Таким образом, весь Нежинский период прошел у Гоголя под знаком стихотворчества, хотя он пробовал себя и в прозе. Из воспоминаний товарищей по гимназии известно, что на одном из вечеров у гимназиста П. Т. Редкина в 1826 г. Гоголь читал свою славянскую повесть «Братья Твердиславичи». Она была даже представлена в школьном журнале «Звезда». Это самое раннее произведение Гоголя в прозе также было написано в «возвышенном» стиле. В кружке повесть была подвергнута критике и по приговору того же кружка была уничтожена самим автором. Это было второе произведение, уничтоженное Гоголем. Написано оно в 18251826 гг., автограф его не сохранился. Подобный стиль характеризовал произведения большинства сочинявших тогда гимназис тов. Еще не стерся в памяти «высокий» стиль классицизма, а публиковавшиеся произведения молодых современных писателей и поэтов Жуковского, Пушкина, Карамзина создавали у гимназистов впечатление «высокой» поэтической эклектики. Даже альбомные записи отмечены подобным напыщенным слогом.
К 1826 г. относится краткая запись Гоголя «В альбом В. И. Любича-Романовича», где говорится о чувствах и «несбыточных ожиданиях» юного мечтателя.
Из классных произведений Гоголя, написанных им в 18271828 гг., известны отрывки: «О том, что требуется от критики» (здесь автор требует от критики «строгости», «беспристрастности» и «благопристойности»); «Изложить законные обряды апелляции, как из низших инстанций в высшие и в департамент сената. Из русского права». Отрывки из трактата по истории «В какое время делаются славяне известно по истории, где, когда и какими деятелями они себя прославили до расселения своего, и какое их было расселение». Классные произведения в дальнейшем Гоголь использовал в специальных трудах по литературоведению, истории, географии, а затем и в художественных произведениях.
При творческой активности в Нежинской гимназии молодой Гоголь в то же время был человеком открытым и доступным для близкого общения. Судя по письмам, наиболее близкими друзьями Гоголя были гимназисты старших классов Г. И. Высоцкий, А. С. Данилевский, П. А. Лукашевич. К 1827 г., когда он перешел в последний, девятый класс, и его друзья уехали одни в Одессу, другие в Петербург, он почувствовал себя особенно одиноким. Гоголь продолжает активно наращивать свои знания: он изучает русскую и европейскую литературу, право. Наиболее интимные свои мысли он доверяет Г. И. Высоцкому и двоюродному дяде П. П. Косяровскому. В письмах этого периода обнаруживаются самолюбивые мечты и стремления. Он остро чувствует свою неординарность. В Нежине он не видит «ни одного, с кем бы мог слить долговременные думы свои». Он чувствует себя в Нежине сиротой, чужим человеком, «иноземцем, забредшим на чужбину». Характеризуя себя, Гоголь указывает на свою нетерпеливость, «сладкую уверенность» в своей значительности, стремление быть отмеченным людьми. Своеобразие этой «замкнутости», видимо, состояло в том, что она была как бы «односторонней»: самолюбивый Гоголь, широко используя свое остроумие, не допускал вольностей в свой адрес, будучи, так сказать, «себе на уме», в том числе и в вопросе о своих дальнейших планах. Десять лет спустя, в письме к своей петербургской ученице Марье Петровне Балабиной он так описывает особенности своего характера и поведения в школьные годы: «Когда я был в школе и юношей, я был очень самолюбив (не в том смысле самолюбив); мне хотелось смертельно знать, что обо мне говорят и думают другие. Я нарочно старался завести ссору с моим товарищем, и тот, натурально, в сердцах высказывал мне все то, что во мне было дурного. Мне этого было только и нужно; я уже бывал совершенно доволен, узнав все о себе». Это был, если можно так сказать, лукавый способ самопознания и самоусовершенствования. Он не хотел быть зарытым в «низкой неизвестности», «пресмыкаться» перед нежинскими «существователями», покрытыми «корою своей земности». Для него самое большое наказание остаться в «неизвестности», которая стоит на пути реализации его «высоких» «предначертаний». Вместе с тем ему хочется быть «ясновидцем», проникающим в тайны жизни людей. Он указывает на «загадочность» своего характера, недоступность, сложность для восприятия окружающими, перед которыми он выступает то своенравным и умным, то «неотесанным», глупым и болтливым, то смиренным и кротким, угрюмым или задумчивым, идеальным мечтателем. Что-то из этих черт на самом деле присутствовало в его характере, что-то он приписывал себе по молодости, однако таланты его в разных сферах проявились в самом начале жизни. В. Капнист уже в начертаниях пятилетнего Гоголя заметил рифму.
Готовясь к самостоятельной жизни, Гоголь изучает «кой-какие ремесла». Он пишет о себе: «хороший портной, недурно раскрашиваю стены алфрескою живописью, работаю на кухне, и много уже кой-чего умею из поваренного искусства». «Хлеб у меня будет всегда». Как видно, еще к раннему детству восходят его глубокие познания в мелочах быта, которые затем так поражали читателей его произведений. Он не пренебрегает малейшими нюансами. Собираясь к переезду в Петербург, он подробно расспрашивает своего друга Высоцкого о цене сукна на фрак и его шитье, о модных материях на жилет и панталоны, о «модных» расцветках одежд, в которых затем будут так уверенно себя чувствовать Хлестаков или Чичиков.
В последний год гимназии Гоголь усиленно изучает право, языки, пробуя себя затем в этих сферах. Свои мысли он доверяет лишь близким людям Г. И. Высоцкому, А. С. Данилевскому, дяде П. П. Косяровскому. Товарища по гимназии Г. И. Высоцкого, годом раньше выехавшего в Петербург, Гоголь в своих письмах с уважительной завистью называет по имени и отчеству Герасим Иванович. Всеми своими помыслами он в Петербурге. Он грезит о Неве, о море, вновь и вновь утверждая, что он лишь «с виду холодный, но в сердце пламенный к чувствам дружбы». Он рассматривает Высоцкого как близкого человека, с которым мечты делились поровну и с отъездом которого в Петербург эти меты сбылись только наполовину. В Нежине «дураки все так же глупы», пишет Гоголь, имея в виду своих однокурсников. Недоволен он и гимназией, в том числе «наставниками», большинство которых относит к «профессорам-школярам». Исключение делается им для «редкого», как он говорит, человека, профессора права, инспектора Н. Г. Белоусова. Он упрекает преподавателей в «великом нерадении», «неискусности». Особенно плохо, с его точки зрения, учат языкам. Гимназию он называет «глупым заведением» и считает «потерянными» шесть лет пребывания в ней. Гоголь не сожалеет о том, что в гимназии у него не было возможности нанять дорогих воспитателей, благодаря которым без всяких усилий можно было получить высокие баллы по успеваемости. Он счастлив и тем, что мог учиться на казенный счет. И при этих условиях, говорит Гоголь, он смог «столько узнать еще».
28 июля 1828 г. Гоголь заканчивает Нежинскую гимназию высших наук с правом на чин 14 класса. По табелю о рангах этот чин был первым значимым чином, так как давал право на личное дворянство. Следует отметить то, что, несмотря на недовольство Гоголя, его чин и знания давали ему возможность развернуть свою деятельность в любом гуманитарном направлении, чем он и воспользовался. В таком качественном состоянии и в таком настроении Гоголь вместе со своим товарищем А. С. Данилевским прибыл в Петербург начинать самостоятельную жизнь.
2. Первые шаги в Петербурге. Рубеж 1820-х 1830-х гг
Жизнь молодого Гоголя столь насыщена делами и событиями, что есть смысл рассматривать ее на небольших отрезках.
Многочисленные мечты его наконец сбылись, и с начала января 1829 г. он в Петербурге. Юноша еще не знает, на каких путях его ждет успех, он готов пробовать свои силы там, где только возможно. Он приезжает в Петербург вместе со своим товарищем А. С. Данилевским, с которым в течение некоторого времени снимает квартиру. На руках у Гоголя несколько рекомендательных писем. Правда, все они без адресов, о чем он сожалеет в письмах домой. Найти удалось лишь деда Ив. Косяровского, который не знал места жительства адресатов. Рекомендацию получил он от богатого родственника Д. П. Трощинского, имение которого находилось недалеко от Васильевки и в домашнем театре которого он в свое время принимал участие. Д. П. Трощинский рекомендовал его военному писателю Л. И. Голенищеву-Кутузову. Значительных результатов от этих рекомендаций не отмечено. Большую помощь материального характера оказал Гоголю дядя по материнской линии А. А. Трощинский, снабжавший его деньгами «на обмундировку».
Петербург сразу же развеял мечты Гоголя. В письмах к матери он пишет, что город навеял на него хандру своей холодностью, тишиной, дороговизной. Он полагает, что Петербург как столица лишен своего лица: иностранцы, жившие в нем, обрусели, а русские «обыностранились и сделались ни тем, ни другим». «Никакой дух не блестит в народе», «все толкуют о своих департаментах да коллегиях, все подавлено, все погрязло в бездельных, ничтожных трудах». Гоголю душно в Петербурге. «Столица пуста и мертва, как могила», говорит он. Он не выносит огромного количества рекламы, которой облеплены дома. Гоголь не поленился выписать вывески на своем доме в письме к матери. «Дом, в котором обретаюсь я, содержит в себе двух портных, одну [модистку], сапожника, чулочного фабриканта, склеивающего битую посуду, дегатировщика и красильщика, кондитерскую, мелочную лавку, магазин сбережения зимнего платья, табачную лавку и, наконец, привилегированную повивальную бабку». Дом едва был виден за вывесками. Красочно описывает Гоголь «несносные» первомайские гулянья на бульварах, когда чиновники полиции упорядочивают многочисленные каретные пробки. Но самым болезненным для Гоголя является добывание денег, которых «хуже», по его словам, «он не знает в мире». Гоголь часто недоедает, не может сходить в театр, купить одежду, нанять квартиру. Он пишет матери, что переделывает шинель под воротник, обнаруживая знакомство с деталями портняжного дела еще до написания знаменитой повести «Шинель», сопереживая Акакию Акакиевичу в качестве прототипа.
В феврале 1829 г. он помещает в журнале «Сын отечества» стихотворение «Италия» (без подписи). Стихотворение может рассматриваться как первая (хотя и анонимная) публикация Гоголя, предварявшая появление в печати поэмы «Ганц Кюхельгартен». Стихотворение «Италия» напечатано в журнале «Сын отечества» 23 марта 1829 года, несколькими месяцами ранее «Ганца Кюхельгартена». В мае того же 1829 года, получив триста рублей от матери, Гоголь публикует в издательстве А. Плюшара, за подписью «В. Алов», «идиллию в картинах» «Ганц Кюхельгартен». «Ганц Кюхельгартен» был оценен критикой отрицательно. Против выступили почти все ведущие журналы того времени: «Северная пчела» Н. И. Греча, «Московский телеграф» Н. А. Полевого и другие органы печати. Эта критика сильно подействовала на автора, явилась для него шоком Гоголь обошел все книжные лавки, собрал оставшиеся экземпляры и сжег их. Отрицательные отзывы в «Северной пчеле» и «Московском телеграфе», видимо, привели Гоголя к выводу о том, что он не поэт. Наряду со стихотворением «Италия» это было как бы пробное выступление его в стихах. Неудача в творчестве, трудности петербургской жизни, летняя духота вынудили его выехать в свою первую краткую заграничную поездку. Он пишет в связи с этим в письме к матери: «Мои небольшие способности были презрены, и мне представляется прекрасный случай ехать в чужие края». В июле августе 1829 г. он выезжает на пароходе и посещает немецкие города, в том числе Любек и Гамбург. Гоголь не первый из русских писателей, спасавшихся от хмурого Петербурга за границей. Это были люди в основном состоятельные из дворян, чаще в возрасте. Гоголь был беден, и ему едва исполнилось двадцать лет. Первые его публикации («Италия», «Ганц Кюхельгартен») также живописуют Европу Германию, Грецию, Италию. До 1829 г. знакомство Гоголя с Европой было косвенным, через письменные источники. Теперь он увидел ее воочию. Может быть, заграничная поездка убедила его в том, что художественное изображение европейской жизни требует основательного изучения.