Для текста нужно, чтобы две согласовочные буквы, объединяемые гласными буквами, порождали корневую матрицу словотворения; а гласная, объединяясь с согласной, порождала бы слог из двух букв (двухбуквенный слог, двухэлементный слог), базовую основу корнеобразования. Элемент ведь есть ничто иное, как наименьшая единица энерго/материальной информации:
1) думного (идео-атум) языка;
2) материально/химического атома, единицы наследования признаков минералов;
3) генно/хромосомной единицы наследственности растений и животных.
Во всех комбинациях, порождаемых данными элементами, нужно следить внимательно, не столько за самими элементами, сколько за теми, диалектическими по сути, связями между ними, посредством которых и происходит порождение новых связей объект/субъектных форм Бытия, Ума, Инмира, Времени и Пространства, связей пяти основных категорий материально/энергетического мироустройства для Человека, Земли и Вселенной.
Тот, кто не видит за энерго/материальными элементами диалектических связей, тот не может познавать диалектическую (тео-лексическую) мудрость языка, адекватно отождествляемую с думными именами «тьмы вещей» и стихийных сил природных явлений. Мудрость диалектики, это мудрость диалектических связей внутридумно/природного отождествления, адекватно наложенных друг на друга в процессе отождествления вещи с её именем.
**************************************************************
Медитация или пребывание в доязыческом Ничто
Когда человек познал всяческую «суету сует» и убедился, что во «многой мудрости много печали» («Книга Екклесиаста»), вынужден был он снова вернутся к доязыческой медитации, молитве без слов; в медитации происходит молитва на грани чувств и мысли, игольное острие медитации старается держать мысль на расстоянии, не пуская её в заострённое чувством сознание, обращённое к Абсолютному Богу, Богу безродно/апофатическому, трансцендентному, непознаваемо/безымянному, тому, который есть пустотность вечности, одним словом Ничто, которого даже поименовать невозможно, ибо ещё «ничего не было проявлено» («Хуанань цзян»). Безымянный Бог медитации был превыше даже Бога-Отца! Который уже есть Нечто (объект) и Некто (субъект), способный эманировать себя «во тьму вещей» телесных и бестелесных, способный стать идео/материальной матрицей, эманирующей себя во множество новых идеоимённых идей (сократовских думных даймонов). Безымянный не мог даже этого
Медитация есть молитва без слов, и не только без слов, но и без мысли; мысль старательно изгоняется из чувственного сознания. Только при медитации старательно удерживается чувство, удерживается на каком-либо чувственном образе или чувственном участке собственного тела или иконной картинки, ибо всё есть Икона (окно в мир телесного и бестелесного), удерживается вплоть до мистического экстаза (необыкновенных ароматов, ощущаемых носом, если объектом медитации служил кончик носа; либо экстенсивной игры красок в иконном изображении и всевозможно/разных прочих аффектов органов чувств); таким путём, истосковавшееся по Абсолютному Богу, сознание приобщается к доязыческому богу, безымянному энерго/материальному всеединству всего со всем или безымянному, безмолвному всеединству Вселенной.
**************************************************************
Молчание неандертолоидов и девочка хабалка
Медиатирование неандертолоидов зависело от их природной молчаливости; сядут где-нибудь, уставятся глазами во что-нибудь, например, на заходящее солнце, и молча медиатируют на него, или на другой какой предмет, как будь-то пытаются понять его суть. Медитируют бездумно, безымянно, бессловесно, так как это делают все звери и птицы; так как это пытаются делать почитатели йоги, изгоняющие мысль при медитации и сосредотачиваясь на своих чувствах, слушая своё тело или всматриваясь до медиативного экстаза в определённый предмет или икону, в воображаемый образ, создаваемый в чувственном сознании.
**************************************************************
Молчание неандертолоидов и девочка хабалка
Медиатирование неандертолоидов зависело от их природной молчаливости; сядут где-нибудь, уставятся глазами во что-нибудь, например, на заходящее солнце, и молча медиатируют на него, или на другой какой предмет, как будь-то пытаются понять его суть. Медитируют бездумно, безымянно, бессловесно, так как это делают все звери и птицы; так как это пытаются делать почитатели йоги, изгоняющие мысль при медитации и сосредотачиваясь на своих чувствах, слушая своё тело или всматриваясь до медиативного экстаза в определённый предмет или икону, в воображаемый образ, создаваемый в чувственном сознании.
Но, однажды, у одной неандерталоидной пары (на этом, определённо, не настаиваю), родилась, генетички видоизменённая, дочь, девочка не в меру болтливая; сравнительно с другими ей были подвластны все звуки, она свободно могла передразнить любой звук, спародировать любой шум. Звуки сами собой так и лились из её серебряного горлышка; она сама упивалась своей возможностью властвовать над звуками, подражать шумовым эффектам окружающего мира. Она беспрерывно пела и бесперебойно что-то бормотала, всему стараясь придать определённую осмысленность. Её весёлые глазки излучали ум и веру в разумность мира. Неандерталоиды, вынужденные большую часть времени молчать в силу неудобопроизносимости голосового аппарата, с удивлением взирали на юное дитя природы, так лихо обращавшееся со звуками, как до этого ещё никому из них этого так легко произносить не удавалось.
Девочка стала бог-гиней в общине неандертолоидов» дети её, рождавшиеся от молодых мужчин, рождались такими же говорливыми хабалками; они без умолку болтали, казалось без всякого смысла. Но у женщин-хабалок, особенно склонных к коллективному, иногда склочному ору, стал возникать свой условный женский язык, язык жестов, поддерживаемый определёнными звуками. Хлопнет себя по срамному месту, подкрепит это определённым знаково/знакомым звуком, условно понятным всем женщинам, и звукопад хохота и, им одним понятного, звукового ора сопровождает этот жест. Мужчинам остаётся только догадываться о чём и о ком поведала своим товаркам/хабалкам данная женщина; так это долго не могло продолжатся. Мужчины примучили женщин и те стали посвящать мужчин в тайны своего женского языка. Очень скоро в племени женщины/мутантки уже все владели тайнами женского или бананового языка.
«Бытие» рассказывает: заповедал Господь Бог адамитам не употреблять в пищу плоды деревьев, «никогда не сгорающих дотла» (Юань Кэ), зная их духовно/познавательную сущность и основу вечного бытия энерго/божественного начала в материальном мире Вселенной. Табу приобщаться к духовным плодам древа мудрости и вечного круговращения феноменов Бытия было закреплено страхом перед смертью тех, кто приобщится к познанию плодов мудрости и вечного бытия. Вулканоподобный Змей, знавший истинную природу запрета на приобщение перволюдей к плодам древа языческой мудрости и феномену вечной жизни, как стремление слуг бога не допустить к таинству знания мудрости языка потенциальных конкурентов, обладавших подобием бога по происхождению своему. Ведь Бог создал человека по образу и подобию своему, то есть в принципе способным постигать то, что мог постигать сам бог. Поэтому слуги Бога опасались, что попробовав от знания мудрости языка, человек уподобившись буквогеноизному богу уже никогда не отступится от этого знания; а знание Языка Богов превращало прикоснувшегося к этому знанию человекобогом (Чело-Богом). Поэтому БогоЗмей успокоил Перво-Еву, сказав ей: «Нет, не умрёте; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их (плоды древа познания мудрости языка и языческой доктрины), откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро (олицетворяемый категориальными классами прообразов Бытия и Ума) и зло (олицетворяемый категориальными классами Инмира, Времени и Проастранства)». Приобщились перволюди к божественной мудрости праязыка и языческой доктрины, заговорили между собой и с многочисленными богами на первоязыческом, корне/сущностном, языке, стали как боги и растеклись с Малой прародины протоцивилизации по Большой земле, где утвердили цивилизацию, сущностью своей подобную той, которая была создана богами и людьми на малой земле протоцивилизационной прародины всех людей земли.
На этом языке, составлявшем ментально/корневую суть прязыка первоэтнических анат-атолийских атлантов, говорили ещё те племена, которые были обнаружены в пятом-четвёртом тысячелетии до нашей эры, прибывшими в низовья двуречья, древними шум-мерами; эти племена, говорившие на женско/банановом языке, пришли на берега двуречья раньше шумеров, и в дали от центров цивилизации сохранили почти неизменённым свой древнейший, первоязыческий почти, язык.
*********************************************************
Инорождение как становление протоцивилизации
Слоговые созвучия, соединяясь, формировали корневые основания для словотворения. Рождались языческие культы и культура язычества. Носители новой, языческой культуры, со временем, увеличившись в числе, поглотили неандертолоидов, адаптировали их в свою культурную среду; со временем, от кроманьонок разумных и певучих, возник могучий род людей, наделённых речью, письменностью и думным разумом, от бога Атума умом наделённых, творцы искусства, совершенных технологий производства вещей, оружия.
Жили первобытные племена, дети женщины/мутантки певуче/болтливой, от гор Кавказа до южно/анатолийског побережья средиземного моря, от пещёры Белдиби и Белбаши до гор Ливана и Загроса. Абал-Алаб-Абан, кавказоидный вулкан Баллаби Пламенной (плавления пламенного), вулкан плавленой воды и факельного пламени нарождался как новый ментальный центр Иного в единстве его противоречий и в яростном противостояния противоположных начал, проявившихся в мире физических величин, проявленных в Инмире словотворением. В этой ментальной точке бифуркации аналитический ум видит, каким путём шёл эволюционный выбор необходимого для дальнейшего процветания интеллектуального общества прародины протоцивилизации, формирующейся вокруг четырёх вулканических опор Неба и Земли, а также вокруг самородной реки Мал-лас-Сат-тон (Мал-лас-сах-хана, Мал-лос-сан-нттана, Марасантии, Маркондеи, Мардухиана, Мар-рги-гих-хона, Моря-да-Океана), в пределах четырёх морей и рек. Именно, здесь, из Куньлуня, где находились два гнезда бога солнца «Ра» (моря Натрон и моря Зелени), проявленных в «Книге мёртвых» похоронного культа египетских жрецов, как два вулканических древа, «никогда не сгоравшие до конца» (Юань Кэ, «Мифы древнего Китая»); одно вулканическое древо есть библейское Древо Жизни и Смерти, порождавшее феномены Бытия, иное вулканическое дерево есть библейское Древо познания Добра (прообразов Бытия и Ума) и Зла (прообразов Инмира или мира физических величин природы), ментально проявлявших природу феноменов Древа Жизни и Смерти (Древо феноменов природы, перерождения феноменов природы). Это всё как есть, без мистико/оккультной шизофрении спекулятивной науко/учёности» и всё это выявляется из самого праязыка и окостеневших останков Языческой Доктрины (языческой философии, языческой мифологии, божественных откровений, сохранённых библейским «Бытием» и в «Шань хай цзян», ханцийской библии шаманов Китая, а также «Книгой мёртвых» Египта). Именно здесь, в малосантийском Кунь-луне, двухгнездовом лоне бога Ра и цзюйлинского (Тильмун-Едемских) Хуанди, находился вулканический первоисточник всех вод, плавленых и пресных, из которого истекали воды всех вод Земли и Неба, в том числе и знаменитые четыре реки: библейские Гихон, Фисон, Хид-Декиль (Тигр) и Евфрат» и хансийские Реки, Чи-хай (Красная), Ци-хай (Чёрная), Син-хай (Сине/Зелёная) и Хэ-хай (Хэ-хан океанская). Это свидетельствует о единстве прародины человеческой протоцивилизации; и о единстве источников, свидетельствующих о происхождении прародины протоцивилизации в цзюлин/Таотане, Тильмун/Етене, Едеме, Дуатане, Бхарат-Атане (Бухористане) со столицами В Пуруш-Хаттуме (Хат-тусе=Доме Бога, Хастинапуре, Гештениане, Гестии, Гаддесе, Асгарде, Киже) и Пуруш-Ханниде (Каннеше, Хам-миды, Мит-тани, Мистами, Титанидами, Танетер, Мидгард). И ещё, Троя с начала третьего тысячелетия, столица Вилусского Вилиона (Позднее возникнет на Руси как Волыно/туровское княжество). Это потомки Волин-Тара и Раваны, пытавшегося уравнять в правах зарвавшихся кшатро/брахманов, детей богов, как они себя величали, славили, и пытавшихся присвоить себе функции и права Богов; возглавил поход против уравнивающего в патриархально/общинное единство детей богов, кумир оккультистов Каин/Рама, союзниками которого были предатели: брат Волин/Тара Сугрива и брат Раваны.