Вторжение варваров
ВЕЧЕРНЕЕ СООБЩЕНИЕ
21 сентября 1941 года
В течение 21 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте. После многодневных, ожесточённых боёв наши войска оставили Киев.
Как известно, Великая Отечественная война началась 22 июня 1941 года. «Киев бомбили, нам объявили, что началась война!» В четыре часа утра первые бомбы фашистов полетели на вокзал. После взрывов там начался пожар. Загорелся хлебный элеватор с зерном. Запах горелого хлеба разносился далеко вокруг. От ядовитого дыма нечем было дышать. На второй день после бомбёжки Миша с Гришей отправились на товарную станцию и там стали выгребать уцелевшие от огня зёрна пшеницы. Домой пришли с добычей полных два ведра с зерном, целое богатство для голодающей семьи. Как и многие его сверстники, Гриша держал голубей во дворе дома, в деревянной будке на столбах. После бомбёжки элеватора оттуда сбежали его постоянные обитатели куницы и хорьки, пристрастившиеся к ловле птиц. А рядом была голубятня, которую напуганная куница не могла оставить без внимания. Она забралась на столб, прогрызла стенку голубятни Гриши и передавила всех голубей. Гриша изловил её капканом и повесил рядом с будкой в назидание другим мелким хищникам. Он завёл новых голубей, но через неделю ситуация повторилась голуби были передавлены. А тем временем в Киеве началась организованная эвакуация населения. Эвакуировали и предприятия, имеющие оборонное значение. Предприятие, на котором работал отец, подлежало эвакуации в первую очередь. Во двор завода было подано несколько железнодорожных платформ, на которые было установлено демонтированное оборудование. Пётр Андреевич Сидько был в составе бригады, занимающейся демонтажем и погрузкой. Для членов семей работников завода, имеющих бронь, было подано два телячьих вагона. Охрана демонтированного оборудования была возложена на тех же рабочих, что устанавливали оборудование на платформы.
Таким образом, в начале августа 1941 года семья Сидько оказалась на железнодорожной товарной станции с вещами в одном из вагонов. Ждали сигнала отправления в течение нескольких дней. Но тут Гриша вспомнил, что забыл выпустить голубей из будки. Он выскочил из вагона и опрометью помчался к дому. А в это самое время был подан к поезду паровоз и поезд тронулся с места. Берта увидела, что сына нет рядом, забрала детей и вернулась домой. А Пётр уехал вместе с оборудованием за линию фронта, в сторону Саратова.
Таким образом, в начале августа 1941 года семья Сидько оказалась на железнодорожной товарной станции с вещами в одном из вагонов. Ждали сигнала отправления в течение нескольких дней. Но тут Гриша вспомнил, что забыл выпустить голубей из будки. Он выскочил из вагона и опрометью помчался к дому. А в это самое время был подан к поезду паровоз и поезд тронулся с места. Берта увидела, что сына нет рядом, забрала детей и вернулась домой. А Пётр уехал вместе с оборудованием за линию фронта, в сторону Саратова.
Заводское оборудование было разгружено и установлено стационарно на площадке, где имелась своя электростанция, обеспечивающая бесперебойную работу заводского оборудования и котельная на мазуте. Таким образом, было отремонтировано немало подбитых танков, пушек и машин. Отработанную, загрязнённую воду сливали в Волгу. Но отец опять применил свои способности рационализатора и изобретателя. Он изобрёл разделитель воды и отработанного горючего (бензин, керосин и мазут). Установка успешно прошла технические испытания и была внедрена в производство. За это Пётр получил медаль за успехи на трудовом фронте.
Когда семья Сидько вернулась домой, квартира была уже разграблена соседями. Вещи разбросаны по полу. На полу валялись затоптанные семейные фотографии, детские прокладки трёхмесячного Володи, перья подушек, разбитая посуда.
Стали обживаться в разгромленной квартире. К маме стали приходить соседи с просьбами пошить им платья и юбки. А Гриша с Мишей подворовывали продукты на базарчике возле дома. За выполненные заказы с матерью рассчитывались продуктами и деньгами. На тот момент одна буханка хлеба стоила 100 рублей, 50-ти граммовый кусочек сала 20 рублей, стакан пшена, кукурузной крупы, перловки, овса 20 рублей Мать угощала детей самодельными конфетами из плавленого сахара с добавлением крахмала и красителя. Берта варила детям гороховый суп и затирала его мукой до состояния киселя. В день семья потребляла одну буханку хлеба, который покупали в магазине. Кусочек сала и растительное масло приобретали на базаре.
Так и жили до 19 сентября, вплоть до отхода советских войск и прихода оккупантов. Когда наши войска получили приказ о сдаче Киева, со стороны вокзала, Батыевой горы (район старинного Байкова кладбища 1516 века и Голосеевского леса) в Киев вошли первые колонны фашистов. Шли строем пехота и моторизованные части, кони-тяжеловозы, которые тащили механизмы лёгкой артиллерии. Вокзал начинался улицей Коминтерна, пересекающей улицы Жилянскую, Саксаганскую и выходящей на бульвар Шевченко. От вокзала колонны немцев расходились по этим улицам в сторону Евбаза и Крещатика. Весёлые, надменные, в чистой, аккуратной серо-зелёной форме с закатанными рукавами, с блестящими автоматами и пистолетами, фашисты входили в Киев как хозяева, рассчитывая остаться здесь навечно. Кузова многих автомобилей были приспособлены под жильё с кроватями и привинченными столами. Незваные гости весело прогуливались по улицам столицы Украины и шутили с местными жителями, весёлые, свежевыбритые, холёные. На дорогах между машинами сновали мотоциклы, оборудованные пулемётами. Дети, да и немало взрослых, во все глаза смотрели на эту армаду, заполонившую город. В подвалах и сараях по наводке осведомителей немцы искали партизан и раненных советских солдат. Многие жители Киева встречали оккупантов радушно, хлебом-солью. Среди них было немало пожилых людей, женщин с детьми, украинцев и евреев, помнивших немцев на этой же территории с 1919 года. В то время они евреев не трогали. Взрослые мужчины призывного возраста были призваны в армию, или были эвакуированы.
За боевыми частями фашистов в Киев вошли колонны военнопленных в сопровождении немецких офицеров и полицейских-бендеровцев. Один из раненных бойцов упал на землю прямо возле дома семьи Сидько. И по приказу немецкого офицера «бендеровец» застрелил его из автомата. Немцы не хотели пачкать руки «грязной» работой и привлекали для этих целей местное население из числа жителей Западной Украины в составе полиции и жандармерии. В каждом доме работали дворники, которые знали всю подноготную о жителях и их окружении. Это обстоятельство с успехом использовалось ещё советскими органами. Дворники были негласными осведомителями властей. И новая власть произвела мобилизацию этой категории населения для своих целей. За каждого еврея, коммуниста, комсомольца, советского военнослужащего, полагалось вознаграждение, было развешено около 2000 приказов и распоряжений на украинском, немецком и русском языках в тоне безукоризненного исполнения под угрозой расстрела. Приказами комендатуры население было обязано сдать излишки продовольствия, оружие, военное снаряжение, боеприпасы и радиоприёмники. Все награбленные вещи должны были быть возвращены на место.
Город представлял собой неприглядное зрелище. Повсюду виднелись разбитые витрины магазинов, земля была усыпана бумагой, навозом и битым стеклом. И как нельзя остро, стояла проблема с питьевой водой. В мирные времена народ пользовался чистой питьевой водопроводной водой. А теперь система водоснабжения не работала. И люди брали воду, где придётся из ручья Бабьего Яра, Днепра. Черпали воду вёдрами, стаканами, кружками, банками. Подставляли тазики и бочки под водосточные трубы с дождевой водой. Грабёж, как со стороны немцев, так и со стороны местного населения, стал обычным явлением. То тут, то там, встречались красные немецкие флаги со свастиками и жёлто-голубые флаги украинских националистов. Жители были мобилизованы немцами на разборку баррикад. Под немецкие учреждения были использованы пустующие учреждения и магазины Крещатика. Немецкий штаб расположился в гостинице «Континенталь». Комендатура заняла магазин «Детский мир». А Дом врача в одночасье стал Домом немецких офицеров. Ожил Бессарабский рынок, на котором стали появляться торговцы с варёной картошкой и пирогами, блинами и махоркой.
Но уже 24 сентября раздался первый взрыв. Взлетело на воздух помещение немецкой комендатуры. Следом за ним был взорван дом с немецкими учреждениями на другой стороне улицы. Взрывом было уничтожено здание цирка. Начался пожар в гостинице «Континенталь», занятой немцами. Кроме того, отступающие советские войска оставили во многих местах различные ящики с боеприпасами и бутылками с «Коктейлем Молотова». Поэтому время от времени целую ночь в разных районах Крещатика раздавались взрывы, начались пожары, уничтожившие бесчисленное количество фашистов, местных жителей, имущества, документов, военного снаряжения. Земля горела под ногами оккупантов. Мир не знал ещё подобной организованной акции возмездия. Это был акт самосожжения, сравнимый разве что с пожаром Москвы во время войны с Наполеоном.
Немцы срочно доставили по воздуху длинные шланги и стали качать воду из Днепра. Но до Крещатика вода всё же не дошла кто-то эти шланги перерезал.
Над костром в центре Киева возник вихревой поток, поднимающий на недосягаемую высоту горящие предметы щепки, бумагу, тряпки. Оккупанты вместе с полицейскими, дворниками и добровольцами из населения безуспешно пытались с крыш домов погасить пожар, но ничего из этой затеи не вышло. Невозможно даже было достать трупы погибших немцев и жителей, все они сгорели дотла. Горело всё, что немцы успели награбить. Пожар распространился на кинотеатры, здания университетов, на радиокомитет. В воздухе держался стойкий запах гари, ночное небо было озарено красным светом, видимым за десятки и сотни километров от пожарища. И немцы прекратили бесполезное сопротивление огню и просто ждали в стороне до 28 сентября пока взрыва не прекратились. Целый месяц ушёл на разгребание завалов и прокладывание проездов.
С дотошностью, присущей немцам, каждое здание стали обследовать и вывешивать плакаты с надписями: «Проверено. Мин нет!». Пожары и взрывы продолжались до 28 сентября, вплоть до начала расстрела евреев в Бабьем Яре. Теперь уже оккупанты ничем не чувствовали себя связанными. Им незачем было уже заигрывать с народом и поведение их резко изменилось.
На улицах появились объявления следующего содержания:
«Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года к 8 часам утра на угол Мельника и Дехторовской (возле кладбищ). Взять с собой документы, деньги, ценные вещи, а так же тёплую одежду, бельё и проч.
Кто их жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет расстрелян.
Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи, будет расстрелян».
(из материалов Центрального государственного архива Октябрьской революции, Москва. Фонд 7021, опись 65, единица хранения 5.)
Германский документ от 7 октября 1941 года «Сообщение о событиях в СССР», который был подготовлен полицией безопасности и СД: