Полковник стоял спиной к двери. За столом перед ним сидел похожий на клоуна немолодой человек с пухлым носом, обширной лысиной и буйными пучками волос над ушами. Судя по всему, это был нотариус. Он-то и заметил нас первым. Полковник, увидев, как изменилось его выражение лица, резко повернулся, но было поздно. На него холодно смотрели зрачки двух пистолетов.
Не ждали, Полковник? ровно спросил я его.
Признаюсь, не ждал И что будем делать дальше?
А это уже моя проблема, вышел вперёд Серб. Что, Серёженька, нехорошо получилось? Не совсем так, как вы планировали с моей жёнушкой?
Полковник молчал. Было видно, как медленно покрывается потом его бритая голова. Я понял, что этих людей связывают серьёзные отношения, и развязка для одного из них не обещает ничего хорошего.
Молодые люди, так, может, я пойду? подал голос нотариус. У меня складывается хорошее впечатление, будто бы я лишний в вашей компании, и вам есть за что поговорить и без меня.
Нет-нет, вам придётся подождать, остановил его Серб, нам ещё предстоит одна работа, с которой без вас никак не справиться. Поверьте, это и в ваших интересах.
И что мне делать, пока вы будете разбираться?
Вам придётся пройти в соседнюю комнату, подал я голос. Там на кровати спит женщина, это моя мама. Рядом с кроватью стоит стул, на нём вы и подождёте, пока мы здесь закончим наши дела.
Ну, хорошо, я посижу у ног вашей мамы. У меня тоже была мама, пока Господь не призвал её к себе. Я готов ждать сколько нужно.
Я проводил его в комнату к матери, убедился, что она всё ещё спит, и вернулся к Сербу и Полковнику.
Ты побудь с ним, пока я разберусь с водителем, сказал мой новый товарищ по несчастью, да не вздумай вестись на его уговоры. Это та ещё лиса, под стать своей сестрёнке.
Об этом можешь не волноваться. Я такого наезда никому не прощу.
Вот это по-нашему! Правильно говоришь, брат: настоящие мужики такое не прощают. Жди, я быстро.
Он ушёл. Полковник, надёжно связанный скотчем, сидел на низком диване. Его тёмные глаза смотрели на меня безо всякой надежды. И снова что-то в его чертах показалось мне знакомым.
Скажите, Полковник, спросил я, а мы с вами никогда не встречались раньше? Мне кажется, будто я узнаю ваше лицо.
Нет, Игорь, мы никогда не встречались с вами.
Вы уверены в этом?
Абсолютно.
Странно, у меня хорошая память на лица, и я определённо видел вас прежде.
Он усмехнулся:
Нет, мы не знакомы с вами. Но вас хорошо знает моя сестра, а мы весьма похожи с ней.
И кто же она?
Её зовут Виктория. Припоминаете вчерашний вечер?
Я молчал. Мне всё стало ясно.
Андрей, он же Серб, её муж?
Да.
И что он здесь делает? Чего вы хотели от него? Зачем пытали?
Да он просто появился не вовремя. Два года от него не было никаких известий, и все уже решили, что его нашла та пуля, которую он так упорно искал последние лет двадцать. Пару дней назад явился, правда, не пустым, с деньгами и претензией, естественно, на жену, на салон и квартиру. То есть как полноправный хозяин объявился, не понимая, что изменилось время, что Вика давно уже не та двадцатилетняя девчонка, какую он захомутал когда-то, и у неё теперь свои взгляды на жизнь.
Вот я и решил с её согласия отправить Серба туда, откуда он появился: в небытие. Нужно было только узнать у него, куда он спрятал привезенные деньги. Этим, собственно, и занимался Доктор. По его словам, ещё день-два и клиент бы запел о чём угодно. Да, видно, не судьба. Напрасно в хорошенькую головку сестрёнки пришла мысль вернуть своего строптивого возлюбленного таким образом. Да, признаться, и я вас недооценил.
А что, решить эту проблему с Сербом по-хорошему, без крови было нельзя?
А с ним по-хорошему сложно разговаривать. Он всё время как на войне: сперва стреляет, а потом думает.
Ясно, но почему-то мне кажется, что в этой ситуации его бы оправдал любой суд. А как вы можете объяснить наличие Доктора в вашем, с позволения сказать, охранном агентстве? Ведь это же монстр, явно больной человек, место которому даже не в психбольнице, а где-нибудь в тюрьме особого режима, в камере для пожизненно осуждённых. И, кстати, давно вы занимаетесь такими охранными делами?
Полковник молчал.
Похоже, давно.
Я поднялся со стула:
Вот что, пусть Серб решает вашу судьбу. Я на его стороне, как бы он ни поступил. Прощайте, Полковник. С вашего позволения свой кейс я заберу с собой. Он мне дорог, как память о событиях этой ночи.
В коридоре я услышал негромкие хлопки выстрелов. Из комнаты, где мы разбирались с охранниками, вышел Серб с пистолетом в руках.
Это было обязательно? спросил я его.
Да, брат, так нужно, чтобы покончить с этим навсегда. Не бери в голову, пусть этот грех будет на мне. Ты постой здесь, я разберусь с Серёгой и будем двигать отсюда.
Давно знаешь его?
Давно, ещё с Карабаха. Нам есть что с ним вспомнить.
Он вошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Пробыл он там минут десять. Я не знаю, о чём они говорили. Но раздался хлопок выстрела, и Серб появился в дверях с небольшим портфелем в руках.
Здесь для нас кое-что в качестве компенсации за моральный и физический ущерб, сказал он. Сейчас бери свою маму, захвати нотариуса и дуйте наверх к машине. Она, кстати, на мне числится. Ты подожди меня там, права мои поищи, а я задержусь здесь немного. Нужно ликвидировать по максимуму следы нашего присутствия здесь, и устроить как бы имитацию местной разборки для тех, кто когда-то найдёт эту базу. Думаю, что это будет не скоро.
Хорошо, как скажешь, Андрей.
Я на руках вынес крепко спящую маму наверх, уложил её на заднее сидение микроавтобуса. Молчаливый нотариус, держа в руках потрепанный портфель, пристроился впереди салона. Я нашёл в бардачке права Серба с техпаспортом на машину и сел за руль.
Передо мной среди обширной поляны, со всех сторон окружённой лесом, располагалась какая-то заброшенная база, скорее всего, военная. Ограждающая её колючая проволока местами была порвана, некоторые столбы повалены, сторожевая вышка сильно покосилась. Полуразрушенная корнями трав и деревьев дорога с асфальтовым покрытием шла от бункера, из которого мы только что вышли, и исчезала среди деревьев. Метрах в ста виднелась огромная воронка, уже оплывшая от времени. Я вспомнил девяностые годы и решил, что это взорванная когда-то шахта для пуска баллистических ракет.
Ощутимо болели рёбра справа и колено левой ноги.
Андрей появился спустя минут сорок. От него сильно пахло бензином. Кряхтя, Серб пристроился на коленях между сидениями.
Всё в порядке, сказал он, хрен кто когда свяжет нас с этим местом. Обе двери я запер на винтовые замки, так что попасть в бункер теперь будет непросто. Положи ключи в бардачок, глядишь, пригодятся ещё. Поехали, только, я прошу тебя, брат, осторожнее на ухабах: помни о моей заднице. У тебя, кстати, нет знакомого проктолога?
Я обещал подумать, и мы медленно тронулись с места. С момента ночного звонка прошло всего лишь четыре часа.
5
Выехав из леса, я сразу же определил, что мы находимся километрах в шестидесяти от Города. Спустя час наш микроавтобус уже мчался по самому длинному проспекту в направлении с востока на запад. За все время в салоне машины не было произнесено ни слова. Почему-то было не до разговоров.
Ближе к центру мы попрощались с нотариусом. Серб взял у него номер телефона и сказал, что побеспокоит ближайшими днями. Соломон Матвеевич был сама любезность. Он заверил, что в любое время он готов помочь таким достойным людям, которые вырвали его из лап этих бандитов.
Мама всё ещё спала. Я отнёс её в квартиру, аккуратно раздел и уложил в постель. Серб отправился в ванную и занял её, похоже, надолго. Мне нужно было чем-то занять себя, и я стал готовить завтрак: кофе, яичница, хлеб с маслом, сыр. Стандартный утренний набор не обременённых семьёй мужчин.
Серб вышел из ванной в одних трусах, посвежевший и даже слегка помолодевший. Исчезла щетина на лице.
Я по случаю постирушки устроил. Всё на мне такое грязное, что сам себе противен. Где можно повесить, чтобы просохло быстрее?
На балконе, там солнечная сторона, быстро высохнет. Давай быстрее, завтрак готов.
Я мигом, ты для меня яиц не пожалей: два дня уже как на диете.
Серб набросил на плечи мою старую растянутую футболку, и мы сели завтракать. Уже за кофе послышались шаркающие шаги, и на кухню, кутаясь в халат, вошла мама. Её лицо было сонным. Увидев нас, она замерла в недоумении:
Игорёчек, родной, как ты здесь оказался? Ты знаешь, мне приснился ужасный сон, будто бы меня выкрали какие-то люди, и ты меня должен был спасти. А кто этот человек в твоей футболке? И почему вы завтракаете без меня?
Я поднялся и поцеловал её:
Мама, садись с нами пить кофе. Это Андрей. Андрей, это моя мама, её зовут Валентина Петровна. Мама, мой приятель попал в сложную ситуацию, и мне пришлось помочь ему. Поскольку это было неподалёку отсюда, мы решили заехать к тебе и привести его одежду в порядок. Она сейчас сохнет на балконе. Ты спала, и я не стал тебя беспокоить. Мы уже позавтракали. Хочешь, я приготовлю тебе яичницу?
Нет, Игорёк, спасибо. Я выпью с вами кофе, можно небольшой бутерброд с сыром, если не трудно.
Одну минуту.
Так это был всего лишь сон?
Ну, конечно, мама. Это был всего лишь дурной сон, не более того. Забудь его, вот твой кофе и бутерброд.
Спасибо, сынок. А чем вы занимаетесь, Андрей?
Серб при этих словах поперхнулся, не зная, что ответить.
Мама, Андрей эксперт в области корпоративной этики, он улаживает различные конфликты между людьми.
Боже мой, какая интересная работа! По вашему виду, Андрей, я никогда бы об этом не догадалась. А что у вас с лицом?
Мама, ты же знаешь, как меняет человека костюм и галстук. А лицо это результат неосторожного поведения в ванной: поскользнулся, упал, хорошо хоть не гипс.
При этих словах Серб что-то невнятно промычал, как бы подтверждая мои слова.
Да, я согласна, Игорёк, одежда меняет человека. Вы будьте осторожнее, Андрей, особенно в ванной, берегите себя. Что-то у меня кружится голова, пожалуй, я вернусь в спальню. Проводи меня, сынок, пожалуйста.
Хорошо, мама, обопрись на меня.
Я уложил её в постель. Она закрыла глаза и тут же уснула. Видно, неслабую дозу снотворного вкатили ей люди Полковника.
Хорошо, мама, обопрись на меня.
Я уложил её в постель. Она закрыла глаза и тут же уснула. Видно, неслабую дозу снотворного вкатили ей люди Полковника.
На кухне Серб допивал очередную чашку кофе.
Хорошая у тебя старушка, сказал он, добрая, это сразу видно. Ты запиши, кстати, чем это я занимаюсь на гражданке, возьму на вооружение. Какие планы? Что будем делать дальше?