Вот только интуиция подсказывала мне, что притворством дело не ограничится. Лорд Блэкберри так на меня смотрел, что обмануться относительно его намерений было невозможно И что с того?
Я возблагодарила маску, скрывшую мои горящие щеки.
Дин, повторила я послушно и взмолилась: Давайте сначала немного пройдемся, поговорим! Я мне трудно вот так.
Слова застревали в горле, как рыбные кости.
Фердинанд взял меня за руку и осторожно сжал.
Ни слова больше. Конечно, мы поступим так, как вы хотите. Но вы ведь понимаете
Он не договорил, лишь одарил меня выразительным взглядом. Вопросов он не задавал, по-видимому, вполне удовлетворенный объяснениями, данными ему заранее братом и Дэнни. В глубине души я была благодарна, что меня избавили хотя бы от этого.
Понимаю, согласилась я сдавленно.
Теперь, когда я зашла уже так далеко и должна перейти от слов к делу, вдруг отчаянно захотелось пойти на попятный. Увы, отступать мне было некуда. Оставалось лишь прояснить кое-что до того, как путь обратно окажется отрезан.
Я опустила свободную кисть в прохладную воду фонтана и спросила напрямик:
Зачем вам это?
В глазах его мелькнул и пропал огонек.
За вычетом того, что вы весьма привлекательная леди?
Не найдя слов для ответа, я молча кивнула.
Он пожал плечами, рассеянно поглаживая мои пальцы. Его собственные, ловкие и гибкие, явно не привыкли держать ничего тяжелее ручки. Впрочем, магу иное ни к чему.
Я не прочь сыграть шутку со стариной Ричардом, признался он с кривой улыбкой.
Интересно, мой дорогой муж у всех своих знакомых возбуждает столь деятельное желание натянуть ему нос или только у некоторых?
Дин помолчал и добавил, понизив голос и глядя на меня со значением:
Надеюсь, вы отдаете себе отчет, что я, как государственный служащий, не смогу лгать под присягой?
Мой идеальный план рассыпался на глазах, словно карточный домик.
Как же тогда?.. начала я и прикусила язык.
Кое в чем Фердинанд был прав. Такие вещи немыслимо обсуждать в толпе!
Он понял, снисходительно усмехнулся:
Мне не посмеют задавать лишних вопросов, кузен Арчибальд, королевский адвокат, об этом позаботится. Я уже обсудил с ним это, и Арчи вполне убежден, что дело ограничится выяснением, были ли мы с вами
Фердинанд поморщился и повторил настойчиво:
Эмили, здесь неподходящее место для таких разговоров. Позвольте мне все же поговорить с вами наедине!
Что же, цена озвучена, и едва ли имеет смысл торговаться.
Спас или помешал? тихий мелодичный звон. Белая вспышка, и на подставленную ладонь Фердинанда упал листок бумаги. Мужчина быстро развернул его, пробежал глазами строчки и поморщился.
Простите, срочное дело. Я вынужден откланяться. Закончим разговор в следующий раз.
Конечно, ответила я рассеянно, испытывая одновременно досаду и облегчение.
Касание губ к моей ладони. Несколько тихих слов на ухо брату. Короткий поклон. И мне осталось лишь проводить его взглядом.
Тут я заметила в отдалении Дэнни, уже едва стоящего на ногах. На него наседали двое: толстяк в твидовом пиджаке, который трещал на его обильных телесах, и тщедушный юноша с мелкими чертами и острым носом.
Дэнни что-то сказал, надменно вскинув голову, толстяк схватил его за грудки и приподнял над землей. Дэнни слабо трепыхался в его крепких руках и, кажется, гневно кричал. Короткий приказ толстяка, и юноша, кивнув, принялся шарить по карманам Дэнни.
Прохожие ускоряли шаги, опасливо поглядывали на странную троицу, и никто не спешил вступиться за жертву. Что же делать? Я не могу просто смотреть, как его грабят! Взывать к совести грабителей? Не настолько я наивна. Пришлось звать на помощь.
Сломя голову я кинулась к Освальду, который о чем-то тихо спорил с Аннабель, и дернула его за рукав.
Что?.. начал он раздраженно, увидел мои перепуганные глаза и осекся.
Там Дэнни бьют. Я подбородком указала направление.
Он проследил за моим взглядом и тихо выругался.
Аннабель схватила его за плечо:
Осси, подожди! Нам нужно договорить!
Не сейчас, Бель. Он чуть заметно поморщился, косясь на размахивающего руками Дэнни.
Это срочно! настаивала она.
Я случайно поймала ее взгляд и поразилась, сколько отчаяния было в ее глазах.
В этот момент Дэнни нечаянно заехал проходящему мимо громиле рукой по лицу. Тот взревел и занес над ним внушительный кулак. Ох, вряд ли Дэнни сумеет отбиться в таком состоянии! Осси ринулся на помощь, ловко расталкивая толпу и колдуя на ходу.
Аннабель дернулась было следом и тут же бессильно опустила руку. Бледно улыбнулась.
Веселого праздника вам, леди.
Она отвернулась, чтобы уйти, но я никак не могла отпустить ее в таком состоянии. Что, если о ней некому позаботиться?
Аннабель, постойте! позвала я. У вас что-то случилось? Вам есть к кому обратиться? Я могу чем-то помочь?
Она покачала головой, глядя на меня с печалью и насмешкой.
Храбрая маленькая мышка. Вы ведь сами ищете помощи, но готовы броситься спасать других!
И рассмеялась горько. Вдруг стало заметно, что она куда старше, чем казалось, у ее глаз и губ обозначились тонкие морщинки. Мне стало ее жаль. Увядающая сирень что может быть печальнее?
И рассмеялась горько. Вдруг стало заметно, что она куда старше, чем казалось, у ее глаз и губ обозначились тонкие морщинки. Мне стало ее жаль. Увядающая сирень что может быть печальнее?
Оборвав смех, Аннабель покачала головой.
Меня ждут друзья. И вот еще. Она отколола от платья небольшую серебряную брошь в виде цветка с жемчужными капельками росы. Возьмите.
Я отпрянула.
Нет-нет!
Возьмите, повторила она настойчиво, протягивая мне украшение. Я ведь вижу, вам неловко с таким вырезом, а шаль все время распахивается. Так что берите. Взаймы, разумеется. А впрочем
Аннабель легко и грациозно шагнула вперед, выдернула из-за моего корсажа любоцвет и ловко сколола концы шали брошью, приколов заодно и цветок.
Я прикусила губу.
Говорят, самое точное отражение женщины в мужских глазах. Если так, то призрак был прав, уверяя, что это вульгарное платье вызывает самые нужные мне нескромные желания. Но теперь-то мне кого очаровывать?
Я не могу, слабо возразила я.
Оставьте, отмахнулась она уже с некоторым раздражением. Минута слабости прошла, и теперь Аннабель, кажется, жалела о своем порыве. Или о чем-то другом? Вернете вместе с платьем. До свидания.
И ушла, оставив меня беспомощно перебирать в голове бесполезные уже ответы. Так вот чье это платье! Могла бы и догадаться.
Я присела на бортик фонтана и огляделась по сторонам. Уже стемнело. Музыканты настраивали инструменты. Лоточники бойко торговали пирожками и сладостями, прямо на улицах варили пунш, который наливали всем желающим за счет городской казны.
Людям вокруг было хорошо: они пили, смеялись и веселились на свой лад. В эту волшебную ночь все живут как бабочки, легко и весело, не задумываясь о грядущем дне и его печалях. Завтра взойдет солнце и опалит крылья легкомысленных мотыльков, заставляя их спуститься на грешную землю, но пока еще вся ночь впереди! Можно плясать у костров и горланить песни, можно обниматься куда откровеннее, чем позволяют приличия, можно дарить девушкам цветы, срывая взамен поцелуи
Вид бесшабашного праздника, на котором я чувствовала себя лишней, действовал на меня угнетающе. Осси и Дэнни куда-то запропастились, и я вдруг рассердилась. Это был самый ужасный, самый нелепый бал цветов в моей жизни! Не буду их ждать. Судя по всему, Дэнни готов на все, чтобы забыться, а Осси придется его караулить и вытаскивать за шкирку из неприятностей. Я им лишь помешаю, так что можно возвращаться в университет. Все равно веселиться желания нет. Лучше я встречу рассвет в оранжерее там ведь тоже есть цветы! Могу даже станцевать с Бартом.
Одну из улиц перекрыли, готовя фейерверки, так что идти пришлось кружным путем. Я медленно шла, влекомая толпой, и мечтала поскорее вырваться из шума и веселья, от которых разболелась голова.
Бурлящий поток людей выплеснул меня к входу в ратушу. Площадь была запружена народом простолюдины глазели на веселье аристократов. Раззолоченные кареты, важные слуги, девушки в разноцветных воздушных платьях, похожие на изысканные цветы.
По ступеням ратуши гордо поднимались две орхидеи, белая и розовая, сцепившись локтями с мужчиной в черном фраке. Три петунии, идущие под ручку, тихо хихикали, следуя за важной дамой в костюме хризантемы. На волосах ее была закреплена премилая шелковая шляпка в виде скрученных из ткани цветов. Красавица в костюме томной мимозы взяла под ручку тучного господина, не сводившего с нее глаз.
Насмотревшись вдоволь а ведь где-то там мама с папой и, конечно, Ричард! я принялась проталкиваться к выходу с площади. До боковой улочки оставалось всего несколько шагов, когда в небе расцвели фейерверки. Первый залп, самый слабый, и все же зрелище было потрясающее. Огни складывались в цветочные головки дивной красоты, мимолетные, как цветение настоящих роз и фрезий.
Любоваться ими я не стала, бросила лишь короткий взгляд и поспешила прочь. На душе было муторно, сердце сжимала неясная тревога. Предчувствие? Обычные для дам в положении страхи? Как бы там ни было, я ускорила шаги, торопясь возвратиться в безопасную гавань.
Навстречу мне шла изрядно подвыпившая гортензия в обнимку с хитроглазым вьюнком, который что-то шептал ей на ушко, бесстыдно оглаживая подругу чуть ниже талии. Я смущенно отвела глаза, что-то заставило меня оглянуться. Очередная вспышка в небе осветила толпу позади, и взгляд выхватил среди моря людей знакомое лицо. Ричард?! Не может быть! Что ему тут делать?
Я крепко зажмурилась и сжала кулаки, как детстве. Умоляю, пусть окажется, что он мне всего лишь померещился! Тактика оказалась не лучшей. Когда я открыла глаза, Ричард уже целеустремленно пробирался сквозь толпу. Он крутил головой, кого-то выглядывая, и у меня похолодела спина, когда я поняла кого. Он меня почуял! Унюхал, как борзая дичь. Как глупо, как опрометчиво было сюда приходить!
В голове билась единственная мысль. Бежать! Я метнулась в сторону, чувствуя, что не успеваю. Что он идет по следу и вот-вот меня схватит! Почти пустынная улица была как на ладони, стоит Ричарду на нее свернуть, и он неминуемо меня увидит!
Завидев темный провал между домами, я метнулась в него. В маленьком переулке, похожем на каменный колодец, было темно и тихо. Свет в окнах не горел, и неудивительно редко кто в эту ночь оставался дома. Всего в нескольких десятках метров отсюда шумел и бурлил праздник, тут же сгустилась чернильная темнота, слегка разбавленная лунным светом и отблесками разноцветных огней в небе.