Посвящается пятисотлетию со дня начала первого кругосветного плавания.
«В понедельник, 8 сентября, мы бросили якорь у набережной Севильи и дали залп из всех наших пушек. Во вторник все мы в рубахах и на босу ногу, держа каждый свечу в руке, отправились на богомолье в храм Св. Марии Победы и в храм Св. Марии Древности.
Покинув Севилью, я направился в Вальядолид, где преподнес его священному величеству дону Карлу не золото и не серебро, а предметы, гораздо более ценимые столь могущественным государем. Между прочими предметами я дал ему книгу, собственноручно мною написанную и содержащую описание всего того, что происходило изо дня в день на всем протяжении нашего плавания».
Рыцарь Антонио Пигафетта.
Предисловие
Чтение книг о выдающихся путешественниках, мореходах, привело меня к размышлениям о «порядке» и об «импровизации» в морском деле.
Понятия эти обобщающие. Под «порядком» понимаются рациональность, интеллектуальность, планомерность, организованность, дисциплина и т. д. Под «импровизацией» интуитивность, индивидуальная талантливость, внезапность и другие понятия этого ряда.
На одном «полюсе» появилась фигура Генриха Мореплавателя, персонифицировавшего системность, рациональность, интеллектуальность, планомерность, организованность, дисциплину, порядок.
На другом фигура Фрэнсиса Дрейка, персонифицировавшего интуитивность, индивидуальную талантливость, внезапность, импровизацию.
Насколько правомерно сопоставление фигур Генриха Мореплавателя и Фрэнсиса Дрейка?
Ясно, что это фигуры различного цивилизационного значения.
Основоположник культуры дальних океанских плаваний, с одной стороны.
С другой стороны, второй в истории кругосветный мореплаватель, удачливый моряк и воин, а возможно, и «пират». Добавим к произнесенному «капитан», а, может быть, и «флотоводец».
И Генрих Мореплаватель, и Фрэнсис Дрейк были людьми успешными. Может быть, сопоставление отдельных черт, слагаемых параметра успешности допустимо.
Отметим для исторической отчетливости что португальский принц Генрих Мореплаватель (1394 1460) жил существенно раньше английского моряка Фрэнсиса Дрейка (ок. 1540 1596), родившегося примерно через 80 лет после завершения жизненного пути великого португальского принца.
Естественно, Генрих Мореплаватель не мог воспользоваться чем-либо из опыта или из открытий сэра Фрэнсиса Дрейка.
Наоборот, и в ходе второго в истории кругосветного плавания (15771580), и в ходе иных экспедиций Фрэнсис Дрейк так или иначе использовал тот культурный потенциал, формированию которого дал старт Генрих Мореплаватель. В плаваниях Фрэнсиса Дрейка мы видим, что стали реальностью и новая «техника» и новый культурный «формат» мореплавания.
Как ни привлекательны интуитивность, импровизационность, внезапность Дрейка, но Фрэнсис Дрейк не смог бы совершить сколько-нибудь дальнее плавание без тех планомерности, рациональности, дисциплины, интеллектуальности (активного использования знаний и умений), которые в результате цивилизационных усилий Генриха Мореплавателя сделали из корабля не просто плавательное средство, а небольшую территорию единой (христианской в то время) Европы.
Как ни привлекательны интуитивность, импровизационность, внезапность Дрейка, но Фрэнсис Дрейк не смог бы совершить сколько-нибудь дальнее плавание без тех планомерности, рациональности, дисциплины, интеллектуальности (активного использования знаний и умений), которые в результате цивилизационных усилий Генриха Мореплавателя сделали из корабля не просто плавательное средство, а небольшую территорию единой (христианской в то время) Европы.
Понятно, что элемент противопоставления, с одной стороны, дисциплины, планомерности, интеллектуальности, и, с другой, импровизации, интуитивности, удачливости, отчасти условен, иллюстративен.
Ясно, что Генрих Мореплаватель, снаряжая все новые и новые экспедиции вдоль Африканского побережья, действовал отчасти интуитивно, а Фрэнсис Дрейк не мог обойтись в своих плаваниях без порядка, дисциплины и расчета.
Рассмотрение темы «порядок и импровизация», рассмотрение деятельности Генриха Мореплавателя и Фрэнсиса Дрейка естественным образом делает предметом внимания действия участников первого кругосветного плавания: Фернана Магеллана, Хуана Себастьяна дель Кано, Гонсало-Гомеса де Эспиносы.
Исторически за Генрихом Мореплавателем (годы жизни: 1394 1460) следовали Фернан Магеллан (годы жизни: ок. 1480 1521), Хуан Себастьян дель Кано (годы жизни: 14861526), Гонсало Гомес де Эспиноса (один из предположительных вариантов датировки рождения и смерти: ок.1490 после 1550), а за ними Фрэнсис Дрейк (годы жизни: ок.15401596).
Генрих Мореплаватель (рациональность и планомерность, дисциплина)
С именем Генриха Мореплавателя связан культурный переворот в европейском (и мировом) мореплавании.
Во-первых, прибрежные морские относительно краткие плавания на весельных судах (галерах) постепенно стали уходить в прошлое (или отходить на второй план). На смену им пришли дальние, океанские дальние и долгие плавания на парусных судах (каравеллах).
В этом пункте рассуждения мы вправе вспомнить о викингах и об их дальних океанских плаваниях. Те наиболее древние образцы кораблей викингов, которые сохранились до настоящего времени, датируются IX веком. Они предназначены как для гребли, так и для хода под парусом [Симпсон Ж. С. 85, 87]. Но в XI веке у викингов были и чистые парусники (наряду с весельно-парусными кораблями) [Симпсон Ж. С. 96].
«Благодаря мастерству своих моряков и искусству кораблестроителей викинги были повелителями морей, и их смелые указания мореплавателям продолжают уверенно звучать сквозь века: «От Хернара в Норвегии плыви прямо на запад, в Гренландию» [Симпсон Ж. С. 106].
Культура дальних морских плаваний викингов была элементом достаточно особенной этно-религиозной культуры.
Воспоминание о дальних океанских плаваниях викингов отчетливо показывает еще одну культурную заслугу Генриха Мореплавателя заслугу, может быть, превосходящую «техническую» замену галер на каравеллы.
Во-вторых, Генрих Мореплаватель сделал корабль территорией общеевропейской культуры, небольшой территорией большой (христианской в то время) Европы.
Тезисы об «общеевропейской культуре», о «европейском сообществе» применительно к рубежу 1400-х 1500-х годов могут кому-то показаться гипотетическими. Однако состав дальних морских экспедиций, в том числе экспедиции Магеллана, позволяет использовать такие термины. Значительная часть личного состава первой кругосветной экспедиции испанцы. Руководитель Фернан Магеллан португалец. Антонио Пигафетта, составивший дневник экспедиции, итальянец.
С Магелланом в экспедицию отправилось «много иностранцев: по меньшей мере тридцать семь португальцев, семнадцать итальянцев, пять фламандцев (главным образом бомбардиров), несколько немцев, англичане, негры, арабы, баски, греки, жители Азорских островов и Мадейры» [Кунин К. И.].
Так или иначе, участники экспедиции понимали друг друга, сотрудничали, совместно преодолевали значительные трудности.
«Благодаря скрещению династических линий Карл получил в наследство огромные территории в Западной, Южной и Центральной Европе, доныне никогда не объединявшиеся () Де-факто Карл был первым правителем единой Испании в 15161556 годах Сам Карл официально был королём Арагона (как Карл I, исп. Carlos I, 15161556), а в Кастилии был регентом своей матери» [«Карл V (император Священной Римской империи)»].
Возможно, существуют основания для вывода об общеевропейском составе первой кругосветной экспедиции.
Корабль на рубеже 1400-х 1500-х годов стал местом веры, дисциплины, накопления знаний.
Корабль уходил в дальнее плавание с определенными целями, капитан получал достаточно подробные инструкции. В плавании действовали определенные правила, поддерживающие дисциплину, сплачивающие экипаж, направляющие его к достижению поставленных целей. Не имевший связи с родиной корабль, тем не менее, в целом придерживался норм и правил, выработанных (обще) европейской практикой; возвратившись из плавания, экипаж экспедиции обогащал полученными знаниями европейское общество в целом. Отметим, что к моменту начала первой кругосветной экспедиции уже существовали те старейшие университеты, в которых прослушал циклы лекций в XIX веке Генрих Шлиман: Парижский университет, основанный в 1215 году, и Неаполитанский (Неапольский) университет, основанный в 1224 году. Ориентировочно 1440 годом датируется начало европейского книгопечатания (Иоганн Гутенберг).
Обсерватория и мореходная школа Генриха Мореплавателя привели в действие колоссальные, глобальные процессы.
Фернан Магеллан (талант, интуиция, решительность, дисциплина)
Хотя Генрих Мореплаватель и Фернан Магеллан и не могли быть лично знакомы, но мы вправе сделать вывод, что Магеллан был представителем культурных традиций дальних морских плаваний, инициированных Генрихом Мореплавателем.
«20 сентября 1519 года эскадра Магеллана вышла в открытое море» [Кунин К. И.].
В ходе первого кругосветного плавания Магеллана-дель Кано (15191522) можно выделить несколько кульминационных моментов.
Один из них мятеж, произошедший в первых числах апреля 1520 года, еще до прохождения пролива, названного позднее именем Магеллана.
Не всем участникам испанской экспедиции нравилось, что ее возглавляет португалец. Но если бы плавание на «начальном» этапе сопровождалось очевидными успехами и ощущением безопасности, то вряд ли национальная принадлежность руководителя имела бы существенное значение. Но успех был еще далек, а ощущение опасности витало в воздухе. В какой-то мере мятеж мотивировался противостоянием «чуждому» португальцу.
Слова, сказанные Магелланом за день до подавления мятежа: «Мое решение твердо: я лучше испытаю самые тяжкие лишения, чем с позором поверну обратно в Испанию» [Кунин К. И.].
Корабль экспедиции Магеллана часть европейской цивилизации; на нем уже действуют более или менее стандартные европейские порядки. В составе экспедиции имеются должностные лица со специальными функциями. Один из таких представителей королевской власти испанец отвечает за соблюдение правопорядка. Его должности, видимо, не может быть подобрана однозначная аналогия из современных примеров. В одних книгах его называют судьей, главным судьей, в других полицейским офицером. Существует и такая версия перевода понятия «альгвасил» в современные реалии: судебный пристав. Стефан Цвейг использует оригинальное наименование должности: он называет Гонсало-Гомеса де Эспиносу «альгвасилом флота» [Цвейг С.]. Судя по литературе, Гонсало-Гомес де Эспиноса выступил в качестве судьи над участниками мятежа.