К сожалению, не могу сказать привычную фразу, что рад знакомству.
Не огорчайтесь, это пройдёт, и скоро вы привыкнете к моему обществу. Так как в отношении добровольно открыть кейс? У нас мало времени, к сожалению.
Нет, только после того, как мама будет в безопасности.
Это исключено. Ваш заказчик поставил условие, что ваша мама не должна подвергнуться насилию, а вам не будут нанесены увечья, портящие ваш экстерьер. Но при этом ничего не было сказано о невозможности применения по отношению к вам иных мер воздействия. Вы готовы к этому?
Да, если нет иного выхода. Должен предупредить, я человек с характером, и меня нелегко сломать. Поэтому, Полковник: или моя мама находится дома, в чём я убеждаюсь, или наше знакомство затянется на неопределённое время, которого, я уверен, у вас нет.
Хорошо, попробуем убедить вас быть разумнее. Бриз, обратился он к человеку, стоящему у двери, отведи его к Доктору. Скажешь ему, чтобы для начала применил процедуру номер пять. Да, и покажите того уже обработанного упрямца, чтобы молодой человек знал, что с ним может случиться, если запас терпения у нас закончится.
Мы прошли в одну из комнат, находящуюся недалеко от входа в бункер. По пути заметил в одном из помещений трёх человек в камуфляже, увлечённо играющих в карты. На нас, прошедших мимо, они не обратили никакого внимания.
В комнате, куда мы вошли, стоял грубый деревянный стул с ремнями для фиксации сидящего на нём человека. Рядом находился стол с разложенными на клеёнке блестящими инструментами. Один вид их вызывал мороз по коже.
За столом сидел невысокого роста худой человек лет шестидесяти с остатками волос на голове. На нём поверх одежды был надет белый халат, какой обычно носят санитары. Халат был грязен, покрыт пятнами коричневатого цвета. Человек курил папиросу, стряхивая пепел на пол.
Ещё один клиент? равнодушно спросил он.
Да, процедура номер пять. Так Полковник сказал, произнёс сопровождающий меня человек.
Всего-то? Жаль, хороший экземпляр. Ну, ничего, даст бог, доберёмся и до первой, я чувствую это.
Не упоминайте имя Божье всуе, ответил я на эту тираду, мы живём в переменчивом мире.
О, да вы, молодой человек, я погляжу, оптимист. Подойдите сюда, ближе к углу. Здесь вы можете увидеть, как сейчас выглядит такой же оптимист, дошедший до процедуры всего лишь под номером три. Прошу вас, полюбуйтесь.
В углу на бетонной стяжке животом вниз лежал мужчина огромного роста. В нём было не меньше двух метров. Его мощные руки и ноги были связаны всё теми же пластиковыми стяжками для быстрой фиксации, что и у меня. Штаны на нём были спущены до колен. Нижняя часть спины, ягодицы, бёдра были в крови. Запёкшаяся кровь была видна и на затылке. Рядом лежала пустая стеклянная бутылка, покрытая чем-то липким. Было видно, как мелко дрожат мышцы на спине лежащего человека.
Увидев всё это, я внутренне содрогнулся.
Ну, и как вам зрелище, молодой человек? весело спросил Доктор. Обратите внимание, в какое состояние может привести человека всего лишь обыкновенная бутылка, медленно всаживаемая ему в зад. Не поверите, но входит практически полностью. Не хотите попробовать?
Спасибо, нет. Мне бы что-нибудь попроще, с вашего позволения.
Так процедура номер пять это и есть то, о чём вы просите. Сейчас вас за руки повесят на вон тот крюк в потолке, после чего я займусь вами. Поверьте, перед вами большой выдумщик в части создания болевых ощущений у беспомощного человека. Когда-то давно это была тема моей диссертации. Боже, какие были времена и какие возможности! И как молоды мы были тогда, сударь! Увы, всё это уже в прошлом.
Но, оставим сантименты. Бриз, будьте добры, завяжите молодому человеку руки спереди и подвесьте его так, чтобы мне было удобно работать. Да, и закройте плотнее дверь. Незачем нашим коллегам слышать, как будет визжать этот субъект.
Я понял, что если сейчас не использую момент, то потом такого случая уже может не представится. Бриз, нужно отдать ему должное, был осторожен. Он поставил меня на широко расставленные колени, заставил поднять вверх уже изрядно затёкшие руки, и в таком положении снова связал их пластиковой стяжкой. Теперь руки у меня были расположены спереди, и это было то, что нужно.
Я поднялся на ноги. Доктор стоял передо мной. На его лице играла искренняя располагающая улыбка. Ни дать, ни взять отец родной. Бриз находился на расстоянии двух метров у крюка, манипулируя с выключателем подъёмника. Удар ногой, который я нанёс Доктору в грудь, был лучшим в моей жизни. Он, словно тряпичный, отлетел к стене, разбив стеклянный шкаф, и остался висеть в таком положении. Из груди палача торчал пронзивший его металлический прут.
Бриз, увидев это, мгновенно развернулся ко мне. И в этот момент я выплюнул лезвие. Совершенно случайно оно вонзилось ему в правую бровь, откуда струйка крови стекла на глаз. Он остановился в своём движении, машинально схватившись за лицо, и в это время я в прыжке нанёс ему удар ногами. Бриз впечатался в стену и медленно сполз по ней на пол. Несколько ударов ногой лишили его жизни. Я это понял по неестественному наклону головы. Видимо, у него была сломана шея.
Скальпелем, найденным среди инструментов на столе, я разрезал стяжку на руках и подошёл к человеку, лежащему в углу. Он уже сидел, прислонившись к стене, и смотрел на меня. Его заросшее щетиной лицо было избито, левый глаз закрывал лиловый синяк. Я разрезал путы, помог ему стать на ноги. Он, морщась от боли, надел штаны.
Ты кто? спросил я. Меня зовут Игорь.
Андрей, но лучше зови Сербом, я так привык. Видел, как ты их уделал. Лихо, не хуже меня. Ты как попал сюда, брат?
Это длинная история. Давай думать, как будем выбираться. К тому же у меня мать здесь.
Понял Из меня сейчас боец, прямо сказать, никакой, но поддержку окажу. Не знаешь, сколько их?
Я видел четверых: трое в комнате неподалёку и ещё один в дальнем помещении. Да, и, возможно, водитель наверху.
Не вопрос, если бы мне не вставили в зад эту чертову бутылку. То ещё удовольствие, скажу я тебе. Этому Доктору повезло, что не я до него добрался. Легко помер, тварь, у меня бы он получил полное удовольствие от так любимых им болевых ощущений. Давай поищем, что здесь есть из оружия.
Обыск двух тел ничего не дал. Единственным оружием можно было считать те инструменты, что находились на столике Доктора.
Ты можешь работать в темноте? спросил Серб.
Да, могу.
Имея скальпель в руке, сможешь завалить тех троих?
Я не знаю их подготовки, но попытаться можно.
Тогда слушай. Я, шатаясь, как немощный, войду туда и сразу стану справа от двери. Пока они не пришли в себя, вот этой штукой разобью лампочку: я хорошо бросаю. Ты сразу же после этого входишь внутрь и мочишь двух дальних. Ближнего козла я возьму на себя. Идёт?
Да, пошли.
В спецназе нас обучали ножевому бою, но применять на практике эти знания, да ещё имея в руке всего лишь непривычный скальпель, мне не приходилось. Я больше рассчитывал на то, что смогу сбить с толку противника эффектом применения гитарной струны.
В коридоре было тихо и пустынно. Мы осторожно подобрались к нужной двери и прислушались. Там шло горячее обсуждение карточной игры. Серб взялся за ручку двери и кивнул мне головой. Я ответил ему и приготовился.
В спецназе нас обучали ножевому бою, но применять на практике эти знания, да ещё имея в руке всего лишь непривычный скальпель, мне не приходилось. Я больше рассчитывал на то, что смогу сбить с толку противника эффектом применения гитарной струны.
В коридоре было тихо и пустынно. Мы осторожно подобрались к нужной двери и прислушались. Там шло горячее обсуждение карточной игры. Серб взялся за ручку двери и кивнул мне головой. Я ответил ему и приготовился.
Мой напарник рывком открыл дверь и вошёл внутрь, сразу же приняв вправо. Говор тут же смолк, вслед за этим послышался звон разбитой лампочки, и комната погрузилась в темноту. Я ворвался внутрь, увидел силуэты поднимающихся из-за стола людей, и, придав струне вращение, стегнул по лицам. Вскрики, последовавшие за этим показали, что мне удалось на время сбить противника с толку.
Я прорвался к двум дальним фигурам, и одного из них мне сразу же удалось сбить с ног хорошим ударом в челюсть. Другой успел прийти в себя, и на меня обрушилась серия неслабых ударов в корпус. Я блокировал часть из них, сделал удачную подсечку и ударом ноги добил упавшего.
На полу, обнявшись словно братья после долгой разлуки, сплелись Серб и третий охранник. Выбрав момент, я резким ударом отправил в нокаут последнего противника. Серб, тяжело дыша, поднялся на ноги.
Спасибо, брат, ты очень вовремя подоспел, сказал он. Отлично справились, а давай-ка поищем что-нибудь стреляющее, определённо оно здесь должно быть.
Его слова оправдались. В кобурах, висящих на стене, мы нашли пистолеты. Два стандартных макарова были с глушителями и полными обоймами патронов. Я связал лежащих без сознания охранников. Скотч, найденный в столе, плотно лёг на глаза и рот обездвиженных людей.
Эта часть работы была сделана. Болели рёбра, особенно при вдохе, болела нога, которую успел задеть тот самый боец, оказавший наибольшее сопротивление.
Серб внезапно замер и поднял руку, призывая к тишине. В коридоре раздался звук открываемой двери и голоса людей. Говорили двое.
Вы же говорили, что оставите меня в покое. Сколько можно использовать немолодого человека, спекулируя на жизни его близких? Может, мне проще умереть, или всё же обратиться в полицию?
Соломон Матвеевич, я клянусь, что это последнее дело, к которому мы привлекаем вас. К сожалению, ваш опыт и фантазия просто незаменимы в нашей работе.
Спасибо за такую лестную оценку моих способностей, но я так больше не могу. Я, в конце концов, отправлю своих в Израиль и пойду в полицию, если вы ещё когда-либо обратитесь ко мне. Чтобы мне никогда больше не видеть Цилю и моих детей, если я так не сделаю!
Наивный вы человек, Соломон Матвеевич! И зачем же вы всё это мне рассказываете?
Сам не знаю Благодаря вам, Полковник, я совсем запутался в этой жизни.
Голоса стали тише, и вскоре совсем затихли. Было понятно, что привезли нотариуса, которого Полковник повёл сейчас в торцевую комнату. Я осторожно выглянул наружу. Там никого не было, всё так же тускло горели лампы в светильниках. Я закрыл на задвижку входную дверь, и мы беззвучно, словно тени, двинулись в конец коридора.