Всё, мама, всё, оборвал её на полуслове сын, дочитав записку. Сколько можно говорить, что нет Бога и рая нет!
Не гневи Господа, Костя, нахмурилась старушка. Бог есть, и он видит с небес грехи ваши, отступники! Вы ещё пожалеете об своём отступничестве от веры святой и время то скоро наступит!
Она встала из-за стола и удалилась на своё место за печь, а Василий
Собака тебя не покусала? осведомился хозяин, с усмешкой глядя на жующего хлеб Боева.
Есть немного, сказал он. Вся рука от крови мокрая.
Ничего, тебе не привыкать, ухмыльнулся хозяин. Видать, с цепи сорвался, чертяка хвостатый. Ну, так сколько вас, кто в Полтавку ехать хотит?
Вместе со мной шесть человек, ответил Василий.
Ладно, беру вас, сказал хозяин, надевая валенки. Поедем рано утром. Не явитесь вовремя ждать не буду!
14.
Рано утром к дому приютившего казаков старика лихо подкатила двойка, запряжённая в широкие без бортов сани. Резвыми лошадьми управлял мужик, который пообещал Боеву отвезти их в Полтавку. Казаки сразу же поспешили к саням и стали рассаживаться на них, устраиваясь поудобнее.
Спасибо, мил человек, поблагодарил его Боев. А мы в самый раз к тебе идти собрались.
Пока вас дождёшься, вечер наступит, буркнул в ответ мужик. Решили нынче пораньше выехать, вот я и заскочил за вами.
Проходившие мимо женщины остановились возле саней, разглядывая казаков.
Да заморозишь ты их, покуда до Полтавки довезёшь, заговорили они взволнованно. Сорок вёрст ведь по морозу!
А я чего, хмурился мужик. У меня одёжки зимней лишней нет. Не хотят ехать, пущай здесь остаются.
Обожди, не уезжай, сейчас мы
Сердобольные женщины поспешили по домам и быстро вернулись. Они принесли всё, что жалко было выбросить, но казаки были благодарны им за это. Старую, ветхую, но способную держать тепло одежду быстро разделили и напялили на себя и стали похожи на самых настоящих бродяг, каковыми была полна послевоенная Россия.
Эдак покажемся дома, все со смеху помрут, улыбались они, разглядывая друг друга. Ничё, всё теплее будет. В наших худых поддергайках мы бы сорок вёрст не выдюжили. Бабоньки, красавицы, спасибочко превеликое вам!
Возница взмахнул кнутом, и увлекаемая лошадьми «платформа» на полозьях рванула с места. Казаки не раз вспомнили добрым словом женщин, пожертвовавших для них лохмотья. Всё теплее было ехать под ледяным, обжигающим, морозным ветром.
«До станицы, Господь даст, доберусь, все энти лохмоты у околицы брошу, думал Василий. Со стыда сдохнуть можно, ежели увидит кто-нибудь. Эх, Господи Боже мой милостивый Разве мог я когда-то подумать, что вот эдакое барахло на себя напяливать буду? Стыд и срам на мою головушку, но»
Василий вспомнил, каким красавцем был когда-то давно. Коренастый, подтянутый, с выпущенным из-под фуражки чубом. Наипервейший жених в станице! Девицы заглядывались на него, а он «не замечал» их. Жили не тужили, а потом Потом всё изменилось до неузнаваемости. Когда он вернулся с германской войны, не узнал родную станицу. И гумны, и амбары пустые, и люди изменились, злыми стали и подозрительными. И получилось так, что вернулся он с войны на войну. Другого не оставалось. Не взял бы в руки оружие, так
Он задремал, а когда открыл глаза, увидел, что подъезжают к какой-то деревне.
Эй, мил человек? крикнул Иван Инякин вознице. Энто что за селение такое, дозволь спросить?
Полтавка это, обернувшись, ответил тот.
Как Полтавка? оживились казаки. Мы что, уже сорок вёрст отмахали зараз?
Нет, поменьше, отозвался возница. Я дорогу во много крат срезал. Наш обоз ещё на половине пути к Полтавке, а мы уже здесь!
А те, односельцы твои? Они что, короткого пути не знают?
Знают, но ездить той дорогой предпочитают. Там деревенек много и есть где переночевать.
Уже въезжая в село, возница обратился к казакам:
А где вас высадить, станичники? У кого из вас здесь сродственники есть?
Нету никого, ответили они. Мы уже голову ломаем, где ночку провести, а днём мыслить будем, как дальше быть.
Без денег, за просто так, вас никто на ночлег не пустит, деревня татарская, огорчил их возница. Можете в баню на ночлег попроситься или на худой конец на вокзал. Хорошо попросите, может быть, позволят одну ночь провести. Это я точно знаю
Тогда к бане вези, сказали казаки. Глядишь, помыться дозволят, да и заночевать где-нибудь в предбаннике?
К счастью, баня оказалась открытой. Казаки вошли и попросили разрешения помыться.
А вы кто будете, шаромыжники? спросил банщик, молодой красивый татарин лет тридцати. Бродяги бездомные или
Мы не бродяги, а казаки. Домой вот возвращаемся из Омска, ответил за всех Василий. Дозволь нам помыться и переночевать где-нибудь в уголочке? Мы не здешние и не знаем, к кому на ночлег попроситься.
Банщик осмотрел их придирчивым цепким взглядом:
Хорошо, помыться разрешаю, но только недолго. А ночевать здесь позволить не могу. Это баня, а не постоялый двор.
Внутри баня оказалась просторной и хорошо протопленной. Воды, как горячей, так и холодной, было достаточно. Казаки, вывернув одежду, вынесли её на улицу вшей вымораживать, а сами мылись отведённый банщиком час, наслаждаясь купанием.
Одевшись, они вышли на улицу и в нерешительности остановились.
Жрать и спать охота, мочи нет, вздохнул Михаил Комаров. Ну что, станичники, айдате побираться и ночлежку искать?
Одевшись, они вышли на улицу и в нерешительности остановились.
Жрать и спать охота, мочи нет, вздохнул Михаил Комаров. Ну что, станичники, айдате побираться и ночлежку искать?
Айдате, согласились казаки. Нам жратву никто не принесёт, да и в избу не позовут тоже
Они разошлись по селу, договорившись встретиться возле бани.
Василий обошёл семь дворов. В каждом дали по кусочку хлеба, но в ночлеге категорически отказали. Тогда он вернулся на условленное место, где его уже поджидали другие казаки. Они поделились друг с другом тем, чего удалось раздобыть, перекусили и Снова возник вопрос о ночлеге.
А что делать, сказал Василий, айдате искать, кто на ночь пустит. Село большое, будем ходить, покуда не найдём хорошего человека.
Согласившись с ним, казаки продолжили обход домов, но везде получали отказ. Когда они почти дошагали до железнодорожной станции, встретили мужчину. Остановились, разговорились, и он спросил:
Эй, чего вы ходите по селу? Родственников ищете или ещё чего-то?
Кабы родственников, ответил Василий. Мы ночлег ищем, негде голову приклонить. Не в сугроб же спать ложиться.
Э-э-э, троих я возьму, сказал татарин. Кого, выбирайте сами.
Не выбирали и не спорили. Боев, Комаров и Инякин продолжили искать ночлег.
Они прошли ещё несколько дворов и, когда надежда умерла, их впустила в дом пожилая татарка. Она указала каждому место для сна, поставила на огонь казан и положила в него кусочек мяса. Истекая слюной, казаки терпеливо ждали, когда приготовится еда. Время тянулось медленно, слюна переполняла рты казаков, а урчащие желудки сводили спазмы. Наконец мясо было сварено. Женщина выложила его на поднос, порезала лепёшку и Казаки с жадностью набросились на пищу. В течение нескольких минут они съели всё мясо, лепёшку и выпили весь бульон из казана. Всё это время молча наблюдавшая за ними женщина вдруг сказала:
Базар завтра. Людей много приедет из соседних сёл и хуторов. Оренбургские переселенцы тоже приедут. Вы же их ищете?
Казаки переглянулись.
Да, ищем. Но как ты про то проведала, хозяюшка?
Услышала, когда вы между собой переговаривались, ответила женщина. Сейчас спать ложитесь, а утром я разбужу вас. Хорошенько выспитесь и отдохните.
15.
Когда рассвело, татарка разбудила своих временных постояльцев.
Ступайте на базар, сказала она. Сейчас самое время Все в этот час съезжаются.
Может, подсобить тебе чем, хозяюшка? спросили Комаров и Чекалин. Отплатить хотим за доброту твою и заботу о нас.
Хорошо, вздохнула женщина. Можете дрова наколоть, если желание есть, а один из вас пусть на базар идёт.
Василий, ступай ты, сказали Михаил и Иван. А мы тут подсобим маленько хозяюшке.
Я пойду, сказал Василий. Сами знаете, что люблю я на базары хаживать. Там мне завсегда люди хорошие попадаются
Базар в Полтавке оказался огромным. Как по территории, так и по количеству торговых мест его вполне можно было бы сравнить с базарами Омска или Челябинска. Аппетитного вида продукты радовали глаз и огорчали желудок. Мясо, сало, колбасы, творог, сыр, молоко Казалось бы, разорённая Гражданской войной страна должна быть голодной и нищей, но, глядя на это изобилие, можно было подумать, что люди живут в богатой и процветающей России!
Прохаживаясь между рядов, Василий вдруг увидел знакомое лицо и остановился.
Здорово, Иван Петрович! сказал он, внимательно разглядывая высокого мужчину с пышными усами и широкой окладистой бородой.
Мужчина недоумённо взглянул на него. Он не узнал Василия в его скоморошьем наряде. Да и трудно было узнать ему казака Боева, так как прошло тридцать лет с тех пор, как семья Ивана Петровича переселилась из Оренбуржья сюда, под Челябинск. Чтобы его родственник Чернев хоть что-то вспомнил, Василий назвал имя и фамилию своего отца. Лицо Ивана Петровича расплылось в широчайшей улыбке.
Ах, вот ты чей сын! воскликнул он. Да-да, когда мы из Павловской станицы уезжали, ты был ещё юнцом-стригунком. А здесь ты чего делаешь? Да и видок у тебя, ой-ё-ёй?!
Они обнялись и расцеловались.
Я эдак домой возвращаюсь, вздохнул Василий, освободившись из крепких объятий родственника. Покуда из Омска только сюда удалось добраться. Как дальше быть, не знаю. И те, кто со мной, тоже того не ведают.
Так ты не один? оживился Иван Петрович. А остальные где? Тоже здесь на базаре?
Шестеро нас, сказал Василий. Все земляки мы. А на базаре я один.
Иван Петрович с минуту подумал и предложил:
Ты вот чего, ступай и собери всех. Я покуда продам, что привёз, и вас всех с собой заберу. Наш хутор здесь, поблизости. Отдохнёте, покушаете и о себе расскажете.
На том и порешили. Казаки подошли к базару к назначенному Иваном Петровичем часу. Он уже поджидал их, прохаживаясь вокруг саней. Увидев земляков, одетых во что попало, Чернев сначала развёл руками, покачал головой и указал на сани. Василию места не осталось.
Ну что ж, поезжайте, а я пешком пойду, сказал он, пожимая плечами. Только укажи, в которую сторону, Иван Петрович.