Поэтому, рассудив, Батурин решил не обижаться, по крайней мере, стараться так себя вести. Что толку в сочувствии, ему от этого легче не станет. Зато они оба получат бесценный материал, который, возможно, пригодится для их будущих исследований.
Нельзя сказать, что эти рассуждения были полностью убедительны для него самого, он понимал, что в глубине души не все так гладко, но все же самые острые противоречия они, если не снимали, но ослабляли. А это все же лучше, чем ничего.
Когда Батурин вошел в квартиру, то даже замер от удивления: посреди комнаты его ждал накрытый стол с бутылкой вина и тортом.
С чего такой пир? спросил он у жены.
Ты разве забыл, сегодня неделя, как ты работаешь курьером.
И эту дату нужно отмечать?
Не эту дату, а то, что ты сумел выдержать эту работу целую неделю. Я в этом сильно сомневалась.
Я и сам сильно сомневался. Но каждое утро, когда встаю, начинаю уговаривать себе, что должен отработать еще один день. Как видишь, самовнушение помогает.
Вижу, садись. Будем праздновать.
Вижу, садись. Будем праздновать.
Во время праздничного ужина, они довольно много шутили и смеялись, чего не случалось с ними давненько. Батурин делился своими впечатлениями о новой работе, Катя внимательно его слушала. Он чувствовал радость от того, что между ними восстанавливается доверие и близость, хотя понимал, что не стоит переоценивать это сближение. Неудачи последнего времени слишком надломили дух их семьи. И потребуется много событий для его полного возрождения. Вот только какие, пока не совсем понятно. Но явно не его работа курьером. Это всего лишь пауза, вызванная необычными обстоятельствами. То, что случилось, для них одинаково неожиданно, хотя у каждого эта неожиданность проявляется по-своему.
Что ты все-таки собираешься делать? вдруг поинтересовалась Катерина в самом конце обеда.
Хотя над ответом на этот вопрос Батурин думал постоянно, он вдруг понял, что не знает, что сказать.
Работа курьером это, в самом деле, необычно и оригинально, продолжала жена, но всему должен быть предел. Если человек оригинален всю жизнь это в какой-то момент становится не оригинальным и скучным. Разве не так?
Батурин вынужден был мысленно признать правоту Кати. Она права, долго тянуть с его курьерством у него не получится, уже скоро надо будет завершать эту эпопею. Иначе их отношения вернутся на прежнюю точку замерзания, с которой они с большим трудом соскочили.
Я с тобой согласен, произнес он, но ты должна понять: нужно время, чтобы оглядеться. Нас постигла неудача, а это всегда самая невыгодная позиция для нового старта.
Неудача постигла в первую очередь тебя, милый, уточнила Катя. Я играла в этой авантюре только роль заднего плана.
Неважно, но ты в ней участвовала.
К сожалению.
Кто знает, возможно, это лучшее, что мы с тобой сотворили.
Если это даже так, то боюсь, это станет понятным миру еще не скоро.
Наука требует жертв.
Требует, но почему-то жертвой становиться совсем не хочется, парировала Катя.
Не хочется, мы же не христианские мученики, согласился Батурин. Но знаешь, я долго думал, в чем смысл психологии?
Горю желанием узнать.
Это способность человека понять свое предназначение и на этой основе подчиниться своей судьбе. Когда это удается, психология становится не нужной, все происходит само собой.
Интересная мысль, не очень охотно согласилась Катя. Только не всегда легко понять, что именно эта судьба является твоей. Особенно тогда, когда она требует жертв, подчас очень больших. В этом мне кажется уязвимость твоей теории.
Полной уверенности никогда не бывает. Жизнь специально создает зазор неуверенности. Мне кажется, это делается для того, чтобы оставлять в человеке сомнение. Нормальной личности оно необходимо, это возможность для переоценки. Многие задавливают ее в себе, в этом заключается их главная ошибка.
Катя вздохнула.
Я знаю, дискуссировать с тобой бесполезно, ты всегда победишь в споре. В студенческие годы меня это твое качество восхищало. Но тогда я не могла предположить, что когда ты выйдешь на самостоятельный путь, эта твоя способность будет приносить тебе одни неприятности. А заодно и мне, коль я связала свою жизнь с твоей. Как бы нам разрубить этот гордиев узел?
Батурин какое-то время молчал. Все же Катя, если и не поставила вопрос ребром, то ясно намекнула ему, что это может случиться в любой момент.
Не спрашивай меня об этом хотя бы некоторое время, я все равно не смогу на него ответить, произнес он.
А потом?
Меня не оставляет ощущение, что что-то должно произойти. Моя книга не может оставить всех равнодушной. Возможно, до тех, кто должны ее прочитать, она еще не дошла.
Возможно это и так, ну а если все же никогда не дойдет?
Прошу тебя, подожди совсем немного, а там поступай так, как сочтешь нужным.
Хорошо, милый, давай подождем этого дня вместе, ответила Катя.
5
Батурин возвращался с очередного задания. На этот раз заказчику, кроме документов пришлось везти посылку килограммов в пять. От метро идти было далеко, и пока он тащился по жаре, то к концу пути силы почти целиком покинули его. Поэтому сейчас он с трудом передвигал ноги, хотелось ужасно сесть и пить, но он находился в промзоне, где не было ни скамеек, ни киосков с водой. А до станции метрополитена, где начиналась цивилизация, оставалось никак не меньше двадцати минут ходьбы.
Батурин думал о том, что как только доберется до офиса, тут же подаст заявление об увольнении. Но он понимал, что это всего лишь мечты, ничего подобного не сделает, иначе их семья останется без денег. Поэтому придется терпеть эту муку.
Зазвонил телефон. Батурин сморщился, он почти не сомневался, что звонят из офиса с приказом отправиться по очередному адресу. На миг им овладело искушение не отвечать на звонок; мало ли причин, например, села зарядка аппарата или он где-нибудь оставил его. Но нет, не стоит нарываться на неприятности, к нему и без того там относятся без большого благожелательства. Чувствуют в нем чужака.
Батурин достал телефон, посмотрел на номер он был незнаком. Значит, не по работе, уже хорошо.
Я говорю с Вадимом Владиславовичем Батуриным? раздался молодой приятный женский голос.
Да, это я, произнес он.
Пожалуйста, не отключайте телефон, сейчас с вами будет говорить Шувалов Андрей Павлович.
Повторите еще раз, кто будет говорить? не понял Батурин.
В красивом женском голосе появились нотки удивления.
Шувалов Андрей Павлович, повторила она. Вы не знаете этого человека?
Шувалова Андрея Павловича знают все. Вы говорите именно о нем?
Да, о нем. И он желает с вами переговорить. Я соединяю?
Соединяйте.
Батурин вдруг почувствовал, что у него учащенно колотится сердце, и слегка дрожат руки и губы. Он испугался, что по этой причине не сумеет членораздельно разговаривать со своим собеседником.
Красивый женский голос сменился на старческий и скрипучий.
Добрый день, Вадим Владиславович!
Здравствуйте, Андрей Павлович!
У меня есть к вам серьезный разговор. Вы не возражаете?
Разумеется, нет.
Прекрасно. Хотите приехать ко мне прямо сейчас.
Батурин спешно взглянул на часы. До конца рабочего дня оставался еще час, но ему было уже все равно.
С удовольствием приеду. Только не знаю, куда.
А вам и не надо знать, вдруг довольно резко прозвучал голос Шувалова. Скажите мой секретарше, где вы сейчас находитесь. К вам тот час выедет автомобиль.
Хорошо.
Старческий скрипучий голос в очередной раз сменился на молодой и красивый.
Вадим Владиславович, записываю адрес, где вы находитесь?
Батурин продиктовал адрес.
Пожалуйста, оставайтесь на этом месте. Машина прибудет к вам в течение тридцати минут.
Связь разорвалась, а снова Батурин почувствовал, как у него кружится голова и подрагивают колени. В этот звонок почти так же трудно поверить, как в звонок Бога. То и другое почти в равной мере невероятно. Хотя еще неизвестно, что более невероятней
Он посмотрел на часы, еще ждать и ждать, когда приедет машина за ним. А он уже весь дрожит от нетерпения. Что понадобилось одному из самых богатых людей в стране от одного из самых бедных? Ведь Шувалов не только глава большой бизнес-империи, но и руководитель влиятельнейшего Делового союза, где собраны едва ли не все миллиардеры России. Их еще нередко называют властелинами государства. Выше и, правда, только боги. Есть от чего прийти в неистовство.
У Батурина возникло искушение позвонить тут же Кати, но он пресек его. Пока он не выяснит, зачем понадобился Шувалову, он не станет ей ничего сообщать. А вдруг все это не стоит и выведенного яйца? Может, миллиардеру потребовалась какая-нибудь небольшая консультация. Получит он за нее сто или двести долларов о чем тогда говорить, просто отдаст деньги на хозяйство.
Батурин вновь посмотрел на часы, вот-вот должна подъехать за ним машина Шувалова. У него вдруг возникло предчувствие, что как только он в нее сядет, для него начнется новая жизнь.
6
Машина доставила Батурина к зданию Делового союза. Это был довольно мрачный четырехэтажный особняк, смотревший своими многочисленными окнами в темные воды канала. Мимо по набережной проносился бесконечный поток автомобилей.
Охранники внимательно изучили его паспорт, словно ценный исторический документ, и пропустили внутрь. Он шел по длинному коридору, сердце прыгало от волнения. Должна же к человеку хотя бы однажды прийти удача. Такого же не может быть, чтобы она все время шла мимо. Это, по меньшей мере, несправедливо.
Батурин остановился возле двери приемной Шувалова. Он огляделся, вокруг не было никого. Может, во всем здании кроме него нет ни одного человека, пришла вдруг странная мысль. Но она помогла стряхнуть овладевшее им некоторое оцепенение. Он постучал в дверь.
Секретарша была та самая владелица приятного голоса, который совсем недавно звучал в его телефоне. Он сразу же узнал эти интонации.
Андрей Павлович, вас ждет, сообщила она, как показалось Батурину, с интересом его разглядывая. Чай, кофе, напитки?
Он тоже посмотрел на нее. Она была очень красива. Такую снимать в кино.
Все равно.
Секретарша едва заметно улыбнулась, и отворила перед ним дверь.
Батурин еще не видел такого огромного кабинета, в нем спокойно можно было играть в баскетбол. Он даже не сразу заметил хозяина этих мест; тот сидел в глубине этого большого пространства и внимательно наблюдал за ним. Только сейчас к Вадиму пришло в голову, что одет он не слишком подобающе для такого приема. Надо было слетать домой и сменить джинсы и ветровку на парадный костюм. Но что теперь говорить, когда он уже здесь в таком виде.