Непонятно только пока про кинобудку вторую волшебную лабораторию дяди Антона. Да как во сне, так оно примерно и было. Помню только это: стою в углу, не помню, за что наказанный, и умираю от мысли, что все пацаны будут сейчас смотреть «Человек проходит сквозь стену», а я в углу и мне завтра не выйти во двор: никто даже не подойдёт к тому, кто не видел «такого кино»! Даже сестра-двойняшка Галка меня поняла и не застучала родителям, когда я тихо улизнул из своего угла в клуб. Ничего не помню, как бежал к клубу, как просил дядю Антона посмотреть картину из кинобудки, ведь я был без денег, и не помню, как вернулся обратно. Помню: вот опять стою в углу, и даже небитый, и весь космос радости бушует во мне: «Я видел это!» Моё маленькое счастье ликовало совсем не потому, что я как равный мог появиться во дворе. На самом деле фильм был «фильм всем фильмам»! И тогда и сейчас. Одним махом просмотрел ещё раз картину недавно, а боялся всё же, что детская память подведёт, как случалось ни раз. Прекраснейший-препрекраснющий фильм! Смотришь и себе завидуешь!
Представляю, какими глазками я просил спасти меня дядю Антона! Ведь он, конечно, понял, что я без родительского разрешения, сбежал. Искать, заламывая от горя руки, не будут сестра Галка расколется. Но это же дядя Антон! Маг и «рентген» детских сердец! Он видел: пацану и вправду надо посмотреть такую картину, и прямо сейчас!
Как дядя Антон догадался, что мне не выжить без этого фильма? Ведь года четыре назад, ещё в детском саду, меня постигло несусветное, тяжеленное с земной шар горе: меня не пустили на спектакль в этом же клубе «По щучьему велению». Нам с Галкой дали не сорок, а двадцать копеек, и из-за слов воспитательницы, что пойдёт тот, кто будет лучше себя вести, я сбежал из сада на работу к маме за деньгами. В этих бегах попадаю под грузовик на глазах заведующей садика, она с сердцем в больнице я в углу под строжайшей охраной папы. Весь мир видел, как распускаются по щучьему велению розы, но не я!
Конечно, великая, невообразимая любовь к детям дяди Антона всё ему «рассказала», когда я падал в бездну и просился посмотреть на «чудо света» на пороге его кинобудки. А ведь он знал, что и я кричал с мальчишками: «Рамку! Рамку!» когда шёл скучный для нас фильм «Война и мир». Когда все Элены и Наташи Ростовы пялились на нас крупным планом и на экране «обрезалось» их умопомрачительное декольте, мы не могли этого вынести и орали как зарезанные.
Но в этом же клубе дядя Антон крутил «только для меня» Олега Стриженова в «Сорок первом», хотя отец сидел тут же рядом в зале. «Конец фильма можно было бы и вырезать! плакал я тогда. И тётя была бы хорошей!» А кино про нашего лётчика? про Уточкина! помните, как изысканно заикался Стриженов: «А-а что?»? Но мир перевернулся на черно-белом «Гамлете»! Может, поэтому мне до сих пор жаль девчонок всего мира и всех возрастов? Так было жаль Офелию!!! а не этого придурка, вякающего всякую ерунду черепу, когда все, кроме него, уже знали: быть или не быть ему на месте бедного Йорика, то бишь убитым. Но какие башни! А какой голос у тени отца Гамлета! И, всё равно, Гамлет это только Смоктуновский! Он с Вертинской в «Гамлете» остались у меня в детском альбоме на почтовой марке можно было рассматривать вечно!
Мне, уже маленько повзрослевшему ёжику, понятно, что в руках дяди Антона помещался весь тогдашний запас «опиума для народа» кино. Но я точно знаю, дойди я хоть до столбика «600+», я так и не открою тайну никакими этологическими отмычками! откуда приходят к нам эти великаны любви ко всему живущему? Им что червячок, что дурачок все будут одарены, поняты и согреты душой, которая вместе с душой рубанка умеет радоваться, когда вечно стругает, стругает и стругает детские автоматы
Не мне ломать голову над непостижимыми тайнами. Хорошего понемножку: постоял у столбика им. дяди Антона, протёр очки на табличку «60+», покачал головой, поцокал языком, согрелся доброй памятью, и стаканчиком тоже, и пошёл дальше: там тоже ещё много чего мне непонятного.
18. 09. 2018
«И я тоже!»
Моему младшенькому в школе задали «Обломова», и, конечно же, в глазах всклень слёзы: «Как же теперь сегодня выжить без приставки и смартфона?» Рассиропился тут и я, на свою голову: «Ну, давай, есть прекрасный Обломов, с Табаковым, врубай свой интернет». А концовка, помните, «Маменька приехала!» Сам уже не рад, сам уже в соплях вспомнил снова моих маменьку с папенькой. И тут же нашатырём по мозгам дошло, чего ещё очень даже главного недополучил из детства. Сам не ожидал такого открытия: оказывается гранёных стаканчиков! на ножках! из дымчатого стекла! Вот, теперь сам разбираюсь на пару с Фрейдом в причинах такого недетского откровения.
Началось, наверно, с посещения центра нашей галактики: нас в детском садике повели первый раз на представление в клуб. То всё утренники и Деды Морозы веселили нас в садике, а это мы топали в наш клуб сами как взрослые! Запомнилось на все моих девять жизней только одно выступление какого-то весёлого дядьки-клоуна. Он смешно бился в заклинаниях повторять за ним всего только три слова «И я тоже!» Это детская известная подколка и коротко происходит примерно так:
Я проснулся утром и увидел солнышко.
И я тоже!
Я умылся и почистил зубы.
И я тоже!
Я оделся и пошёл погулять.
И я тоже!
На улице я встретил котёнка.
И я тоже!
Он похож на поросёнка.
И я тоже!
Наша воспитательница стояла рядом и я тут же получил «чёрную метку»: «Ага! Я всё слышала! Не будешь есть манную кашу расскажу всем, что ты похож на поросёнка». Нажала на самые мои конформистские кнопочки и я сдрейфил: уплетал потом манку с семью добавками, лишь бы она не рассказала про моё неосторожное радостное признание. Кричали все, а попался, почему-то, один я. Зато уже два года как жру и жру манку, да ещё примяукиваю! Всё-таки то представление засчиталось во мне за радость, но и за урок: «Думай, Хведя, прежде чем что-то ляпнуть».
Так, пока вырисовывается такой сыр-бор: комплекс «неполнодетствости» догоняет нас и даже непруху мы в шестьдесят заново «прокручиваем», но уже со счастливым, сладким финалом, т. е. жрём манку, пыхтим и радуемся. Но для подтверждения всемерности «манного» тезиса надо будет как-то спросить сестру Галку, пьёт ли она сейчас тот свой самый «вкусный» компот из детства?
Галка должна это помнить. Прибегаем раз из школы в классе втором родители на работе, руки мыть не надо, разогревать обед лень и, не переодевшись, не сговариваясь, молча начинаем холодную проверку всех кастрюль на плите. Галка схватила самую большую, с компотом, и на правах сильного первая начала наслаждаться добычей. А потом отплёвываться! Понятно: мытую картошку на дне не было видно в бурой водице, притворившейся компотом, которую мама не успела слить и так на плите и оставила. Я, конечно, был в припадке от сверхрадости так досталось Галке за первенство!
Но случай с котёнком-поросёнком произошёл ведь позже, чем моё первое свидание с дымчатыми стаканчиками! Видать, подсознание сначала ухватилось за подтверждение тезиса, чтобы сам тезис всплыл, так сказать, уже «доказанным», в невинном блеске аксиомы. А наш «манный» тезис помним: «невкусное» прошлое толкает нас на повторение пройденного, но уже в варианте с «сахарным» финалом. Сказать по-русски, моя манная каша подтверждает и тоже утверждает: я сам тут ни при чём, а виновата какая-то чудненькая, притаившаяся генетическая программка, что именно сейчас, после «Обломова», мне дозарезу нужен хотя бы один дымчатый стаканчик, что и требовалось доказать! А про то, какого сладкого финала я жду и чего сладкого меня лишили в детстве эти, заколдовавшие меня стаканчики, про эту осознанную внезапно недостачу стучу в компе при важных свидетелях на моей барной полке: там ждут затерявшихся во времени своих дымчатых товарищей, и ждут моих главных показаний по делу «Об употреблении продукта ГОСТ 436250».
Так вот, то ли мест не было, то ли детсада самого ещё не было, и мы с Галкой были в людях. Перед работой мама отводила нас к бабке с дедом за длинную кладку у скал в конце посёлка. Там за полста лет так ничего почти и не изменилось. Если перейти на правый берег Урупа через эту кладку, за скалами берега чуть дальше по течению впадает ручей. Но его не видно, он в тенистом леске. Три года назад я заглянул в этот тайный уголок и застыл, как само время застыло здесь!
Ничего толком не помню из жизни за кладкой, запомнились только дед, его дымчатые стаканчики и бабкины дымчатые розетки-вазочки для варенья. Точно помню: сладким нас не обижали. Осталось в детской памяти тёпло от печки, оранжевый абажур, вечернее чаепитие. Мы с бабкой дули чай с вареньем из этих самых дымчатых розеток, а дед пил свой специальный «компот» «ликарству» из дымчатых рюмок, потом блаженно скалился и благодарил бабку за лечение. Вот по его довольному виду и запомнилось: «А лечебный компот у деда послаще нашего чая-то будет?» Но компот был только для взрослых. А стаканчик на тонкой ножке, который имел допуск к недостижимой нам сладости, и впрямь был красивый, простой и уютный цветом.
Вспоминался иногда по жизни мне этот стаканчик, но так, вскользь, без особых ностальгий. А тут, апосля сегодняшнего «Обломова», все его грани, дымчатость, красота так и сверкнули той загадочной сладостью, детством, молодостью родителей и Галкиной счастливой для меня её вездесущностью. Отсюда, согласно нашему тезису, следует неизбежность покупки именно такого стаканчика на тонкой ножке для моего не такого уж и толстого счастья, раз до сих пор я не успокоен его волшебными дымчатыми гранями. Так что теперь есть, чем заняться: не торопя ни времени, ни пространства, осталось наткнуться на предназначенной полке в предназначенном магазине на предназначенный мне маленький предмет и великую радость.
А дядька-клоун оказался прав: я всё же оказался похож на поросёнка Я сердился на маму, когда она сидела ночами у моей постели, когда я больной кричал во сне. И ни разу в жизни не дал отцу погладить себя по голове Это уже не поросёнок это уже порядочная сволочь, что и доказывать не требуется. Он один это поймёт, мой дымчатый стеклянный друг, потешит меня на прощание и утешит: «И я тоже» Это будет лучшая закуска к стаканчику прошедшей жизни.
29.09.2018