Подходите ко мне и садитесь, Вадим Владиславович, услышал он уже знакомый старческий скрипучий голос.
Батурин двинулся к огромному письменному столу. Неподалеку от него стояло кресло, он его и занял.
Вы знаете, зачем я вас пригласил? спросил Шувалов.
Не имею представления. Наверное, понадобились мои услуги психолога.
В какой-то степени, да. Но, насколько я понимаю, вы занимаетесь в основном социальной психологией.
Вы правильно понимаете, подтвердил Батурин. Он с интересом рассматривал своего собеседника. Есть старые люди, которые выглядят моложаво, а есть старые люди, которые выглядят старо. Шувалов, без всякого сомнения, принадлежал ко второй категории. Батурин точно знал, что ему семьдесят лет это он пока ждал машину, вычитал в Интернете вместе с другим ворохом информации об этом человеке. Но выглядел миллиардер на все восемьдесят, если не больше. На его лице щедро оставила многочисленные следы прожитая им большая и непростая долгая жизнь.
И все же, какие мысли породили у вас мое приглашение на встречу? спросил Шувалов.
Вообще-то их было довольно много, но ни одной конкретной.
Вот в чем причина моей встречи с вами. Шувалов взял со стола толстую книгу и, словно флаг, поднял над собой.
Батурин спокойно посмотрел на нее, он почти не сомневался, что Шувалов держит в руке его книгу. Так оно и оказалось. Он вдруг успокоился, наконец-то все пошло так, как и должно было идти. Остается лишь гадать, чем все это кончится?
Узнали книгу, Вадим Владиславович?
Как я ее могу не узнать, это же моя книга.
Это лучшая книга на эту тему, что я читал в своей жизни. А поверьте, я давно интересуюсь этой тематикой.
Я верю, Андрей Павлович.
Шувалов бросил на Батурина пристальный взгляд из-под когтистых бровей. И Батурин невольно подумал, что, возможно, он выбрал со своим собеседником неверный тон для общения. Может, учитывая его общественное положение и богатство, он привык к большому чинопочитанию и угодничеству. Ну, уж нет, унижаться он не станет.
Я прочитал эту книгу от корки до корки. А некоторые места по несколько раз, сообщил Шувалов.
Батурин почувствовал невольную гордость, из уст такого человека, как Шувалов, это очень высокая оценка. Она окупает все те неприятности, что принесла ему, как автору, эта книга.
Для меня это большая честь, произнес он.
Возможно, но мне бы хотелось, чтобы наш разговор имел бы более предметный характер.
Я готов к любому разговору. Что вы имеете в виду под предметным характером?
Что вы думаете об элите вообще и о нашей элите в частности?
Батурин посмотрел на Шувалова, пытаясь понять, нет ли подвоха в его словах. Миллиардер смотрел на него строгим взглядом экзаменатора.
Все, что я думаю на этот счет, я отразил в книге, уклончиво ответил Батурин.
Я прошу вас четко отвечать на мои вопросы, от этого для вас многое зависит.
Батурин хотел спросить, что именно зависит, но ему показалось, что этот вопрос Шувалову не понравится. Наверное, он пока не собирается доводить это до его сведения.
Хорошо, Андрей Павлович, я считаю, что состояние нашей элиты катастрофическое. Она ведет страну в пропасть.
Шувалов кивнул головой.
Наши мнения совпадают. Мне понравился в вашей книге один абзац.
Могу я узнать, какой именно?
Шувалов откинулся на спинку кресла.
Вы пишите о том, что в процесс образования элиты самое важное это то, каким образом она образуется. Крайне необходимо выработать позитивные критерии ее формирования; если отбор осуществляется по неверным принципам, страна никогда не достигнет процветания.
Могу я узнать, какой именно?
Шувалов откинулся на спинку кресла.
Вы пишите о том, что в процесс образования элиты самое важное это то, каким образом она образуется. Крайне необходимо выработать позитивные критерии ее формирования; если отбор осуществляется по неверным принципам, страна никогда не достигнет процветания.
Это, в самом деле, одна из важнейших моих мыслей. Каждая элита создает свои принципы отбора в зависимости от преследуемых ею целей. Обычно их две: первая это самосохранение, вторая развитие страны. К сожалению, в нашем случае первая задача полностью превалирует над второй. Причем, это происходит повсеместно, как в высших, так и в низших этажах элиты. Что закономерно, ведь обычно на низших уровнях копируют то, что делается на высших.
Вы это называете законом копирования элит, задумчиво произнес Шувалов.
Да, это так, проговорил слегка удивленный таким хорошим знанием его книги Батурин. Неужели этот человек и в самом деле тщательно ее проштудировал.
Вы обнаружили страшную закономерность. Я много раз сталкивался с ней, но до вашей книги по-настоящему не задумывался об этом явлении.
Рад, что хоть в чем-то вам полезен.
Шувалов неожиданно встрепенулся и наклонился вперед, поближе к Батурину.
Не о том сейчас речь, уважаемый Вадим Владиславович.
А о чем же?
И еще вы очень правильно пишите, что элита самым непосредственным образом влияет на народ, а народ влияет на элиту. Если эта зависимость отрицательная, то создается исторический порочный круг, который без конца воспроизводится; элиты развращает народ, а развращенный народ формирует элиту, которая снова его развращает. Такие государства не в состоянии успешно развиваться, зато способны долго и мучительно гнить.
Я об этом тоже писал.
Шувалов кивнул головой.
Но вы ничего не сказали, что делать в такой ситуации.
Батурин развел руками.
В книге я привожу исторические примеры подобных ситуаций. Чаще всего выход из них тяжел, долог и кровав. Наиболее оптимальный вариант, когда страну завоевывает другое государство, которое начинает ее очищать от накопленной мерзости, кардинально меняет и саму элиту, и способы ее формирования.
Ваши примеры убедительны, только никто нас завоевывать не собирается. Все смотрят и ждут, когда мы загнемся сами от своего гноя. Каков в таком случае будет ваш выход, Вадим Владиславович?
Честно говоря, даже не представляю. Боюсь, что его нет. В этом случае уже никакая элита не поможет. Да и никто ее не станет формировать.
Печальный вывод, хотя, надо признать, закономерный, согласился Шувалов. Признаюсь вам, я сам давно и много размышляю на эту тему. В каком-то смысле, мне это делать легче, чем вам; я смотрю на элиту не снаружи, как вы, а изнутри. Я являюсь представителем той самой элиты, о которой вы пишите. Вот почему я в ужасе. Ситуация еще хуже, чем вы думаете.
Несколько мгновений они молчали, каждый обдумывал слова другого.
Я нисколько не сомневаюсь в вашей оценке, первым произнес Батурин, но я не могу понять смысл нашей беседы. Если мы просто обмениваемся мнениями
Не все сразу, прервал его Шувалов. Понимаю, вы молодой, вам хочется как можно скорей все узнать. Но я должен быть уверен, что не ошибаюсь на ваш счет.
Вы прочитали мою книгу
Книги недостаточно, снова перебил Батурина его собеседник. Книга одно, а живой человек другое. Поверьте, в этом я убеждался бесчисленное количество раз.
Я верю, Андрей Павлович.
И правильно поступаете, другим, более благожелательным тоном проговорил Шувалов.
Его лицо даже немножко подобрела, по крайней мере, выражение суровости как-то ослабло. Батурин невольно задал себе вопрос: каким бывает этот человек в домашней обстановке? Большая вероятность, что совсем не таким, каким, например, в своем офисе.
И все же мне бы хотелось понять, о чем наш разговор?
Как вы считаете, можно ли воспитывать элиту?
Я писал об этом в книге
Я вас уже просил, не ссылайтесь на книгу, а отвечайте мне, как будто ее нет. Это в ваших интересах.
Хорошо, с моей точки зрения очень сложно воспитывать элиту отдельно от общества. Хотя такие примеры были.
И что за примеры?
Декабристы. Это один из редких примеров в истории, когда в стране возникла подлинная элита. Проблема заключалась в том, что эта элита не была у власти, она находилась где-то с боку, а та элита, что была у власти, по своим качествам элитой не являлась. Это стало причиной столкновения этих двух групп. Правящая элита просто не могла не уничтожить заговорщиков, не потому что они заговорщики, а потому что только таким образом она могла отстоять право на власть. Некачественная элита всегда стремится извести качественную, им нет места на одной земле. В этом трагедия, так как достойные обычно проигрывают недостойным.
Вы правы, задумчиво произнес Шувалов. В каком-то смысле сейчас так и происходит. Мне нравится, что вы точно ставите диагноз. В вашем возрасте я был намного наивней. Сейчас-то я вижу все гораздо острей, да вот что в том толк. Изменить мне уже ничего не удастся. Так, если что-то по мелочам. Но у нас теория малых дел не работает, слишком сильно мы зашли не туда, слишком сильно все запущено. С их помощью будем выбираться чересчур долго. А чересчур долго в наших условиях означает никогда не выбраться.
Если все так, как вы говорите, тогда о чем мы говорим?
Если говорим, значит, есть о чем, Вадим Владиславович. Голос Шувалова прозвучал резко, так говорят с проштрафившимся подчиненным.
Батурин почувствовал раздражение, сколько можно терпеть эту игру в кошки мышки. Неужели так трудно раскрывать карты?
Не сердитесь, словно поняв его чувства, уже мягче произнес Шувалов. Просто тоскливо становится от безысходности. Я каждый день сталкиваюсь с ней, и это вызывает тяжелые чувства. Я вам признаюсь, что сталкиваюсь с этим даже в собственной семье.
В семье? изумился Батурин. Но считается, что ваш бизнес один из самых эффективных.
Одно не исключает другого. Да было бы странным, если бы и меня миновала чаши сия.
Опять не понятно, о чем он говорит, раздраженно подумал Батурин. Как долго все это будет тянуться?
Где вы сейчас работаете?
Вопрос застал Батурина врасплох, он не знал, как на него отвечать. Говорить правду неудобно, но и врать ничуть не лучше. Пора было давать ответ, а он никак не мог сделать выбор.
Вы не слышали мой вопрос? снова требовательно произнес Шувалов.
Работаю курьером.
Что? Каким курьером? Вы смеетесь надо мной. Не советую.
Обычным курьером, разношу документы и посылки до пяти килограмм. Так записано в моем контракте.
Вы это серьезно?
Другой работы не сумел найти.
Сколько же вам платят за нее, если не секрет.
Двадцать тысяч.
Может, это у вас такой протест?
Я рассылал резюме во многие организации и компании. Никого они не заинтересовали.
А ваша книга?
Она тоже почти не имеет откликов.