Огонь синего перламутра. Сборник стихов - Татьяна Абрамова 3 стр.

Словно вкопаны в землю по темечко,
чёрной пылью, кладбищенским инеем,
и о прошлом сказания вечные,
горемыки, жильцами покинуты,
по-простецки с оконными пятнами,
деревянные, перекошены
были русские и предания,
позабытые позаброшены
Наступают на вас, русопяты вы,
небоскрёбы бетонно-стеклянные,
только в землю свою вы впяты,
и навечно закляты, и святы
Презирают вас на изъятие,
к поруганию вы готовитесь,
корчевать вас будут, не смотритесь
с иноземным, вы  русопяты
Не помянут, не вспомнят былое,
ваши двери и стены с обоями,
закалённо, застойно, привычно,
и злословят, и бьют горемычных
Смотрит время седыми глазами,
одряхлевшим подъездом и тленом,
стариками с больными сердцами
в безрассудно-жестокий оттенок

Ты же прости, ухожу, дорогая,
Там за рассветом есть солнечный круг,
Я по нему побегу, задыхаясь,
По лабиринту дорог и разлук.

Ты не держи мои стрелы в эфире,
Я ухожу в мир тревог и дождей,
На космодромы, в миры те иные,
На перекрёстки дорог  миражей,

Замысловатых, обманных затонов?
Нет в океанские штормы  экстрим,
Я ухожу за мечтой и короной,
Может вернусь я больным и босым

Я ухожу ведь с Надеждой и Верой,
Там впереди неприятности ждут,
Но не дождутся меня, это верно,
Я ведь с Любовью иду к вам, мой друг.

Я ухожу на тропинки на скалах,
В небо залезу, простит меня бог,
Путь мне осветит зари яркий всполох,
Звёзды увижу в вершинах дорог.

И ни к чему мне кабацкие выси,
Как не люблю я пирушки и звон,
В небо взлетает мой лайнер, и крыши
Светят мне снизу сигнальным огнём.

Я всем рискую и что же?.. и что же?..
Но вновь мелькают столбы у дорог,
Снова достану я цели из ножен,
Будь осторожен,  хранит меня бог.

И в суету, под расстриг и расстрелы,
На стадионы кровавых коррид,
Алчущий взор свой бросаю, но Веру
Я ведь не брошу, она  на двоих.

Стихи для детей.

И сказал что пёсик котику:
 Не ходи туда, малыш,
Там большие дяди с тётями
И тебя прогонят «кыш».

Интересно всё же котику,
Там игрушки и еда,
Неприятностей экзотика.
Там ведь ждёт тебя беда.

 Не ходи туда, мой маленький!
Но не уберечь от зла,
По дорогам Зазеркалия
Увела тебя судьба.

 Не ходи туда, мой миленький,
Там ведь грозный Шишколоб,
Он отлупит хворостинкою,
Там же «Тётенька с веслом».

 Там же музыка и с плясками
И колбаской пахнет, аать,
 Шёрстку вымажет ведь краскою
Дядя в маске «Фантомас».

 Ты, дружище, непонятливый,
Очень мелкий, не дорос,
Там же ждёт меня  занятная
Неприятность Выше нос!
2016.11.05

Стихи для детей.

И сказал что пёсик котику:
 Не ходи туда, малыш,
Там большие дяди с тётями
И тебя прогонят «кыш».

Интересно всё же котику,
Там игрушки и еда,
Неприятностей экзотика.
Там ведь ждёт тебя беда.

 Не ходи туда, мой маленький!
Но не уберечь от зла,
По дорогам Зазеркалия
Увела тебя судьба.

 Не ходи туда, мой миленький,
Там ведь грозный Шишколоб,
Он отлупит хворостинкою,
Там же «Тётенька с веслом».

 Там же музыка и с плясками
И колбаской пахнет, аать,
 Шёрстку вымажет ведь краскою
Дядя в маске «Фантомас».

 Ты, дружище, непонятливый,
Очень мелкий, не дорос,
Там же ждёт меня  занятная
Неприятность Выше нос!
2016.11.05

Когда же соберутся все князья
подводные, я стану их княгиней,
сестрой, волной и королевой дна
великорусских исполинов,
я буду их лелеять и голубить,
лихая океанская волна,
как бог морей, глаза свои потупив,
я им спою утопленникам дна
все колыбельные и чешуёй звеня,
сиреной донной за собой маня,
чтоб не скучали в панцире железном
его величества, великорусские князья.

Это правда, что бога нет здесь,
это правда, что он вышел,
он ушёл, чтоб собрать вече,
человечнее и честнее

Это правда, что всё осталось,
книги, стол, больше нет версий,
кто же всё же людей выжег,
эта боль или ветер?..

Это правда, что двери закрыты,
и шагов не слыхать эхо,
в пульсе рук не стучит вечность,
это правда, что был вечер

Вечер длинный, столетний, увечный,
как загадка исчезновений,
это правда, что им сердце выжгли
многоточечно без извинений

Это правда, что быль  небыль,
что затёрты зачистки чисто,
это правда, был мастер заплечный,
он известен тебе, вечность?..

Будто в душе пустыня, снится мне в каждом сне,
солнце, барханы, синий неба лоскут в окне,
сушит мне жажда губы, горький песок и пыль,
мне бы увидеть чудо  озера миражи
Кожа, как чёрный пергамент, в глазах лишь один песок,
радугою орнамент  сознания яркий всполох
В белых снегах  пустыня, дрожь и озноб во мне,
в холоде руки стынут, мысль замерзает во сне
Белый туннель, весь белый, последний мираж окна,
агония смерти и нега, одна смерть, она одна
Но не снижая скорость и некогда спать душе,
и в рикошет с песками у смерти нет миражей

Чуть-чуть заледеневший островок
и пятна чёрные
И умывают перья на снегу
стаи вороньи
И смотрят водами озёрные глаза
и птицы чёрные
И светится на водах береста,
блесна озёрная
Смотрю я краем глаза набегу
чуть безразлично
А вОроны танцуют на снегу,
кричат по-птичьи
И к ликованию в вороньи острова
летят, как манна
Волшебные и первые снега
и ветра гаммы
Не отрывая пуговиц пальто
в одеждах снежных,
Поют с ветрами в цирке шапито
вороны здешние
И радуется снегу детвора
И бабы снежные
На радость всем метелью за окном
Циклон нездешний

Старец Серафим всем заповедовал: «Как с живым со мной говорите, и всегда я для вас жив буду!»

Узор на иконе, за этим антиком
все травы в снегу, вновь настала зима,
в руках словно бисер, рассыпались нити,
на чётках гадает, клубится туман

И тянет бурлак бечеву вековую,
а Волга, не поле, не руки  мосты,
бегут, словно реки авто, не зимуя,
и лишь застывая в минутный простой.

Он ездил по миру, изгой и отшельник,
он родом из курских тарус,
в истоках его низко клонятся ветлы,
вмерзая на льдистом одре.

Он в космос слетает, орбиты считая,
святой и отшельник Земли,
Дивеевский странник, обитель святая,
для благословений Руси

Отчаянье, сравнимое с пустыней,
И нет вокруг морей моих и рек,
Вчера?.. сегодня?.. грош полуалтынный,
Безропотный и жалкий человек?

И высохли слова, их очень мало,
В глазах усталость боль пустых дорог
Хрипит душа, цепляясь за октавы,
Бежит строка наискосок

От слабости своей сложу я тихо крылья,
И прыгну с неба вниз молве на остриё,
И на погост снесут мои стихи и были,
И вижу я кружИтся вороньё

Я в будущем уже не сделаю ошибок,
Ведь не исправить кенарю эпох,
И золотой песок на приисках отмыт весь,
И близится конец романа эпилог

Глоток воды я жив.. и буду я бороться,
И грезится вдали оазиса мираж,
В пустынях тоже ведь встречаются колодцы
С прохладною воды неистовый Парнас

Отчаянье, сравнимое с пустыней,
И нет вокруг морей моих и рек,
Вчера?.. сегодня?.. грош полуалтынный,
Безропотный и жалкий человек?

И высохли слова, их очень мало,
В глазах усталость боль пустых дорог
Хрипит душа, цепляясь за октавы,
Бежит строка наискосок

От слабости своей сложу я тихо крылья,
И прыгну с неба вниз молве на остриё,
И на погост снесут мои стихи и были,
И вижу я кружИтся вороньё

Я в будущем уже не сделаю ошибок,
Ведь не исправить кенарю эпох,
И золотой песок на приисках отмыт весь,
И близится конец романа эпилог

Глоток воды я жив.. и буду я бороться,
И грезится вдали оазиса мираж,
В пустынях тоже ведь встречаются колодцы
С прохладною воды неистовый Парнас

Прощайте, высокий мужчина
и синь темнокожая глянец
затёртой свободы и ныне
вы первый в стране африканец,
который поднял свои очи,
сверкая белками харизмы
Что скажешь о нём? Между прочим,
не в нём ли причина  наш кризис?..
Дерзнул он пройтись по овалу
высоких чертог  кабинетов,
снискал ли в народе он славу,
он  сорок четвёртый? При этом,
при том Как же с нашей Москвою
не смог разрулить этот узел,
нам санкции  левой рукою,
а правой же гаджеты грузит
Прощайте, высокий мужчина
с красивою белой улыбкой,
Америка будет великой
и с Трампом уже президентом.

Вулкан Йеллоустоун проснётся
по Ванге, а может, по Кейси?..
России же он не коснётся,
свят, свят пусть стоит наша Пресня.

Спою я вам, ребята серенаду,
Наелся я, мне ничего не надо,
Теперь я сыт и сам собой доволен,
Прошу!.. Аплодисменты!.. Стоя!..

Но было это не всегда, ребята,
Ходил я на цепи когда-то,
Лупил хозяин, и нещадно били
Меня противники, и плохо так кормили.

Дорвался я до сытой жизни, сладкой,
Бюджеты воровал украдкой,
И ничего, ребята, мне не надо,
Пою я в Ницце серенаду.

Но услыхали песню лесорубы,
И без наркоза очень грубо
В Обэпе и не в сказке ведь, ребята
Не пойте вы так громко серенады.

Подражание У. Шекспиру.
Вариант 1.

Заговорю сегодня, как Шекспир,
Зову я смерть а что же до пороков
Я так хочу, чтоб был повсюду мир,
И в Сирии (Алеппо) и в Марокко

Читает мир анафемы сонет,
Проклятие  кнутам, а что свобода
И ждёт она ведь нас уж много лет,
Не лезь ты в воду, коль не знаешь брода.

А нам ль не знать фортуну наших рек,
Не Тигр, и не Евфрат, не Амазонка,
А Волга-мать уже который век,
Ты не пиши!  кричит она вдогонку.

Не стану я писать, что я умру,
Оставлю я любовь свою одну.

Подражание У. Шекспиру.
Вариант 2.

И почему я маленьким не сдох,
Не знал бы я, как тяжко быть убитым,
Задавленным каким-нибудь рвачом,
Феррари или шестисотым.

И злил я слуг, толпящихся у трона,
Лакеев и прелюбодеев сытых,
И злил я босса, своего патрона,
Смотри, старуха отберут корыто

Не доказать, что он задел меня,
Законами, поруганными златом,
И где ж они, достоинство и честь,
За что же, боже, нам такая плата.

Но жаль тебя покинуть, милый друг.
И будешь ты страдать, коль я умру.

Льдистая мёрзлая осень слогом серебряной розы,
инеем снежным верхушек, зимнею елью опушек,
стих мне сегодня поправит, лёд на подошвах расплавит,
иней серебряной розы, проще, наверное, прозой
как изваяние в белом, сказочна и не одета,
голые руки и плечи, просто закрыть тебя нечем,
нечем листвы не осталось, всё исписала, так мало
мёрзлые листья, частички, полу-листки, четвертинки
полу-строки, полу-рифмы, топчутся чьи-то ботинки
Лучше, наверное прозой, в вазу серебряной розой

Одним щелчком, одним касаньем
И так проходит день,
И выключается тот выключатель зданий
Многоэтажных, и проходит век

Но пишутся, листаются тетради,
Не сточится перо
Харизмой некончаемой тирады
Неведомо куда нас занесло