У Пирогова остались последние два дежурства. Отдежурив одно, Пирогов не торопился домой. Он решил посвятить законный выходной слежке за Еременко поменяться с ним ролями. Он проследил за Еременко за его дома, потом квартиры, где тот не задержался. На электричке Еременко отправился на дачу в Клинский район. Проследил за ним до самой дачи, представляющей собой более менее благоустроенный дощатый домишко на шести сотках. Когда Еременко вошел в домик, Пирогов быстро проник на территорию участка, оббежал домик и спрятался за сарайчиком, находившимся рядом с домиком. Здесь его невозможно было заметить из окна и хорошо прослушивалось все, что творилось внутри домика. Участок Еременко был засажен большим количеством цветов разных видов и сортов. Это жизнерадостный пейзаж резал глаз Пирогову и давил на мозги; отягощенные мало оптимистичными мыслями. Пирогов рассчитывал, что Еременко обязательно приляжет хотя бы немного поспать, чтобы отдохнуть после бессонного дежурства; иначе весь его план рухнет. Через некоторое время какие-либо звуки перестали доноситься со стороны домика. Пирогов немного переждал и, не расслышав даже слабого звука, выглянул из-за сарайчика. Одно окно, выходившее в заднюю часть двора, было открыто. Пригнувшись, пирогов добежал до него и присел под ним. Прислушавшись, Пирогов расслышал непонятные звуки. Это был храп. Пирогов понял это и медленно начал подниматься. Поднялся, отодвинул рукой тюлевую занавеску и заглянул внутрь. Оказалось, что кровать, на которой спал Еременко, находилась прямо под этим окном. Убедившись, что Еременко спит, Пирогов опустил занавеску и отошел от окна. Чтобы исполнить план, нужно было действовать решительно и быстро. Через окно проникнуть внутрь дома было рискованно: можно было разбудить и вспугнуть Еременко. Пирогов быстро обошел дом, оглядываясь по сторонам, и подошел к входной двери. В поле зрения не было ни одной живой души. Взяв дверь за ручку, Пирогов осторожно толкнул ее внутрь, со слабеньким скрипом дверь легко поддалась. Стараясь ступать как можно тише, Пирогов вошел в дом и аккуратно закрыл за собой дверь.
Терраса, маленькая кухня и собственно жилая комната с каминчиком, оббитая вагонкой все что представляла собой дача Еременко изнутри. Пирогов тихо пробрался в комнату, где остановился на самой середине, достал из кармана кожаный шнурок. Еременко лежал на боку, спиной к Пирогову и тихо похрапывал. Пирогову хватило бы минуты, чтобы подобраться к Еременко, накинуть ему на шею шнурок и успокоить неугомонного сержанта уже окончательно, навсегда. Потом нужно было устроить пожар: в доме или сарайчике наверняка у Еременко были припасены какие-нибудь быстровоспламеняющиеся жидкости: растворители или керосин. Деревянный дом должен был сгореть быстро, сгореть вместе со следами насильственной смерти.
Еще накануне, невольно подслушав разговор Еременко с коллегами, Пирогов понял, что тот собирается на следующий день отправиться на дачу. И у Пирогова возник план. Избавиться раз и навсегда от неугомонного Еременко на его даче было намного реальней, нежели в его квартире в Москве.
Пирогов подошел к кровати. Осталось лишь сделать несколько резких движений, но Пирогов не решался начать. Руки предательски дрожали. Пирогов мысленно сконцентрировался на ненависти, которую он испытывал к этому негодяю, но и это не помогло. Он просто не мог это сделать физически. Не хватало духа. Задумать было гораздо легче, чем исполнить. Мысленно ругая самого себя за слабость, Пирогов отошел немного от кровати. «Уходить он пока не собирался, так как еще окончательно не отказался от своей страшной затеи. Он подумал, что было бы лучше, если бы Еременко зашевелился или проснулся, тогда у него уже не было бы выхода и ему пришлось сделать то, зачем он сюда пришел, но Еременко спал тихо, неподвижно. Пирогов понял, что у него начинают сдавать нервы, а в таком состоянии, он знал, что совершать важные действия очень рискованно. Он бегло оглянулся вокруг. Обычная обстановка: маленький столик, на столике ваза с полевыми цветами, небольшой, видимо, черно-белый телевизор на тумбочке, фотографии на стенах. Фотографии две: на одной улыбающийся ребенок лет пяти, может быть сын или племянник; на другой пожилая женщина поливает цветы, видимо мать. Фотографии навели на мысль о том, что убей Пирогов Еременко, эти люди с фотографий непременно бы болезненно восприняли это и страдали бы от его утраты, особенно мать, несмотря на то, что Еременко конченный мерзавец. Впрочем, они скорее всего и не знали все о Еременко, а знали о нем только хорошее. Пирогов поймал себя на мысли, что ему не хочется делать этим людям больно
О затее убийства Еременко Пирогов вспоминал как о затмении рассудка, и был рад, что ничего с этой затеей не вышло. Теперь ему казалось это настолько глупым, что воспоминания об этом заставляли испытывать чувство стыда. Ему было стыдно вспоминать, как он корил себя за нерешительность, потом оправдывал нерешительность жалостью к близким Еременко. Он пытался разобраться в самом себе: как он мог задумать такое? В чем причина? А причина была проста. Пирогов понял, что дело все в деньгах. Человек. Становясь обладателем больших денег очень сильно меняется, а если учесть, что Пирогов стал богачем фактически в одночасье, неожиданно, будучи совсем не готовым к такому испытанию, то в его положении тем более трудно было избежать перемен в психике и сознании. Он вспомнил о том, как раньше много слышал о том, что большие деньги приносят помимо разных возможностей и удовольствий своим хозяевам довольно много хлопот и несчастий. В самом деле, сколько в мире богатых людей, страдающих самыми разными недугами, начиная от язвы, кончая диабетом. Пирогов сам лично знал несколько таких людей. Может быть не напрасно считается, что все болезни происходят от нервов. А чтобы быть богатым и сохранить свое богатство, нужно иметь хорошие нервы. В этом Пирогов успел убедиться на личном опыте. У него оставалось три дня до отъезда, и он решил целиком положиться на судьбу, надеясь, что Еременко за такой короткий отрезок времени вряд ли успеет причинить ему существенный вред.
Пирогов отработал последнее дежурство и был уже абсолютно свободен. Дома он собрал вещи, билеты на завтрашний поезд Москва Санкт-Петербург лежали в кармане куртки. Его нисколько не пугала новая жизнь, наоборот, он больше боялся однообразия и рутины. Все необходимые вещи он собрал в большую спортивную сумку. Сборы были фактически завершены.
Он смотрел репортаж о футбольном матче по телевизору, когда зазвонил телефон. Он не ждал ни от кого звонка, поэтому взял трубку не сразу, так как этот звонок заставил несколько его насторожиться и напрячься.
Алло, сказал он в трубку, вложив в голос всю нерешительность и твердость.
Привет, услышал он знакомый голос.
Еременко ты что ли?
Ага, как ты догадался?
Не ерничай, говори, что хотел?
Ну что ты так грубо, Володь? Совсем что ли старость перестал уважать? У меня дело к тебе есть.
Опять, ты! Опять хочешь втравить меня в какое-нибудь гиблое дело? Еременко, ты видимо забыл, что я уже уволился из органов.
Как ни странно, с памятью у меня все в порядке, хотя у некоторых в моем возрасте уже начинают возникать провалы в памяти. И втравливать тебя ни во что не собираюсь. Пока.
Ну, так в чем дело?! Говори быстрее, у меня мало времени.
Торопишься?
Не важно.
Вов, я все знаю.
Что все?
Все.
Я не понимаю, что ты этим хочешь сказать?
Перестань, Вов.
Что перестать?
Сам знаешь что: делать вид, что ничего не понимаешь.
Я и в самом деле не могу понять, к чему ты клонишь.
Вов, неужели ты думаешь, что то, что ты уволился так внезапно и резко не могло навести на разного рода подозрительные мысли?
Кого навести?
Меня, например.
Ну, тебе то какое до этого дело?
Ты же мне не рассказывал ничего об этом, не объяснял причины увольнения.
А с чего я тебе должен был что-то объяснять, ведь мы же кажется поссорились.
Действительно, поссорились. Странная какая-то вышла ссора, странное какое-то твое увольнение, странное твое поведение. Тебе не кажется это слишком много странного? Много, чтобы можно было списать на случайность.
Пирогову стоило большого труда совладать с собой. Он уже не знал, что ответить.
Ты почему замолчал, Володя? вновь услышал он голос своего мучителя.
Слушай, Еременко, зря, наверное, я тебя тогда не сдал в милицию, попытался уколоть сержанта Пирогов.
Кто знает? Кто знает?
Все, хватит валять дурака, Еременко, пора уже закончить этот дурацкий разговор
Подожди, Володь, я еще толком и не начинал.
Тогда выкладывай, хватит тянуть время, не понимаю, чего ты этим хочешь добиться?
Правильно, время деньги. Все дело в том, Владимир, что я понял, что все дело в том хачике.
Каком хачике?
За которым мы тогда гнались.
Когда гнались?
Володь, ты что меня совсем за идиота что ли держишь?
Я и в самом деле не могу понять, к чему ты клонишь.
Вов, неужели ты думаешь, что то, что ты уволился так внезапно и резко не могло навести на разного рода подозрительные мысли?
Кого навести?
Меня, например.
Ну, тебе то какое до этого дело?
Ты же мне не рассказывал ничего об этом, не объяснял причины увольнения.
А с чего я тебе должен был что-то объяснять, ведь мы же кажется поссорились.
Действительно, поссорились. Странная какая-то вышла ссора, странное какое-то твое увольнение, странное твое поведение. Тебе не кажется это слишком много странного? Много, чтобы можно было списать на случайность.
Пирогову стоило большого труда совладать с собой. Он уже не знал, что ответить.
Ты почему замолчал, Володя? вновь услышал он голос своего мучителя.
Слушай, Еременко, зря, наверное, я тебя тогда не сдал в милицию, попытался уколоть сержанта Пирогов.
Кто знает? Кто знает?
Все, хватит валять дурака, Еременко, пора уже закончить этот дурацкий разговор
Подожди, Володь, я еще толком и не начинал.
Тогда выкладывай, хватит тянуть время, не понимаю, чего ты этим хочешь добиться?
Правильно, время деньги. Все дело в том, Владимир, что я понял, что все дело в том хачике.
Каком хачике?
За которым мы тогда гнались.
Когда гнались?
Володь, ты что меня совсем за идиота что ли держишь?
По-моему, это ты меня не понятно за кого принимаешь.
Володь, ты что так напрягся?
Я? Напрягся? Да за такие слова я бы тебя сейчас! Скажи спасибо, что я уволился из ментовки. Ты что, все злишься на меня за то, что я тебя тогда слегка прессанул?
Слегка ли?
Ну, ты же сам был виноват.
Нет, дело не в этом. Дело в хачике. У тебя с ним что-то было.
Что ты несешь? Что было?
Я догадался.
Это не серьезный разговор, я кладу трубку.
Если положишь, тогда серьезный разговор у тебя будет с прокурором.
Ты что, пугаешь меня что ли?
По-хорошему же ты не понимаешь.
Чего ты хочешь?
Я хочу, чтобы ты понял, что мне все известно.
Что именно.
О тебе и о том хачике.
Пирогов сделал паузу, чтобы собраться мыслями, после чего сказал:
У тебя, наверное, есть какие-то догадки, подозрения. Но как я понимаю, ничего определенного, существенного, что касается фактов, у тебя против меня нет. Так что давай закончим этот бессмысленный разговор.
Подожди, подожди. Факты будут. Ты меня знаешь: я умею добиваться своего, чего бы мне это ни стоило.
Когда будут, тогда и поговорим.