Да кто уж говорил! стоял на своём толстяк. Такие же больные, как и он.
Но в простоте ему равных не было. А по жопам вообще первейший специалист.
Искренний по своему, не спорю, согласился толстяк. Но это всё ж таки искренность нездоровая.
Концерт оказался небольшим, длился всего час, а ночь только начиналась. По окончании концерта вся компания переместилась к Валерию домой. Аркадия Миттеля уговорили присоединиться.
До дома добрались на трёх такси. Дочь Валерия, шестнадцатилетняя девушка по имени Инга, встретила их не очень приветливо.
О, господи! отворила она дверь. Один пьяней другого.
Мы просто весёлые, поправила её румынка. Никто и не пил.
Александр Львович помнил, что Инга была от одного из предыдущих браков Валерия. Судьба её матери огласке не предавалась. Судя по тому, что Инга жила с отцом, судьбе этой завидовать не приходилось.
Все, кто не знает знакомьтесь! объявил Валера. Это Инга, моя дочурка. Единственная и любимая.
Слышали и про других, посмеивался кто-то за его спиной.
Это чушь и подлый вымысел! громогласно объявил Валерий Ильич. Никаких других не было и нет.
Саша, представился Александр Львович девушке.
Инга, ответила она неохотно.
Он поцеловал ей руку. За ним представились и другие. Только саксофонисту Миттелю не было нужды представляться.
Это же крестница моя! обнимая девушку, оглядывал он всех осоловевшими глазами. Я своими руками крестил её.
Ты же иудей, Миттель, возразили ему.
Я недавно иудеем стал. А шестнадцать лет назад был православным.
Инга особой радости от встречи с крёстным не выказала. Когда все расселись по диванам и креслам, она поспешила скрыться у себя в комнате, но румынка сходила за ней и вернула.
Посиди с нами, что ты, говорила она. Всё равно сейчас не заснёшь.
Да, это уж точно, вынужденно согласилась Инга.
Ты девушка взрослая, тебе можно посидеть в компании. Вот, садись к дяде Саше на колени.
Вот ещё! возмутилась девушка.
Вот ещё! возмутилась девушка.
Александр Львович поднялся с кресла.
Садись, предложил Инге. Я на подлокотнике.
Сейчас, Саш, ещё стул принесу, ушла на кухню румынка.
Выпивки привезли немало бутылками был заставлен весь журнальный столик.
Что будешь, дочь? спросил её Валера.
Ничего не буду.
Что-нибудь надо выпить. У нас есть что-нибудь лёгкое?
Румынка вернулась из кухни с каким-то авангардно-витиеватым стулом.
Джин пусть пьёт, посоветовала она. С тоником.
В руке её красовалась бутылка тоника.
Я тоже джин буду, уселась она рядом с саксофонистом.
Стали разливать по рюмкам спиртное.
Минуточку внимания! поднял свою Валера. Настоятельно предлагаю всем, хотя думаю, спорить со мной никто не будет, выпить за нашего американского друга.
Точно, точно! зашумели все.
Сегодня в клубе он так трогательно меня поздравил, я аж чуть не расплакался.
Да ладно, отмахивался Миттель.
Нет, нет, честное слово очень хорошо сказал. Я не знаю, получится ли у меня так же хорошо, но я всё же попытаюсь.
На секунду он задумался.
Да что пытаться! Я просто скажу. За моего друга Аркадия! За человека, которого я уважаю и люблю! Прости меня, Аркаш, если я тебе что-то не так сделал или говорил что не то
Всё ты то делал, Валер! перебил его саксофонист. То, что надо.
но зла я тебе не желал никогда. Поэтому, друг, я поднимаю сейчас эту чашу за тебя, за твоё здоровье, за здоровье твоей семьи ты в Америке даром время не терял, и жёнами обзаводился, и детей делал сверх плана.
Миттель хохотнул.
Их у тебя теперь уйма, всем им здоровья желаю и счастья. Ну а самое главное, будь счастлив ты, Аркадий!
Спасибо, Валер, сказал Миттель и тоже растрогался. На глазах его заблестели слёзы.
Они поцеловались. Все выпили.
Может, проституток вызовем? предложил толстяк.
Этого только не хватало! воскликнула Инга.
А что?! Посмотришь хоть, что такое секс.
Я знаю, что такое секс.
По телевизору секс не тот, поверь мне. Кстати, там и парней можно вызвать. Пора уже с девственностью прощаться.
Инга лишь морщилась.
А, мужики, как вы думаете? Осилим мы сегодня проституток?
Я не против, ответил ему кто-то.
Да нет, возразил Валерий Ильич, давайте уж без проституток.
Действительно, поддержала его жена. Разве плохо сидим?
Всё-таки компания у нас смешанная, продолжал художник, к тому же здесь несовершеннолетние. Я вам другое предложить могу.
Что?
Стриптиз.
В твоём исполнении?
В исполнении профессиональной стриптизёрши. Я на днях в газете объявление видел. Стриптиз с выездом на дом. Не так дорого вроде.
Он полез к пачке газет, лежавшей в одной из ниш стенки и, покопавшись в них, изъял нужную.
Через минуту Валерий уже набирал номер. Решили вызвать двух.
Стриптизёрши приехали быстро. С ними значилась и мадам-надсмотрщица.
Вы тоже к нам присоединитесь? спросил её толстяк.
Да, я буду здесь во время представления, сухо ответила она.
Это чтобы мы их не завалили ненароком?
Да, мужчина. Очень многие оказываются несдержанными. Руки тянут.
Трогать, значит, воспрещается.
Категорически. Внизу охрана, в любой момент я могу их вызвать.
Гестапо какое! посмеивался толстяк.
Поставьте диск, попросила одна из стриптизёрш.
Валера поставил привезённый ими диск в CD-плеер. Из массивных колонок, расставленных по углам, зазвучала музыка. Девушки принялись танцевать и раздеваться.
Как это пошло, морщилась Инга.
Ну почему же, возразил ей Александр Львович. Наоборот, это очень красиво.
Вы старый извращенец, поэтому так и говорите.
Тебе не нравится обнажённое тело?
Если за него платят нет.
А как его по-другому увидеть? попытался он пошутить.
Естественным образом.
Девушки снимали верхнюю одежду.
Это как?
Познакомиться с девушкой, понравиться ей, завязать отношения. А потом всё произойдёт само собой.
Само собой ничего не происходит.
Происходит, происходит.
В твоём возрасте я тоже так рассуждал. Но теперь, видишь ли, не все девушки мной интересуются.
Просто вы все старые разложенцы. Толстые, лысые, морщинистые. За собой не следите. Какая вами девушка заинтересуется?
Просто вы все старые разложенцы. Толстые, лысые, морщинистые. За собой не следите. Какая вами девушка заинтересуется?
Далее следовали бюстгальтеры.
Возраст, Инга, это страшная вещь. Следи за собой не следи, а всё равно уже не тот.
Ну вы-то, кстати, окинула его взглядом Инга, ещё вполне можете девушек привлекать.
Да?! воскликнул Низовцев. А вот тебя могу привлечь?
Нет, меня не можете.
Почему?
Я никогда не начну отношений с другом отца.
Только поэтому?
Вам этого мало?
То есть, если бы я не был другом твоего отца, и мы бы познакомились на улице, ты бы вполне могла стать моей девушкой?
Инга молчала. Стриптизёрши тем временем освобождались от трусиков.
Всё это слишком теоретически, молвила девушка. Я не могу так просто ответить.
Жаль.
Хотя думаю, что вряд ли бы у нас что-нибудь вышло. Всё-таки разница в возрасте существенный барьер.
Девушки разделись догола. Вторая половина выступления оказалась пожарче. Стриптизёрши ползали по полу, широко раздвигали ноги, вертели попкой перед лицами зрителей и даже тёрлись ей об интимные мужские места. Присутствовали и элементы лесбийской любви.
Глубокой ночью, когда праздник закончился, разъехаться по домам смогли не все. Толстяка, администратора и других удалось дотащить до такси, а вот саксофонист Миттель транспортировке не поддавался. Его, а также Александра Львовича, которому идти было некуда, хозяева оставили ночевать.
Глава четвёртая
Ольга, расправив футболку и трико, бережно положила их на спинку кровати.
Рабочую одежду с собой возьми, напомнила она Коле.
Тот задумчиво ходил из угла в угол. Лицо его было обеспокоенным и осунувшимся. Под глазами красовались тёмные круги.
Лучше так одену, глухо отозвался он.
Знаешь, какая грязь на стройке! Домой пойдёшь от тебя все шарахаться будут.
Ну и пофигу!
Самому же будет приятно в чистом возвращаться.
Да какая разница!
Как какая?! Вот увидишь, там все рабочую одежду с собой принесут.
У тебя что рабочая, что обычная одинаковые.
Ну просто чистые пока.
Тише вы, психи! заворочалась на полу Марина. Голос её был сонный и капризный.
Всё, всё, молчим, успокоила её мать. Спи.
Начали тут с утра бурчала Марина, переворачиваясь на другой бок.
Пойдём на кухню, кивнула Ольга Коле. А то она дурью орать будет.
Они переместились на кухню и закрыли за собой дверь.
И буду! крикнула им в спину Марина. Гады!
Завтрак был готов. Ольга налила Коле тарелку супа, отрезала хлеб.
Поесть тоже надо взять, сказала она.
Не надо, отозвался Коля.
А там будут кормить?
Не знаю.
Ну, значит, не будут. Возьми, не пожалеешь. Хлеба хоть, помидоры.
Ладно.
Колины мысли витали сейчас в областях, далёких от питания. Он был очень взволнован, а ещё больше поражён этим волнением. Он и подумать не мог, что будет так сильно переживать в свой первый рабочий день. Впрочем, о работе он не задумывался никогда, она была для него чем-то из другого мира. Представить себя в качестве работающего человека воображение отказывалось. Столкновение с такой маловероятной реальностью и превращение её в явь вызвало бурю эмоций. За всю ночь он спал не больше часа. Сердце в груди клокотало, руки тряслись. Его мутило.
И не стесняйся ты, говорила Ольга. Я гляжу, ты стесняешься, что я тебе одежду даю.
Ничего я не стесняюсь.
Вот и правильно. Вернёшь деньгами, когда заработаешь.
Утро было пасмурным. Первое пасмурное утро за две недели.
День какой сегодня смотрела в окно Ольга.
Коля на погоду внимания не обращал.
В такую погоду лучше работается, продолжала она. Не жарко.
Коля выпил чай залпом, а на бутерброд сил уже не хватило.
Коль! поднялась со своей постели Марина. Подожди. Дай я тебя поцелую.
Я тороплюсь, одевал он ботинки.
Ну подожди, блин! подбежала к нему девочка.
Лицо её было опухшим и красным, в пролежнях от подушки.
Ммм, чмокнула она его в щёку.
Коля повернулся к двери.
А ответный поцелуй! запротестовала Марина.
Коля нехотя поцеловал её.
Ну счастливо, Коль! подошла Ольга, тоже с намерением целоваться. Особо там не выпячивайся, но начальство слушайся. В обиду себя не давай.
Они ткнулись друг в друга губами.
А-а-а, в губы! завопила Марина.
Её проигнорировали. Коля открыл дверь и переступил порог.