В конце концов, я отправил брата поискать в кладовке, из чего можно было бы соорудить ужин, а сам углубился в карты. Чего я хотел? Найти кратчайший маршрут Библиотекарская-Адмиралтейство, и построить альтернативные маршруты от каждой точки. Получалось что-то похожее на дерево или речную дельту, немного сужавшуюся кверху к Адмиралтейству подходили всего четыре условно рабочих хода.
Ванг на кухне уронил полку с горшками или что-то такое же звучное, шипел и ругался. Я на всякий случай подробно описал маршруты движения по поверхности от конца каждого перехода до начала следующего (иногда они были совсем рядом, но только иногда). Сухая карта шуршала под рукой, я вспомнил, что собирался её скопировать ещё полгода назад и отвлёкся на едва различимую копию Южных пристаней, которая едва дожила до конца копирования я даже перепроверить уже не смог, осыпалось всё, что не растрескалось.
Наконец я закончил и отставил в сторону опустевшую тушечницу. С листом в руках я дошёл до кухни. Полка с горшками висела на месте, светясь свежими деревянными подставками, чисто перемытые горшки выстроились на ней по размеру. Ванг разделся по пояс и гарцевал вокруг плиты с длинной ложкой.
Я тут у тебя кой-чего повыкидывал, буркнул он, не поворачиваясь, в пшене жучок, жир не знаю, что за жир, но он протух; а что было изначально в полосатом горшке, я даже не понял.
Спасибо, искренне ответил я. С той поры, как двор перестал присылать мне прислугу, я научился многому, но вот разобрать кухню руки так и не дошли. Всегда можно дойти до Амизовой харчевни со своим горшком, набрать полный свежей еды и беспокоиться только о том, чтобы донести до дома целым. Меня вечно кто-нибудь да толкнёт.
С плиты тянуло тёплым сладковатым духом.
Сейчас, проворчал брат, погоди, сейчас надо всё время помешивать.
Я пришпилил маршрутный лист к подставке для чтения во время еды и вернулся в кабинет. Надо убрать карты, снова разложить работу Хотя, пожалуй, надо ещё позаботиться, где будет спать Ванг. И на чём.
Ванг, морская косточка, подскочил ещё до рассвета, гремел тазами в помывочной, раскочегарил плиту и насвистывал, ходя туда-сюда мимо спальни. Я не выдержал и встал, почти наощупь нашёл мантию и туфли, и поплёлся на кухню.
Кофе налей.
Выйдем пораньше, распорядился брат, сидя полуголым в коридоре с жестянкой ваксы и суконкой, если быстро доберемся до Адмиралтейства, лучше посидим в ухоронке.
Согласен, вяло отозвался я.
Только тем фактом, что брат поднял меня ни свет ни заря и вытащил из дома, не дав даже толком проснуться, можно объяснить то, что я вообще попёрся вместе с ним. С вечера я был уверен, что отдам ему маршрутный лист и вернусь к карте.
Увы. К карте я вернулся не скоро.
***
До Библиотечной мы добрались вообще без приключений. Поверху там надо было перейти улицу, нырнуть в переулок, ведущий к внешнему парапету, пробраться на задворки присутствия Двухсеверной Торговой Компании и спуститься в подвал. На мой невнимательный взгляд, вокруг было практически безлюдно, но Ванг беспокойно озирался и прищёлкивал языком.
Куда они все прутся?
Кто они? ответил я, ощупывая замок. Может, и правильно, что я пошёл с братом, эта система запоров была забыта уже лет двести назад, а я-то освоил их, ещё когда искал в университетских хранилищах первые рисунки Моста. А Вангу бы пришлось ломать дверь, наверное. Не то чтобы он не справился, но шум
Так не бывает, чтобы утренние прохожие все дружно шли в одну сторону, просветил меня Ванг, втискиваясь в приоткрывшуюся дверь.
А эти идут?
Идут.
Интересно, сказал я и прикрыл дверь за собой, предварительно проверив, смогу ли я открыть её изнутри, если понадобится.
Второй переход оказался таким же будничным, как первый. Полста шагов, пыльный пол, тусклый свет через маленькие щели в потолке, ступеньки, узкая каменная дверь, простой двусторонний засов. Если и дальше всё так совершенно не понятно, чего ради переходы были заброшены? Через мост ежедневно прогоняются многие тысячи грузов, и вовсе не все они громоздкие; да и гонцы сейчас толкаются на общих мостовых или, в самое загруженное время, гребут в лодочках под быками Моста когда можно было бы переходами срезать дорогу как бы не вдесятеро.
Мы проскочили через скат для бочек на самом Южном спуске, уже почти у причалов, забрались в кухню какой-то маленькой таверны, куда меня одного ни за что не пустили бы, а Ванг ласково окликнул по имени огромную кухарку, пообещал ей поцелуй и все царства мира, и мы юркнули в подвал, пока она ещё смеялась. Дверь открылась так же легко, как и предыдущие, но Ванг внутрь не пошёл. Только сунув нос в приоткрывшуюся щель, брат отпрянул и пробормотал:
Не будет удачи.
Он отшагнул и мотнул головой.
Пойдём другим путем. Сюда не надо.
Я едва перевёл глаза с брата на тёмный промежуток между дверью и косяком, как Ванг налёг на дверь всем телом и захлопнул ее. Но мне хватило. Ванг быстро обернулся, поймал меня в локте от пола и усадил на пол.
Что ты чувствуешь?
Однако как удачно, что я помочился перед тем, как выйти, выдохнул я.
Страх? Я тоже, быстро сказал Ванг, я тоже испугался, ничего стыдного. В мореходке учат, что страх ещё полезнее, чем боль это сигнальный огонь тела разуму. Не стыдись, не надо.
Да я не Ванг, я не от стыда. Тошнит. У меня чуть сердце не выскочило.
А ты что-то видел конкретное?
Нет. Только дурнота.
А сейчас?
Сейчас ничего.
Посидим, решил брат и плюхнулся рядом со мной.
Мы молча посидели, тяжело дыша. Едва стук крови в ушах приослаб, я понял, что Ванг шуршит маршрутной картой, пытаясь что-то разглядеть в полутьме.
Отсюда самый короткий путь к Печальной площади, оттуда к Белой Башне, а оттуда уже к Адмиралтейству, подсказал я.
Эх. Три вместо одного, подытожил Ванг, хорошо, что заранее вышли.
И мы двинулись искать проход к Печальной площади.
Мы перебежали рысцой два переулка, обогнули зады большого склада и снова нырнули в переход. За небольшим исключением это оказалось забавно выскакивать на поверхность то там, то сям; кто бы ни следил за братом, вряд ли они сейчас имели понятие о том, где Ванг находится. От выхода до следующего входа надо было перебежать всю площадь наискосок, я только хотел спросить брата, как пойдём осторожно обходом по стеночке или метнёмся напрямик как врезался в спину затормозившего Ванга.
Так вот куда они все шли, с отвращением сказал брат.
Что такое?
Казнь сегодня.
Мы выбрались из выхода; на нас таращилось человек сто. Эшафот посреди площади не был ничем украшен, стало быть, казнили не дворян. На эшафоте и вокруг него было пусто. Это значит, пока всё начнётся да пока закончится, толпа не разойдётся. Вариант обходить отпадал слишком много времени займёт толкаться по краю площади.
Так вот куда они все шли, с отвращением сказал брат.
Что такое?
Казнь сегодня.
Мы выбрались из выхода; на нас таращилось человек сто. Эшафот посреди площади не был ничем украшен, стало быть, казнили не дворян. На эшафоте и вокруг него было пусто. Это значит, пока всё начнётся да пока закончится, толпа не разойдётся. Вариант обходить отпадал слишком много времени займёт толкаться по краю площади.
Если у самого заграждения пройти, будет быстрее всего, заметил я.
Похоже на то.
И мы начали проталкиваться в центр площади. Люди охотно подавались в стороны при виде треуголки и яркого кителя; мостовые вообще уважают моряков. Я тихонько шёл в фарватере.
Кого казнят-то? специальным капитанским голосом возвестил Ванг.
Вокруг зашумели желающие оказать офицеру услугу. Версии не сходились, в толпе заспорили. Ванг, не переставая уточнять, продирался вперед.
Зачем детей-то сюда тащите? ругнулся он на кого-то впереди меня.
А сообщники её сбежали, сообщили у меня прямо над ухом.
Один сообщник.
Откуда ты знаешь?
Так объявляли!
Ванг притормозил и недоверчиво переспросил:
Зачем подрывать королевские ясли?
Меня передёрнуло.
Сколько погибших? Ничего себе, тихо добавил брат и остановился, задрав голову к эшафоту. Там кто-то ходил, снизу почти невидимый.
И ещё двое детей похищено, добавили сбоку.
Ванг оглянулся на меня.
Однако! Я даже похожего ничего не припомню.
Ванг непреклонно проталкивался, обходя эшафот, между толпой и невысоким ограждением. Между грубыми досками и коваными прутьями забора было шагов десять совершенно свободного пространства. Вот, шаг за шагом, мы обошли угол и начали было углубляться в толпу, когда над нами заорал герольд.
Я опять ударился о ставшую твёрдой спину брата. Он с трудом повернулся, глядя над моей головой на герольда.
Ни разу в жизни не видел брата таким. У него тряслись губы.
Не может быть. Да не может быть.
к казни через обезглавливание немедленно после поимки! возвестил герольд. Толпа вздохнула.
Я толкнул Ванга в плечо.
До полудня осталось часа полтора, не больше, а нам ещё вон куда пробиваться. Потом, всё это потом.
Со снисхождением к женской слабости приговаривается к отсечению обеих рук ниже локтя!
Ванг уцепился за меня, как за спасательный круг.
Навигатор и королевские ясли? Зачем?
Не знаю, толкнул я его снова, его все равно здесь нет, слышал же после поимки. Идём.
Толпа вокруг жадно тянулась к тому, что происходило у нас за спиной, а Ванг бубнил:
Локи Хромоножка Где ж я это имя слышал-то.
За спиной раздался даже не вскрик, а какое-то рычание, вокруг нас люди дёрнулись вперёд, потом почему-то назад, меня крутнуло и я увидел, как светлая голова поднимается над краем эшафота, плечи, сложенное на груди что-то. Фигура, пошатываясь, подошла к краю она действительно была женская. Миг постояв спокойно, фигура качнулась, но не упала, а между ней и толпой казалось, прямо в меня полетело что-то, разбрасывая мелкие красные брызги. Передо мной завизжали.
Нате, подавитесь, негромко послышалось сверху, фигура качнулась ещё раз я вдруг понял, что для пинка, и в толпу полетела вторая кисть. Рядом с женской фигурой появилась мужская, обхватила, потащила. Площадь притихла. И тут между мной и эшафотом завизжали снова, уже несколько голосов, истошно. Толпа дёрнулась. Нас с Вангом понесло.
Те, кто стоял далеко, ещё хотели смотреть, но те, кто был ближе нас к упавшим обрубкам чем бы они ни были хотели только оказаться как можно дальше от этого места. Мы оказались на вершине целой реки убегающих, я вцепился в китель брата, как клещ, но меня и так вдавило в него лицом и грудью. И тут спина и китель поехали вверх. Я почувствовал, как мои туфли отрываются от глади моста.