Гаврила и Окинф переглянулись.
Не слыхали ответил Окинф.
Слыхали в голос с ним проговорил Гаврила.
На Водской дороге в дне пути от Тёсова2 ватага завелась. Два купецких обоза уже разбили. Душегубы, живых не оставляют. Сегодня гонец от Степана Синкинича, тёсовского старшого, весть привез нашли остатки обоза Вихоря купца со Славны, неделю назад пропал. Сам Вихорь и четверо повозных убиты, в лесу брошены в стороне от дороги, вместе с возами. По запаху нашли. Хочу послать десяток молодцов в Тёсов, пусть разберутся, а то Внезд со своими славлянами нам всю душу вынет, и так удержу на них нет. Так что Окинф, бери свой десяток и в дорогу. Ты ж, вроде, сам со Славны3, так кому как не тебе с этим делом управиться. Гаврило, проследи, чтобы им харчей и чего там ещё выдали как положено из городских запасов. В самом Тёсове у Степана два десятка ратных, десяток, Окинф, у него возьмешь вот, грамоту держи, ему передашь, в ней о том писано, и про кормы тоже и чтобы ватагу эту мне за неделю выловил и там же на дубах перевешал, понятно? Подробности тоже у Степана узнаешь. Если ещё хоть один обоз разобьют, посадник с меня шкуру спустит, а я с вас, понятно?
Дозволь, боярин, самому отправиться попросил Гаврила я те места знаю добро.
Прогуляться захотел? У тебя здесь и своих дел достанет. А там Окинфа с его десятком вполне хватит. Справишься, Шило? За неделю?
Справлюсь, боярин. Если они там ещё, а не ушли куда, справлюсь.
Вот и ладно. Гаврила, изутра доложишь, как Шило отправится. А ты, Шило, если выяснится, что ватага большая и двумя десятками не одюжить, шли бересту, чай грамотный. Но лучше сам справляйся. Степану скажи, чтоб в городке сидел, а то увяжется еще с тобой за татями. У него своих дел полно, за татей ты отвечаешь.
Окинф кивнул. Он и сам понимал, что справиться лучше самому и без потерь.
Поговорите с гонцом, он сейчас грамоты по городу разносит, кому что, ночевать будет в гриднице, узнайте подробности и с Богом. Да, Окинф, про дом свой Степан будет спрашивать, скажи все в порядке, я приглядываю. Всё, давайте, собирайтесь.
За весь разговор князь не проронил ни слова. Когда дружинники выходили, снова слегка кивнул на их поклон и только.
Сборы были недолги, летом в Новгороде ночи коротки, выехали с зарей. Гаврила успел поговорить с тёсовским гонцом и разузнал для Окинфа кое-какие подробности, которые поведал ему провожая у городских ворот.
Смотри, Шило, это не люди, а живодеры какие-то. Тёсовский парень рассказал, что обоз Вихоря нашли девки за морошкой пошли и по запаху у края болота вышли к полянке, где они все и лежали. Сам он там не был, но тела, которые в Тёсов привезли, видел. Ну, там, где-то зверьем потрачено, но все равно видно, что издевались перед смертью над ними люто кому глаза вырезали, с иного кожу сняли с головы и лица, уды поотрезали. Не по-христиански это. Да и тела даже в болото не кинули, значит следы не заметают, так что не медли там. Скорее всего, пришлые какие-то, может из диких болотных ижор или води, так в любой момент могут в другое какое место перебраться. Найди их логово и выжги, а самих вдоль дороги развесь, чтоб другим неповадно было. В Новгород только главаря, если живьем возьмешь. А нет так и не надо. И людей береги. Тела Вихоря и тех, кто с ним были, кстати, сейчас в Новгород везут, наверняка в дороге встретитесь, так можешь сам глянуть. Да и ещё я там поспрошал, с каким товаром Вихорь ехал. Он из Русы только вернулся, вроде как соли привез четыре берковца, так с ними и поехал. Ну еще пушнины немного было. Может пригодится. А я пойду боярину докладывать, что вас отправил. На вот, серебра тебе Вячеслав просил передать. Мало ли пригодится. Нет так своим раздашь, как закончите. Ну, с Богом, гладкого пути тебе.
С Богом, Гаврила.
Окинф махнул рукой и его отряд начал движение. С женой и детьми Окинф попрощался еще дома, поэтому тоже, не оглядываясь, выехал из города.
К ночи следующего дня отряд Окинфа, состоящий из десятка опытных воинов, на уставших, изможденных за долгую дорогу лошадях, подъезжал к Тёсову. Из-за дождей дорога получилась тяжелой несколько ручьев, обычно в это время и незаметных, пришлось преодолевать с трудом, вымокли все, уже перед самым Тёсовом выяснилось, что наплавной мостик через Тёсову небольшую речку между двумя озерами снесло и речку эту пришлось переходить вброд по грудь коню. Радости это уставшим и голодным кметям, да и самому Окинфу не доставило.
Тёсов небольшой городок на мысу между озером, его так и называют Тёсово и речкой Оредеж. Невысокий вал, деревянная стена поверху, ворота. Внутри хозяйственные постройки, гридница да маленькая часовня. В этом месте новгородская дорога разветвляется на Ижорскую и Водскую, одна идет вверх по Оредежу в Ижорскую землю, вторая вниз сначала по Оредежу, потом по другой реке Луге до самого Копорья, и дальше до Ругодива и Колывани4. От Тёсова на три дня пути, справа, на полуночь вдоль этой дороги сплошь болота, дебри, где нет никакого человеческого жилья, да и на самой дороге деревеньки попадаются нечасто. Вот на ней-то и засела ватага татей, которых Окинфу надо было изловить.
Ворота городка были уже закрыты, но стражник, которому Окинф назвал себя и цель приезда, быстро позвал старшого.
Степан, появившись на забороле5, внимательно разглядел Окинфа и его отряд.
Здрав будь Степан Синкинич. Я Окинф, люди зовут Шилом, десятник. Тысяцкий Вячеслав шлет тебе слово приветное и бересту.
Здрав будь, Шило, слыхал о тебе. Заходи.
Слышно было, как изнутри с ворот убрали засов и ворота распахнулись.
Степана, тёсовского старшого, Окинф видел только пару раз мельком в дружинной избе в Новгороде, и разговаривать с ним ему не доводилось. По словам Гаврилы, мужик это был неглупый, смелый и деловой, службу свою знал и дела вел хорошо, поэтому Окинф, сойдя во дворе с лошади и разглядев Степана поближе, немного удивился, увидев перед собой молодого дружинника, лет на пять помладше его самого. На вид Степану, если приглядеться, было лет двадцать. Чем-то они даже были похожи друг на друга оба невысокого роста, коренастые, темноволосые, что для новгородца редкость, и светлоглазые, каковые в Новгороде были почти все.
Уставших коней первым делом распределили на коновязь, а сами отправились располагаться в дружинную избу. Степан, уже прочитавший берестяную грамоту Вячеслава, подошел к Окинфу.
Ты как закончишь обустраиваться, Шило, зайди ко мне. У тебя, верно, вопросы есть, да и посидим подумаем вместе, как и чего делать будем. Вон то Степан показал рукой в противоположный от ворот конец двора моя изба.
Добро, зайду.
Разобравшись с делами и коротко перекусив со своими за общим столом, Окинф пошел к Степану. Пока сидели за столом, на улице уже окончательно стемнело, насколько вообще в это время в новгородской земле бывает темно. Снова зарядил дождь. Больше всего Окинф сейчас хотел завалиться на полок, на соломенный тюфяк и спать, но нужно было все-таки зайти к Степану, познакомиться получше. О делах-то можно и завтра поговорить, а вот честь хозяину отдать нужно было сейчас. Вздохнув, Окинф вышел из душной гридницы на улицу.
В избе у Степана было чисто, но как-то по-холостяцки неуютно, бедно. На небольшом столе уже стояла корчага с медом и какие-то заедки. На лавке у стены напротив красного угла сидел незнакомый Окинфу парнишка лет тринадцати-четырнадцати на вид, который при его появлении встал, поклонился и с интересом стал его разглядывать.
Мой брат меньшой, Кирилл представил его Степан А это Окинф, дружинник из Нова Города, приехал к нам татей ловить.
Кирилл был такой же темноволосый и светлоглазый, как и брат, но его лицо было более узким и костистым, и волосы, как показалось Окинфу в полумраке избы, чуть темнее.
Отец умер в позатом году, так я его Степан кивнул на Кирилла себе взял сюда в Тёсов. Хочет тоже дружинником быть, так пусть того, к службе привыкает. Ты при нем говорить не стесняйся, парень умный и неболтливый. Присаживайся.
Сколь летов-то ему?
Тринадцатый идёт. В год липицкой битвы народился, пока батюшка в походе с князем Мстиславом был.
В избе у Степана было чисто, но как-то по-холостяцки неуютно, бедно. На небольшом столе уже стояла корчага с медом и какие-то заедки. На лавке у стены напротив красного угла сидел незнакомый Окинфу парнишка лет тринадцати-четырнадцати на вид, который при его появлении встал, поклонился и с интересом стал его разглядывать.
Мой брат меньшой, Кирилл представил его Степан А это Окинф, дружинник из Нова Города, приехал к нам татей ловить.
Кирилл был такой же темноволосый и светлоглазый, как и брат, но его лицо было более узким и костистым, и волосы, как показалось Окинфу в полумраке избы, чуть темнее.
Отец умер в позатом году, так я его Степан кивнул на Кирилла себе взял сюда в Тёсов. Хочет тоже дружинником быть, так пусть того, к службе привыкает. Ты при нем говорить не стесняйся, парень умный и неболтливый. Присаживайся.
Сколь летов-то ему?
Тринадцатый идёт. В год липицкой битвы народился, пока батюшка в походе с князем Мстиславом был.
Окинф присел за стол, Степан сел напротив, Кирилл вернулся на свою скамью.
Значит на татей приехал охотиться? Да, давненько у нас такого не было. И то сказать, в прошлом году неурожай, и в этом смотри, что творится народ-то с голода и звереет. Если так дальше пойдет, то ли еще будет. Ладно, о делах можно и завтра поговорить, Степан налил в чарки мед Давай, за твой приезд. Расскажи, чего там в Новгороде творится, а потом и спать пойдем. Можешь у меня оставаться, место и тюфяк найдется.
Спасибо на добром слове, я все-таки со своими привык. А в Новгороде, так чего? Дороговь на торгу. Хлеба на зиму не хватит, уже ясно, с Низа6 купцы везут, так за то серебром платить надо. Бояре грызутся, Внезд Несдинич подбивает народ Ярославу путь указать да Михайлу Черниговского вновь на стол зазвать. Иванко Дмитрович посадничает7, славляне воду мутят, всё как обычно. Да, Гаврила просил тебе сказать, что дом твой в Загородье в порядке стоит.
То и ладно. Из Плескова8 слышно ли чего?
Да как ярославовых людей оттуда повыгнали, так и ничего больше.
Ярослав-то что думает о Плескове?
Думает поход на немцев совершить большой. Говорит, на саму Ригу пойдем. К осени хочет полки собирать, из Переяславля дружину ждет. А только поговаривают в городе, что не на Ригу, а на сам Плесков он полки собирает.