Не знаю, отстирается ли, сказала она. Да и зашивать много придётся. Вряд ли ты это снова наденешь, ну да ладно.
Ты, Коль, солидным становишься, глядела на него Старая Сука. Никогда тебя таким не видела.
Не знаю, отстирается ли, сказала она. Да и зашивать много придётся. Вряд ли ты это снова наденешь, ну да ладно.
Ты, Коль, солидным становишься, глядела на него Старая Сука. Никогда тебя таким не видела.
Коля действительно выглядел странно. Промытые волосы, чистое лицо, свежая одежда он ловил своё отражение в зеркале и безмолвно удивлялся.
Тебе не нравится? спросил он старуху.
Что ты, что ты! замахала та руками. Я очень рада. Всегда приятно видеть своего любимого красивым и опрятным. Просто мне грустно немного.
Почему?
В твоей жизни появились другие женщины. Меня это печалит.
Не расстраивайся, проснулась в нём секундная жалость к старухе. Я от тебя не ухожу.
Старая Сука захихикала.
Ещё бы ты от меня ушёл! сверкала она редкими зубами. Разве я тебя отпущу?!
Жалость тотчас же улетучилась. Коля захотел сказать ей что-то резкое, но побоялся её мести.
Я думаю, мы сможем жить все вместе, дипломатично высказался он. Вы не помешаете друг другу.
Не знаю, не знаю, качала головой старуха. Ты не хочешь меня больше.
Почему ты так решила?
Раньше ты был со мной нежный, даже звал, если меня не оказывалось поблизости. Я ласкала тебя, нам было хорошо вдвоём. А сейчас ты даже в мыслях стараешься отогнать меня от себя.
Неправда!
Правда, правда. От меня ничего не скроешь.
Ну и хрен с тобой! не выдержал Коля. Достала ты меня уже!
Старая Сука поморщилась.
Не груби, Николай! Только я могу придти тебе на помощь, когда все тебя бросят. Только я буду рядом с тобой. Не отталкивай меня и не зли. Это плохо кончится.
Из кухни выскочила Марина.
Коля! позвала она. Ты любишь кошек?
Нет.
Почему?
Не знаю. Не люблю, и всё.
Зря. А я обожаю. Классная у нас кошка, да! показала она на животное, что свернулось калачиком у неё на руках. Вы ещё не знакомы? Знакомься, Машка, это Коля. А это Маша. Она девочка, так что не обижай её.
Обязательно обижу, сказал Коля.
Фу, надулась Марина, какой ты гадкий.
Коля взял лежавшую на телевизоре газету с программой и пробежался по ней глазами. Телевизор он не смотрел давно, с самого детского дома. Название передач ничего ему не говорило.
Иди-ка, Машка, погуляй, отпустила Марина кошку.
С хитрым выражением лица она подошла к Коле.
А я знаю, чем вы ночью с мамашкой занимались.
Коля нехотя перевёл на неё глаза.
Чем?
Трахались!
Тебе приснилось.
Ладно, ты-то уж не ври. Я же всё видела и слышала.
Коля пожал плечами.
Ну и что из этого?
Она тебе нравится?
Нет.
Марина ободрилась.
А я?
И ты нет.
Ну вот, погрустнела она тут же. А кто из нас лучше?
Обе вы одинаковые. Обе суки.
Марина обняла его за талию.
Коль, я ведь не против, если тебе с ней хочется. Я всё-таки ещё маленькая, у меня всё маленькое, а тебе наверно нравится, чтобы побольше, как у неё.
Не нравится, не волнуйся.
Не нравится?! Здорово! А у меня?
Нет, не нравится.
Вот ты какой Я знаю, ты назло это говоришь. Так не может быть, чтобы вообще ничего не нравилось.
Может.
Коль, скажи, что я важнее для тебя, чем она. Что я твоя жена, а не эта овца.
Какое-то время Коля молчал.
Ты моя жена, сказал он наконец.
Ура! запрыгала Марина. Я тебя люблю!
Ольга позвала всех на кухню. Завтрак был готов.
Он состоял из одной большой яичницы, приготовленной из пяти яиц и хлеба. Яичницу слопали быстро. Девушки старались, чтобы Коле досталось побольше ему и досталось больше. Потом пили чай. У Ольги даже нашлось варенье какое-то древнее и испорченное, но никто от него не отказался. Ольга ела его с ложечки, а Марина с Колей намазывали на кусок.
Скоро тебе на работу? заглядывала матери в глаза Марина.
Неделя ещё.
У-у, так мало!
Да, ещё бы отдохнуть.
Мама у нас торгашка, объяснила Марина. На рынке стоит.
Ольга обиделась на её слова.
Думаешь, из тебя что-то путное получится?
Получится, говорила обмазанная вареньем Марина. Я балериной стану.
Кому ты на хер нужна?!
Я объявление видела. Набирают девочек в кружок балерин.
Туда совсем маленьких девочек берут, а не таких кобыл, как ты.
Не, меня возьмут.
Коля ел молча.
Туда совсем маленьких девочек берут, а не таких кобыл, как ты.
Не, меня возьмут.
Коля ел молча.
Вот Коле бы ещё на работу устроиться, сказала Ольга, наливая ему чай.
Да, деньги бы зарабатывал, согласилась Марина. Мне бы подарки покупал.
Какие тебе подарки, дура! продолжала злиться на неё мать. Жить не на что, а ты подарки.
Не, Коля обязательно мне подарок купит, сказала Марина. Он меня любит.
Коля допил чай, поставил чашку в раковину и, секунду подумав, решил её помыть.
Оставь, оставь, махнула рукой Ольга. Я сама.
Он оставил.
В зале, оставшись один, Коля пристально и с неким подозрением оглядел комнату. Квартира не казалась гостеприимной. Лёгкая, но весьма жгучая грусть опустилась вдруг на плечи. Старая Сука тоже усугубляла ситуацию стояла у окна и, покачивая головой, нехорошо посматривала на него, словно говоря: «Не приживёшься ты здесь»
Девушки заканчивали завтрак.
Я пройдусь, сказал им Коля, надевая в прихожей ботинки.
Ты на улицу? спросила Ольга.
Да.
Ну ладно, прогуляйся. Подожди, подожди! поглядела она на его обувь. Не надевай эти. Я найду тебе что-нибудь.
Она забрала у него ботинки, дырявое месиво кожи вперемежку с засохшей грязью и, распахнув темнушку в коридоре, принялась искать в куче барахла приличную обувь.
Вот смотри, достала Ольга две пары обуви. Сандалии хорошие, крепкие ещё. Или вот кеды одевай мои.
Кеды одену, выбрал Коля.
А сандалии что?
Не, сморщился он.
Летом очень хорошо. Ноги дышат, не жарко.
Кеды.
Кеды пришлись впору.
Владивосток наслаждался летом. Температура воздуха составляла не менее двадцати пяти градусов. Люди выглядели вполне дружелюбно и совсем не косились на Колю, как это обычно бывало раньше. Его это взбодрило.
Он выбрался из района серых пятиэтажек на ближайший проспект. Проспект шумел автомобилями, движение было плотным, и этот шум почему-то заставил его улыбнуться. С каждой секундой ему нравилось здесь всё больше: и машины, и люди, которых он всегда предпочитал сторониться, не являлись сейчас угрозой для него, он был одним из них такой же серый, неприметный.
Не подскажите, сколько время? решился он вдруг на отчаянный для себя шаг, подступив к какой-то женщине.
Она не отпрянула, не скривила лицо в гримасе, не прикрыла нос от неприятных запахов просто взглянула на свои часы и ответила:
Без двадцати двенадцать.
Спасибо, поблагодарил Коля и наверное даже покраснел от тех эмоций, что нахлынули на него в это мгновение. Такая естественность общения была для него дика, но оказалась вдруг необычайно приятна.
Врёт баба, поморщилась Старая Сука. По моим уже без десяти.
Её часы точнее, сказал Коля.
С какого хрена?
Просто точнее, и всё.
Ты это брось, усмехнулась старуха. Точнее моих часов ничего быть не может. Я ими мерю не только время.
Коля не стал с ней спорить.
Да и вообще, продолжала Старая Сука, чё это ты у людей время начал спрашивать? В друзья им что ли набиваешься?
Они совсем не злые сегодня.
Притворяются!
Нет, не притворяются. Видишь, они даже не смеются надо мной. Они думают, что я такой же, как все.
Лицо Старой Суки выражало полное и всеобъемлющее негодование.
Э-эх, Коля! Да ты никак готов поступиться своими принципами?! Пойти на сговор, продать свои идеалы!
Они не агрессивны. Почему я должен их ненавидеть?
Должен! Должен! Разве я не говорила тебе, что люди самые гнусные притворщики на свете. Они могут казаться добрыми, отзывчивыми, но всё это ложь! В них нет ни капли добра. Они злы и вероломны, они пытаются казаться вежливыми лишь для того, чтобы успокоить тебя, сбить с толку. Ты расслабишься, будешь считать их своими друзьями, но в один прекрасный момент они проявят свою истинную сущность и сожрут тебя. Ты хочешь, чтобы они тебя сожрали?
Коля морщился от её слов.
Какая ты всё-таки гадкая, сказал он старухе. Впервые за долгое время мне стало хорошо, а ты готова всё испортить.
Да откуда тебе хорошо, с чего? Какая-то бабёнка, видите ли, брякнула сколько время, а ты готов сопли распустить от счастья. Да, я гадкая, но это для того, чтобы спасти тебя, Николай. Поверь моему слову, люди ещё не раз заставят тебя разочароваться.
Коля не отвечал. Продуктовый магазин, рядом с которым он находился сейчас, впускал и выпускал вереницы людей. У Коли не было денег, но его тянуло внутрь. На входной двери он прочёл объявление: «Требуются уборщицы, грузчики». Сердце яростно сжалось, едва он вчитался в эти слова. Его даже кинуло в жар дверь открылась, он вошёл внутрь и на негнущихся ногах подошёл к прилавку.
Дурачок бормотала где-то за спиной старуха. Думает, его на работу возьмут.
Вам грузчики нужны? заплетающимся языком спросил он у продавщицы.
Та недоумённо посмотрела на него.
Грузчики? Не знаю. Наверно нужны. Но это вам к директору надо.
Коля огляделся по сторонам.
А где директор?
Вон туда пройдите, показала продавщица. В подсобное помещение. Там табличку увидите на двери.
В коридор подсобного помещения Коля заходил с чувством, что его вот-вот схватят и вышвырнут, но никто его не остановил. Коридор показался ему длинным и извилистым, дверь с табличкой «Директор» обнаружилась в самом его конце. Коля приблизился к ней, усилием воли поднял руку и заставил себя постучаться.
Войдите! донеслось из-за неё.
Коля потянул на себя ручку, но дверь не открывалась. Он дёрнул сильнее никакого результата.
Внутрь открывается, придурок! ржала Старая Сука.
Дверь открылась наконец. Директором оказалась женщина средних лет с осветлёнными волосами и в очках.
Здрасьте, буркнул Коля.
Здравствуйте, ответила женщина. По какому вопросу?
Я насчёт работы, вырывались из Колиной груди хрипы.
Грузчиком?
Да, закивал он.
Ну присаживайтесь, поговорим.
Коля уселся на обитый потёртой кожей стул и, сжавшись, стал ждать вопросов.
Где вы раньше работали? спросила директор.
Я не работал, замотал головой Коля. Я ещё маленький.
Маленький? улыбнулась она. А сколько вам лет?
Лихорадочно Коля стал вспоминать свой возраст.