Более привлекательным выглядел взяткотуризм в страны дальнего зарубежья: возможности тратить там деньги несравненно более приятны, обширны и безопасны, чем в Казахстане. Но поездки туда обходились недешево, сопровождались визовыми проблемами и потому были малодоступны взяточникам небольшого масштаба. Возить крупные суммы наличности, как, впрочем, и делать крупные приобретения означало привлекать пристальное внимание борцов с отмыванием денег, а это с большой вероятностью влекло за собой тюремный срок. Тем более что финансовые органы европейских стран активизировались по примеру украинских. Оставалось лишь столь глубоко «зашифровать» платеж через запутанные многоступенчатые расчеты. Такие схемы имели высокую себестоимость и оказались доступны, как и раньше, лишь для высоких сановников. Средние и мелкие взяточники спасения от Золотой Рыбки здесь не нашли.
Вскоре отлавливать российских коррупционеров стало своеобразным международным развлечением, в котором соревновались между собой правоохранители несуверенно демократических стран. Поездки туда чиновников из России стали небезопасными даже в исключительно туристических целях.
В целом мздотуризм хоть и явился своего рода отдушиной, поскольку давал возможность получения взяток (без особых перспектив их использования в России), но при этом оказался опасным, неся не только привычный риск тюремного срока, а также совсем неприемлемый риск грабежа и потери здоровья.
Выявились и смежные международные проблемы. Некоторые сложности с взяткополучением, пропорционально вовлеченности ее бюрократии в структуры союзного государства, начались в братской Белоруссии. Тамошний батька быстро смекнул, в чем дело, иллюзий про вредоносность коррупции у него никогда не было. Сворачивая интеграцию с Россией, он ограждал белорусскую бюрократию от нотката. Факт сей не остался незамеченным и вызвал заметный всплеск внутрироссийского национального и регионального сепаратизма.
На Северном Кавказе вновь заговорили об Ичкерии и конфедерации народов Кавказа. Строптивость в отношениях с Москвой стали демонстрировать Татарстан, Башкортостан и Якутия. Среди казаков, поморов и сибиряков ожили разговоры о том, что хоть они и говорят по-русски, но являют собой отдельные этносы и могут прожить и без Кремля.
Независимые Абхазию и Южную Осетию Золотая Рыбка сочла, видимо, частью России, на их территории взятки прекратились. При всем драматизме их отношений с Грузией разрыв с ней перестал восприниматься там однозначно положительно. Это воскресило в Грузии определенные надежды. Сказать в открытую: «Возвращайтесь, у нас взятки брать можно», оглядываясь на Запад, грузины не решились, но и демонстративную борьбу с коррупцией у себя придержали.
Президент старался воспринимать растущие проблемы как неизбежные трудности переходного периода. Тщательно выискивал в потоке информации кусочки позитива, порой, как ему казалось, находил. По своему обыкновению общался с народом через блог. Когда в конце января в крупных городах замерзли или кому как нравится растаяли автомобильные пробки, он счел это положительным следствием того, что благодаря принципиальности ГИБДД и судов резко возросло число лишенных прав водителей. Теперь, когда водители-правонарушители ходят пешком возрастет безопасность движения. Обоснованы ли драконовские лишенческие меры, оправданы ли они социально не суть важно. Главное нет взяток и исполняется закон. Считаете, закон несовершенен исполните, а после инициируйте его пересмотр примерно так терпеливо, по-преподавательски объяснял он читателям. Массовое увольнение гаишников также оценил положительно: ушли случайные люди, остались преданные делу работники. То обстоятельство, что меньшее число гаишников выдавало большее число протоколов, подтверждало успех нотката.
Вадим Анатольевич, не опасаетесь ли Вы, что дальнейшее развитие событий в таком русле приведет к неуклонному сокращении числа и водителей, и сотрудников ГИБДД. Пустые дороги, где никто не нарушает ПДД это что, идеал?
Такой, в общем-то, простой интернет-вопрос президент счел хулиганским и отвечать не стал. И напротив, письма, авторы которых радовалось избавлению от бытовых взяток, нравились ему. Он даже разделял некоторое злорадство граждан в адрес несостоятельных теперь коррупционеров. Положительно оценил президент и ставшее заметным всем сокращение в масштабах больших, чем обычный посленовогодний спад платежеспособного спроса на товары элитного потребления: дорогие квартиры и загородные дома, международные туры, автомобили бизнес класса, ювелирные изделия.
Но и полностью открещиваться от негатива гарант прав и свобод не мог. Жалобы граждан на факты зловредного поведения бюрократии и вызванные этим трудности для населения и бизнеса побудили президента выступить с обращением к нации. Этим он рассчитывал всколыхнуть людей, обратить их внимание на то, что жить стало честнее, а значит, и лучше, и веселее. Ему казалось, что ноткат именно то, о чем граждане и честные чиновники долго и тщетно мечтали, что можно и нужно призвать людей говорить больше о нарождавшемся позитиве, увлечь их обсуждением путей преодоления возникших временных сложностей. Чиновников и граждан следует попросту научить жить без коррупции, примерами честных и законопослушных показать, как это может быть хорошо, и люди быстро и безболезненно привыкнут. Президент планировал ввести на телевидении серию передач «школа некоррупционного поведения», где честные чиновники будут рассказывать людям, как по закону бороться с нежелающими жить по-новому взяточниками. Как в 1985-м: показать, как хорошо на безалкогольной свадьбе, и все пить бросят. Своим замыслом президент поделился с премьером. Тот посмотрел на него с сожалением, но возражать не стал.
Действу придали статус внепланового обращения к нации. В Кремле собрали всю политическую элиту, организовали прямую телетрансляцию.
Еще недавно казалось, наши чиновники и работники правоохранительной системы воспринимают свое рабочее место как личную собственность, как свою вотчину, деньги затмили их разум и мораль. России противостоял страшный, коварный, многоликий враг коррупция. Фронт борьбы, противодействия коррупции проходил через наши души и наше мышление. И вот, мы победили его.
Президент не стал останавливаться на том, как победили говорить про Золотую Рыбку, которая волшебным образом избавила от столь серьезного врага.
Но это не все. Остались последствия. Годы коррупции испортили наши души. Часть граждан России духовно больные люди. Они больны и их нужно лечить. Лечить духовно, нравственно. Лечить добром и разумом. А кое-где и кнутом. По всей строгости закона.
Президент говорил искренне и ярко, как может говорить только человек внутренне переживающий. Речь его была продумана и аргументирована. Слушай люди такое несколько месяцев назад, они испытали бы привычные чувства: говорит правильно, жаль, что впустую. Но теперь, немного вкусившие нотката люди думали иначе, они жалели, что взятки прекратились. Равнодушных к теме не было, слушая президента, граждане мысленно разговаривали и спорили с ним. Люди по-доброму удивились пафосной фразе президента: «Отныне мы честная нация». «И что ж в том такого хорошего?» мысленно сформулировали они пожелания на сей счет. Добавь нам зарплаты за это.
А политически продвинутые, по призванию несогласные, имели в виду вслед за взятками упразднить и не принявший их своей частью авторитарный режим. Когда президент говорил про честных, работающих за двоих гаишников и улучшение безопасности на дорогах, большинство слушателей смутно подозревало, что в ГИБДД остались отнюдь не честные, а не инициативные, и ни к чему более не пригодные, и потому готовые работать за голый оклад. Но мало кто знал, что штаты ГИБДД определялись любыми факторами, но только не потребностями безопасности движения. Многим губернаторам захотелось задать вопрос: как я твои визиты теперь обставлять буду? Где инспекторов дорогу из аэропорта заставить возьму?
Фраза президента «сейчас нам трудно, но будем учиться жить с этим» вызвала раздражение: «тебе хорошо с Газпромом, а нам как жить», «придумал опять хрень какую-то, а отдуваться как всегда нам», «достали вы своими идиотскими новшествами, хоть бы раз что-то доброе придумали». Завершающую часть президентской речи «И у нас получится. И расцветет Россия» уже через несколько часов была дополнена остряками-блогерами «и будет из цветка плод всеобщий банан. Уже поспевает».
Атмосфера в Георгиевском зале была нетипичной для президентских программных речей. Премьер вовсе не пришел слушать, чем определил свое (и соответственно многих) отношение к речи президента. Элита позволила себе слушать обращение без привычного энтузиазма, отрешенно, отчасти и обреченно. Аплодисменты были, но жидкие и вымученные. Обычно с любовной тщательностью мусолящие программные заявления первых лиц телевизионные говорящие головы постарались воздержаться от комментариев или свести их к сухому одобрению. Подобострастный визг: да лучше, да веселее, да, хорошо быть честным не раздался. Единственным диссонансом прозвучало высказывание одного из больших генералов. Он был готов учиться жить без взяток, в этой связи высказался за отмену призыва и контрактную армию.
Живого, одобряющего всенародного интереса выступление президента не вызвало: народ затаился, по привычке не ждал ничего хорошего. На что президентское выступление повлияло, так это на тональность интернет-обращений к нему самому. Их преобладающим мотивом стало сожаление: лучше бы ты и дальше часовыми поясами вместо коррупции занимался, или пусть даже кукурузу сажал.
Заметного влияния на восприятие страной нотката обращение президента не имело. В СМИ по-прежнему никто не решался делать прогнозы и обобщать ситуацию. Поутихло веселье желтой прессы, лишь отдельные ее представители продолжали смаковать ситуацию, издеваясь над чиновниками и взяткодателями. Но до паники, апокалипсических прогнозов еще не дошло.
Премьер пребывал в двойственном настроении. По наступлению нотката с собственностью госкорпораций не случилось ничего, ноткат не принес никакого ущерба как возвращенным в госсобственность стратегическим активам. Он нисколько не затруднил, даже облегчил консолидацию привлекательных активов для госкорпораций и ближайших соратников. Основные денежные потоки шли пока в обычном русле. Экономическая основа центральной власти пострадала не сильно, собственность и финансовые ресурсы были в его распоряжении. Но это не главное. Премьер никогда не одобрял взяток в нижнем, среднем и высоком уровне управления, все годы своего лидерства он в той или иной мере боролся с ними. Не по каким-то этическим, как президент, соображениям, а потому что знал, что продажный чиновник не может быть надежной опорой его власти, массовая коррупция дезорганизует, разрушает власть. И еще: дай волю взяточникам и у государства попросту не останется денег на ЕГО цели. Если отвлечься от словесной упаковки, то его борьба с коррупцией была борьбой за дисциплину и против распыления финансовых ресурсов, за их сохранность в его распоряжении.