Разделение на индивидуальные и общественные блага поставило перед учеными проблему их качественного различия, с одной стороны, и стремления к максимизации общественного благосостояния, с другой [112], что дало импульс для разработки критериев оценки благосостояния в трудах многих экономистов XX века.
Проблема экономической политики государства в современных условиях была сформулирована Д. М. Кейнсом в его работе «Общая теория занятости, процента и денег». Д. М. Кейнс отказывается от некоторых основных постулатов неоклассического учения, в частности от рассмотрения рынка как идеального саморегулирующегося механизма. Рынок, с точки зрения Д. М. Кейнса, не может обеспечить «эффективный спрос», поэтому стимулировать его должно государство посредством кредитно-денежной и бюджетной политики. Эта политика должна поощрять частные инвестиции и рост потребительских расходов таким образом, чтобы способствовать наиболее быстрому росту национального дохода. Кейнсианские рецепты стали идеологической программой смешанной экономики и теории «государства всеобщего благоденствия» (welfare state).
Когда речь идет о содействии интеграционным процессам со стороны государства, важно понять, какими чертами должно обладать государство, чтобы способствовать солидаризации прогрессивных кругов и формированию экономических кластеров. Не вызывает сомнения, что государство может исправить провалы рынка, инвестируя непосредственно в такие общественные блага, как научные исследования, или подталкивая к этому бизнес с помощью налоговой системы. Но, как показывает современная практика, государство в состоянии делать в сфере предпринимательства гораздо больше, чем просто компенсировать недостатки частного сектора, в том числе осуществляя рискованные инвестиции в создание новых технологий. Таким образом, государство создает и формирует рынки будущего.
Если обратиться к опыту взаимодействия государства с предпринимателями в США, то мы увидим, что независимо от политической риторики правительство США всегда инвестировало значительные средства в содействие распространению технологий, и некоторые из них в конце концов проявляли себя. В XIX веке это были, например, железные дороги, которые активно строились благодаря льготному отводу железнодорожным баронам свободных земель. В XX веке правительство США финансирует за государственный счет почти 60 % фундаментальных исследований, способствует активному поиску потенциально прибыльных научных прорывов.
Следствием активной политики США по стимулированию развития научно-технологической сферы является создание условий для интеграции различных сфер общественно-полезной деятельности в городах возникновения высокого «интеллектуального напряжения».
Одновременно понятной становится необходимость учитывать естественные экономические корпоративные образования для наиболее эффективной реализации государственной политики, направленной на интенсивное технологическое развитие. Одним из примеров таких естественных образований являются экономические кластеры.
К сожалению, удачные примеры реализации успешной экономической политики одного государства не всегда можно перенести на условия другого государства. В частности, в условиях инвестиционно-инновационной модели экономического развития желательно (а в некоторых случаях и обязательно) переходить на новые организационно-финансовые механизмы экономического регулирования. В результате возникает задача модификации институциональной системы государственного управления. В развивающихся странах модификация этой институциональной системы происходит как бы невольно, вслед за достижением страной определенных экономических макропоказателей.
Сложнее обстоит дело в странах с переходной экономикой, к которым относятся все страны, входившие ранее в СССР, в том числе и Украина, где институциональные системы были проблемно-ориентированные на вполне определенную, причем довольно однообразную схему управления экономикой. Здесь приходится решать двуединую задачу: обоснование принципов и направлений разрушения старой и возведение на этих руинах новой институциональной системы экономического управления. При этом приходится учитывать сопротивление старой системы и существенную неопределенность задач, которые должны решаться новой системой.
Здесь напрашивается вариант адаптации институциональной системы, которая хорошо зарекомендовала себя ранее в другом месте. И, прежде всего, кажется, наиболее целесообразным воспринимать опыт развитых стран. Однако такой подход таит в себе непредсказуемые препятствия. Страны с развитой рыночной экономикой имеют различные системы рыночных институтов и поэтому, как говорится, есть из чего выбирать. Однако следует помнить, что каждая из систем складывалась под влиянием культуры и истории той или иной страны, поэтому при заимствовании возникает опасность возникновения институциональных конфликтов между укоренившимися и внедряемыми нормами [89]. Чаще институциональный конфликт приводит к появлению нежизнеспособных институтов. В ряде случаев появляются устойчивые, но неэффективные образования, которые, по сути, является своеобразной формой институциональной ловушки.
Здесь напрашивается вариант адаптации институциональной системы, которая хорошо зарекомендовала себя ранее в другом месте. И, прежде всего, кажется, наиболее целесообразным воспринимать опыт развитых стран. Однако такой подход таит в себе непредсказуемые препятствия. Страны с развитой рыночной экономикой имеют различные системы рыночных институтов и поэтому, как говорится, есть из чего выбирать. Однако следует помнить, что каждая из систем складывалась под влиянием культуры и истории той или иной страны, поэтому при заимствовании возникает опасность возникновения институциональных конфликтов между укоренившимися и внедряемыми нормами [89]. Чаще институциональный конфликт приводит к появлению нежизнеспособных институтов. В ряде случаев появляются устойчивые, но неэффективные образования, которые, по сути, является своеобразной формой институциональной ловушки.
Не исключено, что организационной инновацией, которая помогла бы решить эту проблему, могла бы стать так называемая кластеризация, которая, кстати, позволяет экономике развиваться за рамками конкуренции по факторным издержкам. Важно, что кластеры возникают стихийно, самостоятельно «подстраиваются» как под вызовы, приходящие извне, так и под реально действующие национальные институциональные системы управления. Исходя из этого кластеры по своей природе не требуют для своего создания больших усилий со стороны властных структур. В то же время государство заинтересовано в появлении кластеров как некоторых корпоративных хозяйствующих структур, способствующих повышению конкурентоспособности экономики. Поэтому понятно стремление правительств способствовать появлению и развитию кластеров. Однако для этого в арсенале правительств должны появиться принципиально новые организационно-финансовые механизмы экономического регулирования производственной деятельности.
Очевидно, что реализация правительством функций стимулирования развития и совершенствования кластеров, даже при наличии соответствующих институциональных элементов, может быть успешной только после того, как в стране будет «освоена» новая идеология управления. «Освоение» означает имплементацию этой идеологии во все уровни управления и производства.
Одной из важных особенностей такой идеологии является то, что правительство должно, как уже было сказано ранее, ориентироваться на усиление и развитие, а также на совершенствование всех кластеров, а не только избранных. И тем более не тех, которые созданы по инициативе «сверху». А соблазн централизованного создания, если не кластеров, то кластероподобных структур (как это произошло, например, в Украине с технопарками) имеет место всегда.
Постановка задачи выявления кластеров, которые действуют и зарождаются на некоторой территории, возможна только при наличии соответствующего методического инструментария. Если кому и известно, как выявлять экономические кластеры на какой-то территории, то можно развивать идею использования кластеров в качестве средства реализации модели экономического роста. При этом, однако, следует учитывать, что активная инновационная деятельность представляет реальную опасность для существования большинства кластеров, а именно кластеров «классических», которые существуют уже длительное время.
Этот феномен связан с тем, что между участниками успешно функционирующих кластеров, как правило, имеет место сбалансированность технологических укладов, которые используются для ведения хозяйственной деятельности. Известно, что технологический уклад можно определить как большой комплекс технологически связанных производств [24]. Принимая во внимание, что инновация в большинстве случаев действует локально, т. е. вносит изменения в организацию и структуру производственного процесса конкретного предприятия или в лучшем случае конкретной отрасли, технологическая сопряженность производств отдельных предприятий, входящих в кластер, с большой вероятностью будет нарушена, а кластер, скорее всего, прекратит свое существование. Отсюда напрашивается вывод о том, что в условиях инвестиционно-инновационной модели экономического роста, во-первых, важно выявлять кластеры, в которые входят предприятия, использующие самые передовые технологические уклады, а во-вторых, активизация инновационной деятельности на определенной территории, несомненно, будет способствовать разрушению низкоукладных кластеров и возникновению кластеров высокоукладных.
Сказанное выше свидетельствует о том, что решая задачу формирования эффективной региональной кластерной политики, необходимо четко представлять себе, во-первых, какую роль играют на современном рынке инновации и, во-вторых, какую нормативно-правовую централизованную поддержку может ожидать регион.
Связь между инновациями и экономическим прогрессом является многоаспектной. С одной стороны, общепризнано, что протекционизм в отношении субъектов инновационной деятельности и внедрение стимулов для инноваций на законодательном уровне является необходимой составляющей обеспечения экономического роста. События последнего десятилетия только усиливают эту точку зрения, а все большие темпы развития высокотехнологичной индустрии делают очевидной взаимосвязь между глубиной технологических изменений и темпами экономического роста. При этом инновации, как утверждают некоторые современные экономисты, являются, несмотря на локальность их первичного проявления, ведущим фактором на рынке. Это лишний раз свидетельствует о синергетическом эффекте инноваций. Однако пока отсутствует однозначная трактовка инноваций как рыночного фактора. Очевидно, что инновации влияют на конкуренцию в отраслевых рынках, но механизм этого воздействия остается до конца не выясненным.