влетели поэтические строки: «Душе нужна одна лишь тайна, и суть дороги в ней самой»
Илья напрягся, резко остановившись, улыбнулся непонятно чему, и вымолвил:
И тут каким-то немыслимым образом в голову спецкора влетели поэтические строки: «Душе нужна одна лишь тайна, и суть дороги в ней самой»
Илья напрягся, резко остановившись, улыбнулся непонятно чему, и вымолвил:
Вот это да Уже поэзия во мне звучит Это неспроста. Точно! Правильно, что лечу за репортажем!
И он, вдохновлённый этой внезапной мистической фразой, пошёл дальше, покидая на время глобальный отдел под названием «Издательство Секретный вестник». А когда он вышел на улицу, в пространстве призрачно прозвучало, как бы вдогонку вдохновлённому спецкору: «Так и стихия не случайна: пока есть буря есть герой»
А шумный мегаполис в этот нелёгкий час был далёк от поэтических настроений. По одному из переулков шёл Лёва Башковитов, и нёс он три бутылки вина, тяжело дыша
На ходу он бормотал себе под нос, при этом страшно заикаясь:
Вэ вэ в-вот ведь гэ гэ г-говорила мэ.. мэ м мама: «Лёва, нэ нэ н не пей, Лёва, не пей» Нэ нэ н нет же. Лёва не слушался, осёл упрямый Вэ вэ в вот и мучайся тэ тэ т теперь с бодунища
Тут Лёва сбавил шаг и решительно произнёс:
Дэ дэ д дойду нэ нэ н не дойду? Дэ. дэ дойду?.. Не дойду.
Он резко остановился и выровнял одышку; потом достал бутылку, протолкнул ключом пробку и жадно отпил прямо из горла Облегчённо отдуваясь, он убрал бутылку и закурил папиросу. Войдя в более нормальное состояние, Лёва Башковитов продолжил свой путь
Неожиданно его взору предстал удивительный типаж: манекен с непостижимо натуральной внешностью. Он стоял в полной неподвижности, словно застывшее мгновение вечности У ног манекена лежала шляпа по всей видимости для гонораров; но Лёва в пылу восторга её просто не заметил. Он изумлённо смотрел на манекен.
У него вырвалось:
Ну надо же, как живой Неужели научились так делать?
Никанорыч заворожённо смотрел на этот манекен, пытаясь понять: манекен это или всё-таки человек? Манекен оставался неподвижен, как истукан; он даже не моргал, что не было свойственно живому человеку Лёва приблизился почти вплотную к нему и глянул в сторону противоположного тротуара, по которому спокойно гуляли прохожие. Внезапно он услышал голос, прозвучавший совсем рядом:
Отойди. Не мешай работать
Лёва вздрогнул и вперил изумлённый взгляд в застывший манекен. Этот голос исходил явно от него Но говорящий манекен оставался неподвижен и по-прежнему не моргал и даже не менял направление взгляда Тут Лёва подумал: «А не глюк ли это?» И он осторожно потрогал манекен, пощупал руку, плечо Манекен не производил ни малейшей реакции на это. «Вот же блин, ну натуральный человек» опять подумал любознательный Лёва. И тут, то ли вино заиграло в голове Никанорыча, то ли щекотливая любознательность ударила в мозг, озарив душу прыткой шалостью, но он решил конкретно и окончательно удостовериться в своих измышлениях человек это или кукла. И Никанорыч, шпанисто осмотревшись, чтоб никто не увидел, дал хорошего пинка под зад манекену. Вот же до чего доводит любопытство!
Внезапно оживший манекен отшатнулся вперёд, издав сдавленный стон; и оцепеневший Лёва в удивлении открыл рот, но сказать ничего не успел. «Манекен» повернулся к нему и так же хорошо заехал Лёве кулаком в челюсть Искры перед глазами погрузили Башковитова в грёзы, и он плавно рухнул на тротуар К счастью, он успел удержать в руках сумку с драгоценным вином, и это обстоятельство согрело Лёву и успокоило.
Выйдя из нокдауна, Никанорыч тряханул головой, и виновато произнёс:
Извини, брат; я думал ты манекен
Индюк тоже думал Деятель, блин, с досадой ответил уличный актёр, искусно игравший роль манекена. Здесь не для лохов зрелище.
Он вздохнул и добавил:
Ладно, иди, гуляй.
Лёва поднялся и побрёл прочь от этого экстремального места, оставившего нехороший след в его памяти Он шёл и думал, зачем всё-таки он такой любопытный, и на кой хрен стоит этот чудак в образе манекена, зарабатывая на жизнь А что, иначе нельзя заработать? Обязательно вот так надо людей примагничивать и дурить? Никанорыч пощупал ушибленную челюсть, которая приняла на себя гнев «манекена», вздохнул и выругался
Но дошёл-таки, дотащился до нужного места ареала спасения! И вошёл в свой двор Никанорыч с вином
Каким-то странным образом в этот день пути наших героев пересекались, вживаясь в единый неотвратимый маршрут, ведомый лишь Небесам; и то время, когда Лев Башковитов заходил во двор своего родимого дома, Илья Лютнев тоже возвращался в свои пенаты.