Никанорыч смотрел в окошко этого таксовоза, мысленно ругая себя за тот произвол, каковым он в который раз напряг своё драгоценное здоровье Мимо проносились какие-то поля, кустарники с тропами, лесополоса
Никанорыча отвлёк от его тяжких дум внезапный голос водителя:
Что, приболел? Сейчас поправишься. У нас в кабаках полный набор. Всё в ажуре. Не переживай.
Никанорыч в ответ промычал что-то типа: «Дэ-дэ-да, кэ-кэ-класс»
И вот, наконец, машина такси с Башковитовым въехала в город Обломов Водитель быстро сориентировался и вырулил на одну из центральных улиц. Проехав по ней, он свернул на более красивую улицу, похожую на проспект. Скоро таксовоз замедлил движение и остановился напротив ресторана.
Прибыли, лаконично произнёс водитель.
Никанорыч глянул в окошко и изменился в лице: его взору предстала крупная вывеска над входом в ресторан:
РЕСТОРАН «ОБЛОМОВ»
Спохватившись, Лёва извлёк из кармана деньги и расплатился с водителем. Тот принял деньги и бросил:
Удачи друг! Не болей больше.
Д-да. Сэ-сэ-спасибо, ответил Лёва и вышел из машины.
Машина такси развернулась и уехала по своим делам.
Никанорыч собрался с мыслями, набрал воздуху и направился в ресторан «Обломов»
В фойе Лёву Башковитова встретил швейцар элегантных манер и при полном параде, включая фуражку, ливрею и опыт. Он широко улыбнулся гостю и предложил снять куртку, что Лёва тут же и сделал, дабы не привлекать лишнего внимания к своей захворавшей персоне. Когда его куртка успешно получила место в гардеробе, швейцар манерно осклабился, глядя на Лёву, что означало: «А теперь не мешало бы и оплатить услугу» Никанорыч был далеко не дурак, он с ходу всё понял и дал жизнерадостному швейцару «на чай», после чего благополучно прошёл в зал ресторана «Обломов»
В затемнённом зале ресторана Лёва слегка успокоился и освоился, усевшись за свободный столик. Тут же к нему подошла официантка. Она проникновенно произнесла:
Добрый день. Что будем заказывать?
Вэ вэ вэ-выпить что-нибудь И зэ-зэ з-закусить, с мучительной дрожью в голосе произнёс Никанорыч.
Что именно? Вот меню, галантно произнесла официантка и положила меню на столик перед взбудораженным клиентом-заикой.
Лёва раскрыл меню, пробежался взглядом по содержанию, и начал излагать суть заказа:
Э В-вино, вот это Хотя нет. Кэ кэ коньячку тэ тэ триста И зэ зэ закусочку, какая сэ сэ съедобная Ну, стейк вот Бэ. бэ баклажаны. Кэ кэ картошечку Ну и пэ пэ портвейн Ну и дэ дэ десерт, сэ сэ сами п-понимаете Кэ кэ куда без него.
Официантка мило улыбнулась и ответила:
Хорошо. Я принесу всё самое вкусное и самое отменное.
И она ушла делать заказ. Лёва поправил свой андеграундный свитер и осмотрелся В ресторане уже появилась публика
Очень скоро официантка вернулась, она возникла перед Башковитовым с подносом, с которого тут же выставила на столик коньяк в графинчике и десерт в виде оригинального фруктового салата.
Пожалуйста, произнесла официантка. Чуть позже будет стейк и всё остальное, жарится.
Хэ хэ Хорошо. С-спасибо, вымолвил Лёва, обомлев от принесённого коньяка с десертом.
И официантка исчезла на время из поля зрения Никанорыча. Лёва тут же приступил к поправке здоровья. Он наполнил свою ёмкость коньяком и опорожнил её. Выдохнув, Никанорыч повторил дозу горючего с ароматом коньячных ванилей. Затем попробовал десерт и нашёл его весьма съедобным Слегка оклемавшись, Никанорыч решил догнаться, чтоб стало совсем спокойно и радостно, чтоб жизнь заискрилась. И он налил себе ещё коньяку
И тут внезапно за столик к Башковитову плавно подсела какая-то обаятельно-томная мадам, одетая в шикарное платье, и с перстнями на пальцах. Она бросила непринуждённый взгляд на Башковитова и вымолвила:
Приятного аппетита. Не помешаю?
Спасибо. Нет, не помешаете, напротив, очень даже дополните, ответил Лёва, избавившийся, наконец, от проклятого заикания, и добавил:
Может, тогда по коньячку?
Да нет. Я сначала закажу что-нибудь, ответила мадам и принялась изучать меню.
Никанорыч вздохнул и хлопнул коньяку в одиночку
Затем он опять спросил:
Ну, может тогда шампанского?
Мадам пленительно улыбнулась, слегка прищурив томный взор Клеопатры, и выдохнула:
Ну, шампанское так шампанское
Окей! выпалил Лёва и тут же подозвал официантку:
Уважаемая! Будьте любезны! Нам шампанское!
Официантка тут же подошла к заказчику и ответила:
Сделаем.
И она сделала. Пару бутылок для начала, как и заказывал Никанорыч, уже забывший все свои муки с дрожью и заиканием, уже забивший на то, как его колбасило совсем недавно, и что всегда в запасе у него есть большой и тяжкий бодун с оттяжкой в базаре и ступором А в ресторане уже был полный зал публики. Зазвучала музыка. Появились танцующие пары
На столике перед Лёвой уже находилось всё, что он заказывал, и даже больше помимо стейка, жареной картошки и десерта на нём высились две бутылки шампанского, сок, шоколад и две вазы с мороженым, которым он на правах джентльмена угостил свою обаятельно-томную собеседницу с толерантностью гейши и хваткой пантеры
Итак, Никанорыч отрывался, и отрывался по полной, ибо он пребывал не в своих пенатах, а в Обломове. Как не оторваться!
Тут Никанорыч глянул на мадам, что смотрела на него с испытывающим любопытством и суматошно высказался:
Извините, мы так и не познакомились. Как вас величать?
Я Изольда. А вы?
Очень приятно. Ну а меня зовут Лев. Ну, можно просто Лёва.
Ш-шикарно Лев, вытянула мадам Изольда.
И она снова пленительно улыбнулась, отчего радостный Никанорыч схватил бутылку шампанского.
Уже порядком захмелевший, он наполнил фужеры шампанским и спросил, как бы невзначай, глядя на пленительную мадам Изольду:
А что, у вас тут жильё можно снять где-нибудь на пару деньков?
Элементарно. Я всё устрою, спокойно и утвердительно ответила мадам Изольда.
Взбудораженный Лёва тут же выпалил:
За это нужно выпить!
И он поднял свой бокал с шампанским. Его собеседница тоже взяла фужер; они соприкоснулись бокалами, как и принято при тостах, и приложились к шампанскому
Тут Никанорыча понесло натурально и безотказно. Он развернулся и крикнул проходившей мимо официантке:
Уважаемая! Ещё шампанского! И коньяк!
Официантка резко остановилась, как поезд, тормознутый стоп-краном, и учтиво вымолвила:
Сию минуту. Коньяку сколько?
Пятьсот! выпалил Лёва. И шампанское!
Вот так бывать в неизвестных городах и знакомиться с пленительными дамами. Дело кончилось полным вылетом из всех граней и нормативов, и финалом этого сабантуя явилось перманентное беспамятство
Очнулся Никанорыч на улице. Занималось утро. Слышалось весёлое пение птиц. Они щебетали так, что лежавший в каком-то неухоженном газоне Лёва поморщился, как от чего-то назойливого, и повернулся на другой бок Но время всегда побеждает, и наш герой был сражён этим временем, раскрыв глаза и тяжко охнув Он привстал и медленно осмотрелся. Увидев свою шапку, что валялась рядом, Лёва тут же нахлобучил её на голову. Затем он окончательно встал на ноги и вперил свой туманный взгляд в какую-то покосившуюся невысокую ограду, что выстроилась рядом с газоном, в котором он только что валялся Лёва издал сдавленный стон.
И он прохрипел:
Что за хрень? Ё-моё
Страшно озираясь, Никанорыч постигал место своего пребывания, пытаясь припомнить, что же было накануне, и как он сюда влетел, в это непуганое захолустье с кривым забором и пением беззаботных птах Стоявший рядом двухэтажный дом навеивал странные и страшные мысли: «А где это я? И что это за хата? А вдруг это»
Тут он хлопнул себя по карманам и суматошно сунул руку сперва в один карман, затем в другой И он горько и яростно выдохнул, продлевая свои жуткие догадки:
Деньги! Блин Где бабки? Неужели Эх Дубина я, мот безмозглый! Обворовали Где ж был-то я? Что с памятью? Как же теперь? Куда? К кому? Нет, надо напрячься. Фёдора помню, как пили с ним помню Аэропорт Ресторан А дальше провал Что же это, а?
Вспомнил-таки хоть что-то! И то дело. Чуть не плача, Никанорыч вышел с территории газона с кривой оградой и направился куда глаза глядят. А глаза его глядели в никуда, точнее говоря, они пытались угадать, в какой стороне найдётся хоть что-то радующее и обнадёживающее Тут Никанорыч начал вспоминать всю свою жизнь с её шиком и откатом, с вылетами и падениями. Да, было, что вспомнить Ведь писал же картины! Нет же, надо было бросить всё это, заняться дурацким бизнесом, этим кидаловом с надувными понтами. Нет, не так всё. А в хакеры на кой хрен полез? Как будто без него не обошлись бы эти сетевики. Нет же, надо было опять на бабло разогреться Вот и разогрелся, сдуру не в тот хостинг залез. Вот страху-то натерпелся Пришлось следы заметать, скрываться от всех Да, всё не так. Где ж оно, бытие радостное? И почему это радостное всё так завуалировано, сокрыто от человека? Погудел в кабаке и на улице оказался никому не нужный, да ещё обчищенный Вот же блин, дела какие в нашем царстве загадочном
Никанорыч отвлёкся от своих размышлений, бросавших его в болезненный жар, поскольку глаза его вдруг остановились на том, что могло оказаться спасительным в данной неадекватной ситуации. И Лёва застыл на месте. Прямо перед ним в груде какого-то утильного хлама валялась видная книга Никанорыч плавно приблизился к ней и взял её в руки. Он про себя прочёл название на обложке:
«Н. В. Гоголь. Мёртвые души»
Вот оно! Неспроста всё это Ой, неспроста Мёртвые души просто так не валяются. Каков смысл! И ведь он, Лев Никанорович Башковитов теперь тоже является одним из тех, кто постиг эту леденящую изнанку действительности, затуманенную сладким дымом Отечества
Тут он вдруг вспомнил ещё кое-что, отчего взгляд его прояснился до слёз, и он мысленно вымолвил:
«А ведь началось-то всё тоже с книги, Капитал! И здесь книга Неспроста всё это. Значит, помнят меня ещё там, где всё в радости. Значит, не забыт ещё я, не пропал до конца»
Внезапный визг протекторов заставил Никанорыча вздрогнуть и спрятать книгу за пазуху, проезжавший мимо легковой автомобиль не вписался в поворот, отчего въехал на обочину и тут же вырулил обратно на трассу с непонятным покрытием. Лёва проводил взглядом спятившую легковуху и подумал:
«Вот сумасшедшие. Все что ли они тут такие? Вот попал я Да, надо что-то предпринимать Нет смысла околачиваться без нужды в этой глухомани с её обломами Как точно! Обломы! Ресторан назывался Обломов! Вспомнил Вот же блин, реально ирония судьбы Обломов Вот жуть-то! А город это какой? И что за провалы такие в памяти? Да, надо что-то делать. Как-то спасаться надо, выходить из всего этого бреда»