Внезапно среди них, как ураган, появилась Маргарита Генриховна. Её стараниями ребятишек сдувало и уносило вверх по лестнице, словно маленький домик Элли. Но на кого сегодня должен был рухнуть домик, на какую Гингему оставалось загадкой.
Люба затянула лямки на портфеле и ловко спрыгнула со ступеньки, прошла по узкому коридору прямо между галдящими старшеклассниками и юркнула под мышкой одного из них к дверям учительской. Она просунула сначала нос, а потом в проёме оказалась вся её голова с соломенной копной волос. Любопытные глаза девочки уставились на группу учителей, которые, столпившись у экранов, изучали информацию, записанную с камер наблюдения. Очевидно, они просматривали какую-то недавнюю запись.
Ещё назад перемотай. Говорю тебе, это было раньше.
Кирилл Петрович, какой это был урок?
Кажется, четвёртый, новый учитель внимательно вглядывался в доску с расписанием, я ещё плохо ориентируюсь. Мне только сказали, что случилось это вчера.
Кажется, четвёртый, новый учитель внимательно вглядывался в доску с расписанием, я ещё плохо ориентируюсь. Мне только сказали, что случилось это вчера.
Маргарита Генриховна раздосадованно хлопнула себя папкой по бедру.
Это вам подарок к первому дню работы. Не успели ещё встретиться со своим шестым классом и на тебе, сразу новое происшествие. Но не пугайтесь, их ещё будет много. Впереди зима. Зимой детям особенно скучно.
Пока мне не совсем понятно, чего пугаться. Что они сделали с раковиной?
Заткнули её тряпкой. И открыли воду.
Зачем?
Люба на всякий случай убрала голову обратно в коридор и посмотрела по сторонам. «Значит, они уже знают, как девочки вчера устроили потоп».
Землеройка снова просунула в дверную щель любопытный нос.
Да нет, ты смотришь другой день. Это было двадцать пятое! Заведующая хозяйственной частью, перетаптываясь с ноги на ногу, нехорошо выругалась.
Во-от, ставим время. Это около двенадцати сорока случилось.
Кто-то из учителей девочка не видела, кто именно, нажимал кнопки, меняя настройки камеры наблюдения.
И что там? Вот идут барышни.
Это не они. Да это ещё перемена, перемотай вперёд. Теперь назад. Что ж это такое!
Ваш класс, Кирилл Петрович?
Наверное, мой. Я же их в лицо ещё ни разу не видел.
«А вот и видел, обиделась Люба. Я тоже твой класс».
Двенадцать сорок. Ага! Вот, глядите! Заходят в туалет. Вон и тряпка у них. Долго, перемотай! Стоп. Так. Выбежали. Всё точно так!
Подождите, смотрим дальше.
Люба с интересом пыталась разглядеть, что там, на экране, но спины взрослых мешали ей. Вчера девочки на уроке ИЗО устроили потоп в туалете. Но для чего? Этого Люба не знала.
Ты что здесь торчишь? Фью-ить! Знаешь, что сделали любопытной Варваре на базаре?..
Девочка обернулась и увидела над собой суровое лицо физкультурника: на висках уже проглядывают седые волосы, появившиеся раньше времени. Она нисколько не испугалась, она откуда-то знает, что он добрый, просто грустный. Его выдают глаза. Люба знает, что он должен так вести себя со всеми иначе не будет порядка. Она слышала, что он был на войне, а там без порядка никак. Она подыграла ему, хихикнула, обнажив зубы со скобками, и, подняв руки, сказала:
Хорошо-хорошо! Сдаюсь! Но нос мне, пожалуй, ещё понадобится.
Смотри. А то я сейчас схожу за отвёрткой, откручу его и положу в карман.
Нет уж! Люба взвизгнула и поспешно спряталась в толпе.
Роман Штыгин вошёл в учительскую. У него в руках даже не было портфеля. Он был здесь единственным, кто носил джинсы и свитер. Он лениво посмотрел на доску с расписанием и услышал позади себя голоса:
Вот, бежит остальной класс. Бьют тревогу!
Значит, раковина уже переполнилась и вода льётся на пол.
Пишите! Всё это случилось во вторник Кулакова и
Прозвенел звонок, но по ступеням школы продолжали подниматься люди. Кто-то бежал, волнуясь, что опаздывает, другие даже не пытались ускорить шаг.
Люба смотрела в окно на детей и взрослых, взбирающихся на крыльцо.
«Интересно, есть ли хоть один человек, который входил бы сюда по собственному желанию?» подумала вдруг она.
Нужно было идти в класс.
Лучше сейчас тихонько сесть, чем опоздать и зайти в кабинет под всеобщее улюлюканье.
Толик-Йорик
Гришаня долгие годы жил в шкафу. Иногда его звали Толик или Йорик. Судьба его чем-то напоминала судьбу старого школьного пианино, но в отличие от «Красного Октября» он почти не издавал звуков, только порой нервно поскрипывал.
Тело Гришани место боевой славы. По его конечностям прошли танки детского любопытства, авиация подростков бомбила его неиссякаемым запасом оригинальных бытовых предметов, которые побывали во всех его отверстиях, наконец флотилия старшеклассников превратила танцы с ним в ежедневный ритуал. Армия сама выбрала ему имя, и оно закрепилось за ним.
Гришаня (слава Богу!) был сделан из пластмассы. Но не проходило и дня, чтобы кто-нибудь, увидев его, не воскликнул: «А он настоящий?»
Левая кисть была навсегда утеряна. Она хранилась у выпускника гимназии Серёжи Зойтберга на даче, приделанная ржавым гвоздём к дверному косяку в его комнате. Иногда Серёжа гремел костяшками и пугал ими своих гостей.
От грудины отходило несколько ребер, закреплённых металлической проволокой. Это случилось, когда кто-то положил Гришаню на парту и пытался спасти его от сердечного приступа путём надавливания на грудную клетку. И неважно, что у него никогда не было сердца, важно, что, как и у старого пианино, у Толика-Йорика была страдальческая душа.
Альберту повезло меньше. Хотя он был гораздо моложе Гришани и снаружи сделан из резины, прожил он всего два месяца. Школа приобрела его для занятий ОБЖ, чтобы тренироваться в непрямом массаже сердца. Альберт напоминал супермена, только без рук и ног. На специальном пульте мигали лампочки, обозначающие его самочувствие. У него даже был индикатор, показывающий перелом ребер. Но создатели Альберта явно не ожидали, что тайком от учителя его вытащат из-под стола, сядут ему на грудь и несколько раз подпрыгнут (потому как он «хорошо пружинит»). Альберт умер смертью храбрых раздавленный пятой точкой какого-то упитанного школьника
Правая большая бедренная кость Толика-Йорика имела две глубокие вмятины. Братья Мухины однажды ставили эксперимент: что прочнее швабра или эта самая кость. К счастью для Гришани и швабры, поединок был вовремя остановлен прежней учительницей биологии.
Наконец, самым многострадальным и популярным его органом был череп, который легко снимался со штыря, крепящегося к позвоночнику. Пружинки, соединяющие нижнюю челюсть с верхней, были растянуты, отчего Гришаня всегда выглядел слегка удивлённым. Передние резцы перемазаны застывшим коричневым месивом: кто-то решил, что скелет голоден, и накормил его шоколадным батончиком. Хорошо, что это был всего лишь шоколад.
Именно неустанное внимание погубило Толика-Йорика. Любовь школьников была столь велика, что его на долгие годы спрятали в шкаф и забыли вместе с остальным хламом. Звёздный час Гришани прошёл, рейтинг его популярности стремительно упал. Скелет заменили электронными схемами и картинками. Там, в пыльном хранилище всего ненужного, разобранный по косточкам, разложенный по полкам, словно останки испанского католического дворянина в склепе, он пребывал до прихода нового учителя, как будто в ожидании второго пришествия. Это можно было бы считать отпуском Гришани, если бы он не был создан, как и старое пианино, затем, чтобы служить
Кирилл нашёл Метательницу Ядра на заднем дворе школы, куда она вышла покурить, и простоял там минут пятнадцать. Первый день начался с кучи обязанностей: нужно было всё подготовить к урокам, найти хоть какие-нибудь учебные материалы и понять о чём вообще рассказывать детям.
Он уже ходил в библиотеку. Дверь была открыта, а в помещении сумрак. Озеров нащупал на стене выключатель, и лампы, мигнув, осветили книжные полки и стол, усыпанный формулярами.
Одновременно с щелчком раздалось громкое «Апщхи!», такое, что стёкла в окнах задрожали. За столом, закинув ноги на соседний стул, сидел уборщик, которого дети между собой называли Монголом. Старик закрыл ладонью глаза, а потом быстро-быстро потёр нос, чтобы не чихнуть снова: «Человек включил свет слишком быстро! Старик чихает, когда видит горящую лампочку или солнце. У старика от яркого света свербит в носу! Очень щекотно!». Озеров с удивлением узнал, что Монгол работает ещё и библиотекарем, кроме этого он убирает классы и чинит школьную мебель:
Но найти меня можно здесь, в библиотеке. Старик любит читать детские книги. Они делают старика не таким глупым.
У него Кирилл получил все необходимые учебники, новенькие, ещё пахнущие свежей краской. Полистав их, он нашёл их довольно запутанными, но общая картина стала ясна. Пока с него не потребовали учебную программу, он решил давать по параграфу за урок. Расписание было составлено таким образом, что ему придётся вспоминать совершенно разные разделы биологии и быстро переключаться с одного класса на другой. К счастью, то, что он обнаружил, проглядывая учебники, показалось ему знакомым и даже несколько упрощённым. В голове сразу стали проявляться старые знания, дополняющие тему, и идеи, как подать материал интересно. Пока это была единственная и главная задача постараться заинтересовать учеников. «Они сожрут тебя с потрохами», вспомнил он слова сестры.
Теперь Озерову нужно было найти заведующую хозяйственной частью, потому что учебные пособия хранились неизвестно где. Он обегал всю школу, посветил физиономией во всех кабинетах, пока выяснил, что она вышла на улицу покурить.
Получается, кабинета биологии нет как такового? Озеров успел продрогнуть. Снаружи было сыро.
Ну, у нас ведь языковая гимназия.
Но у нас ведь не филологический факультет!
Метательница Ядра подбоченилась и грозно взглянула на Кирилла:
Получается, кабинета биологии нет как такового? Озеров успел продрогнуть. Снаружи было сыро.
Ну, у нас ведь языковая гимназия.
Но у нас ведь не филологический факультет!
Метательница Ядра подбоченилась и грозно взглянула на Кирилла:
Чиво вам от меня надо? Где я возьму щас другой кабинет? Иди к директору!
Я только от неё. Она сказала, вы знаете, где лежат учебные пособия.
Ничего я не знаю.
Озеров понял, почему завхоза называли Метательницей Ядра. Она всё время сбрасывала с себя груз ответственности и зашвыривала его далеко-далеко.
Где мне взять наглядный материал для уроков? Кирилл не собирался отступать. Его сестра сказала бы, что он нудит. Но этот навык был ему сейчас необходим. Если потребуется, он возьмёт эту крепость измором.
Прошлая учительница и без них работала. На компьютере.