Но фокусник Крючков на нее шикает.
Не ори.
Иллюзионист еще раз щелкает пальцами, и выводит Аркадия из-под гипноза. Мальчик чуть покачивается, но «магистр колдовства» и циркачки, как люди опытные, ловко его подхватывают за руки. Аркадий изумленно вращает глазами. Никого из присутствующих он не узнает. Тяжело дышит. И как-то странно от всех отмахивается.
Ну, не бойся, это мы. Мы!, успокаивает его Крючков: Расскажи что видел?
Зародыш, произносит Аркадий сдавленным голосом, он висел на пупке, как космонавт
Воздушная Гимнастка визжит от восторга:
Ну, Крючков, да ты и, правда, волшебник! Круче любого УЗИ! Слушай, а мне не посмотришь, а, что-то у меня подозрения?!
Гимнастка задирает майку, но фокусник ее одергивает.
Да цыц, ты! Не мешай, дура! Ну, что еще?, обращается он к Аркадию. И добродушно улыбается широкой улыбкой.
Аркадий ошарашено смотрит на Коломбину:
Рукой помахал, и просил передать
Что? Что?, хором вскрикивают Коломбина и Воздушная Гимнастка.
Чтобы вы не курили!, тихо, почти шепотом говорит Аркадий.
Маленький мой! Не буду больше, не буду!, Коломбина поглаживает пузо.
Крючков смеется. Воздушная Гимнастка вот-вот разревется. Тушит сигарету. Развеивает руками сигаретный смог.
Коломбина захлебывается слезами:
Мальчик мой! Маленький! Ведь это мальчик?! Рыжий мальчишку ждет!
Мальчик.
Наверное рыженький, да? Небось, в папашу!, Воздушная Гимнастка искренне радуется за подругу.
Рыжий, да? Рыжий?, уточняет Коломбина.
Нет, он черный!, наивно выдает Аркадий.
Циркачек внезапно охватывает оторопь. Женщины в глубоком замешательстве: не знают, как реагировать на слова Аркадия.
Теперь «магистр колдовства» заливается лучистым смехом.
Что значит «черный»?, спрашивает Воздушная Гимнастка.
Аркадий пожимает плечами. Клоунесса в шоке: стоит, разинув рот. Коломбина, похоже, что-то припоминает.
Не может быть, значит все-таки Тахидуль Хок!, обращается она к подруге: Это студент из Буркина-Фасо, помнишь, я тебе рассказывала! Но, ведь, это же было всего пару раз, не больше, ну раза четыре, максимум пять
Похоже, в семействе клоунов назревает скандал?!, Крючков откровенно злорадствует.
Наконец туалет освобождается: из него выходит лысенький человечек с портретом Че Гевары на плече.
Ты ведь уступишь старичку?, елейно спрашивает Аркадия Крючков, еще раз гладит его по голове: Мне терпеть нельзя возраст
И не дожидаясь ответа, Крючков быстро шмыгает в сортир.
Все, Рыжий меня убьет!, причитает Коломбина: Это он только на арене такой смешной. А по жизни тот еще «клоун».
Еще не вечер, подруга, подруга, еще не вечер!, не сдается Воздушная Гимнастка, пытаясь своей уверенностью заразить подругу: У Крючкова чудеса, сама знаешь, через раз получаются, сама знаешь, так что шанс еще есть, не горюй!
Нет, это Тахидуль, точно! Я совсем про него забыла, про этого Тахидуля! Вылетел он у меня из головы, понимаешь? «Шоколадный заяц» этот, «сладкий на все сто»!
Коломбина что-то подсчитывает по пальцам:
Точно. Все совпадает. Мы как раз с Рыжим тогда разругались, помнишь? Когда он в запой на два месяца ушел! Ну, вот!!
Глаза Коломбины увлажняются. Она вот-вот разревется.
Послушай, пацан, ты ничего там не попутал? С окраской!, в голосе у Воздушной Гимнастки появляются нотки неуверенности.
Аркадий отрицательно качает головой. Возвращается фокусник. Крючков выходит из сортира заметно повеселевшим, и даже как будто помолодевшим. Появляется он с репликой коверного:
Оп ля, а вот и я! Эх, счастье стариковское: «кефир-чик, да теплый сортир-чик», вот и вся в жизни радость осталась. Эх!!
Коломбина плачет на плече у подруги. Аркадий виновато шмыгает носом.
Ну, хватит, девчонки, слезы лить по мелочам! Ну, «черный», подумаешь, эка невидаль, мало мы что ли черных на Руси у нас вы-да-ви-ли. Тьфу ты, черт, ви-ды-ва-ли. Пошли-ка лучше ко мне у меня бутылка шампанского заначена!
Крючков обнимает Коломбину за плечо, второй рукой обхватывает за талию Воздушную Гимнастку. Циркачки в слезах повисают у фокусника на седой груди.
Внезапно Крючков поворачиваясь к Аркадию:
Спокойной ночи, мой маленький друг! Что-то мне подсказывает, что мы с тобой еще встретимся! Вот, попомни мои слова!
Внезапно Крючков поворачиваясь к Аркадию:
Спокойной ночи, мой маленький друг! Что-то мне подсказывает, что мы с тобой еще встретимся! Вот, попомни мои слова!
Спокойной ночи. Дядя, а кто это был тогда, в коробочке?, Аркадий озадачен всем случившимся.
В какой «коробочке»? Ах, «в коробочке» Тебе показалось
Хитро подмигнув Аркадию, Крючков выводит циркачек из тамбура.
За ними с грохотом захлопывается дверь.
Аркадий остается один. Заходит, наконец, в туалет.
На раковине он видит портняжные ножницы, забытые, по всей видимости, Крючковым. А рядом с ними перья экзотической птицы.
Аркадий поспешно возвращается в купе. Входит в него.
Алмаев невинно похрапывает на своем месте.
Никита посапывает наверху.
Мать чуть приподнимается на кровати. Внимательно вглядывается в темноте в лицо сына.
Аркадий ты?, спрашивает мать.
Я, мам, я в туалет ходил.
Спи. Дверь на щеколду закрой.
Аркадий, стараясь не смотреть в зеркало, закрывает дверь. Поднимается на верхнюю полку. Поворачивается лицом к стенке. На стене черными разводами играют жирные тени. Аркадий достает из кармана конфету, подаренную Крючковым. Кладет конфету в рот. Начинает ее потихоньку посасывать. Глаза слипаются.
Аркадий смотрит на разводы теней, играющие на стене.
Медленно погружается в дрему.
9. Утренний казус
Просыпается Аркадий от учащенного стука в купейную дверь. Стучит проводница. Анфиса идет по коридору. Будит пассажиров.
«Слепово», стоянка 15 минут!
Поезд замедляет скорость перед полной остановкой.
Аркадий высовывается из-под одеяла: минуту не может понять, что происходит? Что за суета в купе? Озирается по сторонам.
Доброе утро!, спросонок приветствует он родных.
Алмаев и Никита наскоро накидывают на себя одежду. По их виду можно догадаться, что они тоже пробудились совсем недавно.
Алмаев поднимает на Аркадия тяжелый взгляд:
А, проснулся, «фан-та-зер»!
Мать сидит за столиком. Делает записи на бумаге.
Фруктов возьми, сахар закончился! Доброе утро, сынок.
Ладно, хмуро отвечает Алмаев.
Аркадий все еще не в состоянии сообразить, чем заняты отец и Никита, и куда они так спешат.
Ты спи! А мы с папой пройдемся!, ехидно поддразнивает его Никита: Ты спи, спи!
В этот момент поезд замедлявший движение резко тормозит. Никита едва не валится отцу под ноги.
Держись на ногах!, бурчит Алмаев, поддерживая Никиту.
Минералочки, хлеба, напоминает мать.
Ладно.
Ты что, не идешь с нами за покупками?, спрашивает Никита младшего брата ядовитым тоном: Правильно, без тебя обойдемся!
Иду, отвечает Аркадий, зевая и потягиваясь.
Алмаев шнурует ботинки:
Если идешь шевелись. Ждать не будем.
Аркадий еще раз потягивается. Раздвигает занавеску. За окном три хулигана избивают на железнодорожных путях беспризорника. Сбивают с его головы широкополую шляпу: играют ею в футбол, пинают, топчут, и снова натягивают изломанную шляпу беспризорнику на голову.
Зачем они так, папа?, спрашивает Аркадий отца.
Поначалу Алмаев не понимает, о чем лепечет его сын. Но вот он выглядывает за занавеску, и видит ту же сцену. Драка на путях. На беспризорнике грязные лохмотья в клочьях и заплатах, словно снятые с пугала. Бедняга пытается бежать, но один из хулиганов хватает его за шиворот. Заваливает на шпалы и начинает осыпать ударами. Беспризорник даже не сопротивляется. У него просто нет шансов: хулиганы намного старше. К тому же, главарь этой шайки настоящий культурист с накаченными бицепсами.
От, сволочи. Трое на одного. Ну, я вам щас рога обломаю.
Мать, закончив список, поворачивается к окну:
Не ввязывайся ты, ради бога. Раз уже пырнули мало тебе?
Ладно. Разберемся. Мое дело, грубо отмахивается Алмаев.
Никита тоже высматривает: кого это там за окошком лупят? Ему любопытно. Но сочувствия в нем не видно.
Трое на одного. Сволочи, и голосом и манерами Никита подражает отцу.
Аркадий лежит на пузе, с грустью смотрит, как за окном избивают оборванца. Но вдруг глаза его расширяются.
Аркадий засовывает руку под одеяло. Морщится. Вытаскивает руку. Украдкой нюхает пальцы. Они в какой-то странной липкой влаге.
Из состояния оцепенения его выводит голос отца.
Ну, все, я побежал! Давай список. Стоянка 15 минут.
Из состояния оцепенения его выводит голос отца.
Ну, все, я побежал! Давай список. Стоянка 15 минут.
Мать протягивает ему листок бумаги:
Вот, я все тут написала, что нужно купить! Воды не забудь!
Алмаев берет листок, выходит из купе. Поправляет ремень.
Не забуду, отвечает он жене уже за дверью.
Не ввязывайся ни во что, умоляю тебя!, кричит мать вслед Алмаеву, видя, что тот задумал: Обо мне подумай, о детях!
Пытаясь скрыть утренний казус, Аркадий напускает деловой вид.
Ну, меня-то подождите. Я с вами!
Никита торопливо заправляет рубашку в брюки. Выбегает из купе вслед за отцом.
Спи. Мелюзга.
Аркадий выскакивает из-под одеяла. Натягивает штаны. Накидывает рубашку. Лихо спрыгивает с полки.
Аркадий, сынок, ты бы хоть со мною остался!, просит его мать.
Нет, мам, я с ними.
Аркадий выбегает из купе. Мать остается одна.
10. Станция «Слепово»
В коридоре из окна вагона Аркадию открывается вид на станционную площадь. Полустанок переполнен копошащимся людом. На нем идет оживленная торговля. Торгуют всякой всячиной. Над фасадом вокзального здания видна выцветшая надпись: «Слепово».
В толпе Аркадий видит артистов цирка. Те суетливо снуют между лотков. Наиболее шумным из них оказывается карлик Клена. В эту секунду внимание Аркадия привлекает доносящийся из тамбура хриплый голос отца. По голосу слышно, что Алмаев «в гневе».
Пусти! Пропусти, говорю!, орет Алмаев на весь вагон.
Ему так же громко отвечает проводник Антипов.
Запрещено. Нельзя.
Аркадий бежит в тамбур. На площадке сгрудились пассажиры. Алмаев проталкивается к двери, ведущей к не лицевой стороне состава: туда, где на путях избивают беспризорника. Антипов преграждает Алмаеву путь. Здесь же на платформе стоит Анфиса. Наблюдает за этой стычкой с явным беспокойством.
Да мне плевать, что «запрещено»: там пацана калечат! Не зли меня!, пылающий взгляд Алмаева не предвещает ничего хорошего.