Да, жизнь напоминала бы чудесный сон с появлением в ней Стива, если бы он не оказался таким занудой.
Твои друзья, малыш, это я. Не Джан, и не этот чёртов Вишня, и даже не Он.
И Стив выразительно указывал пальцем вверх.
Твои друзья это я, повторял он. Больше никому не доверяй. Общение, даже мимолётное, с твоей стороны уже дивиденд, выданный без предварительных условий беспроцентный кредит, разрешение на вторжение. Нам это не подходит.
Ты недавно уверял меня, что Бога нет, а сейчас отзываешься о нём как о самом большом авторитете.
Конечно. Я же манипулятор. Когда надо Бога нет, когда не надо есть.
Понял. А ничего, что я по-прежнему один?
Это издержки, малыш. Неизбежная дань удовольствию. Впрочем, ты можешь завести себе подружку, чтобы не скучать, когда меня нет рядом.
Ты говоришь о моей возможной подруге так, будто это кошка или собака.
О, точно, я и забыл. Заведи себе собаку.
Нет. Любить животных и девушек, находясь под таким контролем, я предпочитаю издали. Меньше хлопот с ними и с тобой.
Как хочешь, малыш, как хочешь.
Он не позволял Майклу выйти погулять, не доложив о предполагаемом маршруте прогулки. И, боже упаси, никогда одному, без сопровождения.
Пришлось ежедневно менять одежду и обувь, потому что надетую накануне просто стали уносить прочь.
Прости, но я вынужден был распорядиться, чтобы тебе не оставляли одежду. Если оставить, ты же не вылезешь из неё, пожал плечами Стив, когда Майкл попытался выразить своё возмущение.
Они сильно сцепились в тот день.
Я меняю каждый день только нижнее бельё, возмущался Майкл. И то если надеваю его. Носки мне вообще не нужны. Я их не ношу, если не считать парадных выходов, которых у меня и не было ни разу. А зачем ежедневно менять верхнюю одежду? Все эти куртки и джинсы, да чёрт его знает что ещё! И к чему мне новая обувь каждый день? Я что, сектант модельного бизнеса? И эти украшения бесконечные, усыпанные бриллиантами. А ремни? Вот скажи, зачем мне ремни с драгоценными камнями? Это же пошлость! Купи мне ещё розовый «кадиллак», я взобью кок на лбу и поеду в Лас-Вегас развлекать публику.
А кок тебе пойдёт, ха-ха. Насчёт ремней это не пошлость, а средство вложения. Кожа только лучшей выделки. А какие пряжки! Над дизайном пряжек работали и работают лучшие ювелиры. Надеюсь, ты сумел это заценить?
«Заценить, заценить» А не пошёл бы ты
Не нервничай, малыш. Папа старается для тебя.
О да! Кто бы сомневался!
Но и это было не всё.
Стив не разрешал Майклу ездить за рулём без охраны и не рекомендовал ходить туда, где собиралось много народу. Рекомендации означали запрет, и в результате он запретил Майклу посещать клубы, показы мод и даже уличные шествия.
Спросят, кто такой, начнут копать, выйдут на меня, и объясняй потом всему миру в целом и моей супруге в частности, что это не то, о чём они подумали, а они просто всё неправильно поняли, объяснял Стив свои действия.
Он разрешил Майклу только посещать выставки и ходить в музеи, библиотеки, магазины и кинотеатры, но не в дни премьер.
Людям не до тебя ни в магазинах, ни в музеях, ни тем паче в библиотеках или кинозалах. Они уже захвачены в плен энергетикой действия и не имеют времени фиксировать внимание на других. Вот так вот, малыш.
«Какая чушь», думал Майкл, но в основном отмалчивался, потому что после нескольких резких стычек со Стивом понял, что его мнение ничего не значит.
Ты ещё слишком неопытен, чтобы учить меня жить, отрубал Стив, если Майкл начинал отстаивать свою точку зрения. Неужели, чёрт возьми, трудно запомнить, что всё, что я делаю, я делаю для твоего же блага? Что касается учёбы или карьеры извини, но ты сам не желаешь публичности и одновременно высказываешь мне претензии по поводу запретов. Определись, парень, а я выслушаю тебя и подумаю, что можно сделать.
Он ни разу не остался в гостях у Майкла после подобных разговоров. Сразу же уходил, хлопнув дверью.
III
Па, у тебя неприятности? спросила однажды Мелисса, когда он, злой и раздражённый, появился дома после очередной стычки с Майклом.
Нет, милая, с чего ты взяла? удивился он.
Но ты мрачнее тучи. И уже давно. И приходишь в себя, только когда уезжаешь из страны куда-то-там-по-своим-делам. Думаешь, я ничего не вижу?
Молли, я ценю твоё внимание ко мне и торжественно заверяю, что с твоим папой всё тип-топ. Более, чем когда-либо.
А может, тебе дала от ворот поворот твоя подруга?
Не понял?
Ну па, не притворяйся. У тебя же явно роман на стороне.
Значит, так, Молли, решительно прервал дочь Стив. Твой папа идеальный муж и отец, а твоя мама лучшая из женщин. Если мы с ней и бываем недовольны друг другом, это нормально. Мы же живые люди, а не куклы. И вообще, я вижу, что головка моей принцессы явно забита лишними мыслями. Гони их прочь, а папа готов помочь тебе в этом по первому зову. Договорились?
Д-да, пролепетала разочарованная Мелисса, хоть и не поверила ни единому слову.
Трансформации
I
Чтобы хоть как-то развлечь себя в условиях тотального контроля со стороны Стива, Майкл создал игру. Были ли у неё аналоги, он не знал, так как не интересовался достижениями в области компьютерных игр и шёл к своим успехам самостоятельно, руководствуясь найденными в сети методичками, но полагаясь и на собственную интуицию. Осваивать сложный процесс создания программных кодов, способных оперировать трёхмерными изображениями и игровыми движками на профессиональном уровне, Майкл начал ещё в свою бытность в школе Барта и довольно быстро достиг высокого уровня исполнения, но работать постоянно в силу конкретных причин так и не смог. Поэтому на новом этапе, когда он, наконец, получил идеальные условия для работы, фактически занялся освоением профессии программиста и создателя игр заново.
Поначалу было очень непросто, и ему пришлось много работать над собой. Но в какой-то момент разрозненные, свободно плавающие в его голове форматы, кодировки, пересчёты, геометрические формулировки и прочие необходимые компоненты сложились в стройную, чёткую схему, и дело пошло.
Майкл дал игре название «Трансформации» и поделил её на две самостоятельные части, каждая из которых несла определённую функцию. Первая часть была статичной. Она экспонировала портреты будущих героев, рекогносцировку, карты, схемы жилищ и атрибутику, с помощью которой должны были действовать персонажи. Во второй части представленные ранее персонажи из статичных превращались в живых и вступали друг с другом в борьбу за уникальный свиток с древними письменами, дающий его хозяину право на обладание Галактикой, и тут Майкл точно не был оригинален и попросту содрал нехитрый сюжет с многочисленных аналогичных игр, в которые часто играл на досуге.
При создании «Трансформаций» он максимально, насколько позволяли знания и собственное терпение, усложнил игровой и физический движок и проделал огромную предварительную подготовку для создания объектов. Сначала приобрёл аппаратуру для студийного фотографирования и сделал тысячи пробных снимков, отобрал из них две сотни, из двух сотен семьдесят, а уже из них отсортировал серию из двадцати собственных портретов крупным планом, столько же по пояс, в полный рост и в разных ракурсах в профиль, в анфас и развёрнутым на три четверти влево и вправо.
И лишь затем сделал их объектами с максимальным содержанием.
«Мы не ищем лёгких путей», напевал он себе под нос, в кои-то веки довольный столь ненавидимым им перфекционизмом в собственном характере.
Чтобы изучить исторический и этнографический фон тех эпох, в которых существовали герои «Трансформаций», он пролистал альбомы по истории костюма и освежил с помощью Сети знания по истории, но соответствовать эпохам оказалось неожиданно сложно.
Как трудно подбирать подходящее выражение лица, оказывается, удивлялся он первоначальным неудачам. Это же полная фигня. Начинай всё сначала, Мигелито!
Использование собственного изображения в качестве основного не было данью самолюбованию, хотя Майкл любил разглядывать себя в зеркале и делал это часто и подолгу. Внешность понадобилась Майклу как универсальный образ, с одной стороны, как нельзя лучше отвечавший условности заданной идеи, с другой позволявший сохранять связь с реальностью, ведь в процессе работы над созданием объектов он экспериментировал и с определёнными психологическими состояниями, и с определённым настроением, и с определённой эпохой.
Синеглазый рыцарь в блестящих доспехах и с приоткрытым забралом, капризный древнегреческий бог с лавровым венком на тщательно завитой голове, густо напудренный, усеянный бархатными мушками аристократ с высоченным париком, мешочком для ловли блох и палочкой от зуда, панк, украшенный обильным пирсингом и оскаливший лицо в зверской гримасе, и многие другие ожившие по его прихоти герои сохраняли черты его лица, но были абсолютно разными по своему настроению и внутреннему миру.
Майкл разделил их на два противоборствующих лагеря и отдал верховенство двум супружеским парам царю и царице из племени майя времён их кровавого великолепия и византийскому кесарю и его властной супруге.
Майкл спроектировал юного и жестокого индейского царя в определённом ключе: с раскосыми, погружёнными в транс глазами, длинным крупным носом, крепко сжатыми чувственными губами и плоским, отливающим красноватым цветом лицом. Царь стал главным обладателем предмета споров и распрей свитка с рецептом бессмертия и, увенчанный сверкающим золотом убором, лично командовал бесчисленными лавинообразными полчищами отличавшихся уродством и беспощадностью фантастических существ и целой армией монстров в придачу.
В промежутках между битвами жена царя, девочка со взглядом затравленной волчицы и склонностью к интригам, один за другим меняла сложные наряды, плела заговоры, устраняла с помощью яда соперников и наложниц мужа и принимала активное, а иногда и непосредственное участие в многочисленных кровавых казнях.
За право обладания рецептом бессмертия с царём и его супругой воевала вторая венценосная пара кесарь и царица, но армии существ и монстров были ей не нужны. Византийская пара владела ИИ, разработке которого Майкл посвятил едва ли не больше времени, чем созданию всей игры в целом.
Помимо внешней стороны и сюжетных перипетий, он постарался наделить героев различными личностными характеристиками.
Кесарь отличался от индейского царя не только менталитетом, но и неуёмной тягой к вере и знаниям, из-за чего вёл почти монашеский образ жизни и единственный имел доступ к ИИ и был проводником его идей. Непосредственное же право ведения войн Майкл передал царице и её полководцу могучему и бесстрашному воину с лицом античного бога и преданностью собаки. Помимо ведения войн, царица управляла империей, вершила суд, строила храмы, проводила пышные молебны и празднества и занималась любовью с полководцем.