Даже свободы добыть смирительную рубашку? мгновенно задал вопрос Грин.
Нет, разумеется, на этот раз в разговор вмешался Морено. У нас в лечебнице их всего-то две. Мы с доктором Ленцем едины во мнении, что они не только неэффективны и старомодны, но даже опасны. У нас вообще не прибегают к мерам насилия без особой необходимости. А смирительные рубашки предназначены для действительно экстремальных ситуаций. Они хранились под замком в стенном шкафу кабинета физиотерапии. Только Фогарти и Уоррену были выданы ключи. Я вообще сомневаюсь, чтобы кто-то другой во всей лечебнице даже догадывался об их наличии.
Внезапным озарением мое сознание пронизало воспоминание о разговоре прошлым вечером с чрезвычайно расстроенным Уорреном.
Едва ли это важно, но лучше упомянуть о том, что мне известно, сказал я. Я сам слышал, как Фогарти и Уоррен постоянно говорили о том, что как-нибудь устроят тренировочную борцовскую схватку между собой, чтобы помериться мастерством. Быть может, они воспользовались смирительной рубашкой в качестве средства испытать силу каждого, и произошел несчастный случай в соответствии с предположением доктора Морено?
Внезапным озарением мое сознание пронизало воспоминание о разговоре прошлым вечером с чрезвычайно расстроенным Уорреном.
Едва ли это важно, но лучше упомянуть о том, что мне известно, сказал я. Я сам слышал, как Фогарти и Уоррен постоянно говорили о том, что как-нибудь устроят тренировочную борцовскую схватку между собой, чтобы помериться мастерством. Быть может, они воспользовались смирительной рубашкой в качестве средства испытать силу каждого, и произошел несчастный случай в соответствии с предположением доктора Морено?
Ленц и Морено при этом обменялись быстрыми взглядами.
Вот видите, с надеждой сказал доктор Стивенс, оказывается, такое объяснение случившегося вполне возможно. И оно бы удовлетворило всех.
Грин усмехнулся. Его реакция осталась не вполне понятной. Он задал мне еще несколько вопросов, а потом сказал:
Существует и другая вероятность. Мистер Дулут обмолвился, что Фогарти пользовался успехом у слабого пола. Очевидно, что никакому мужчине не удалось бы так связать покойного против его воли. А вот женщина легко могла убедить его самого надеть на себя смирительную рубашку. Вы говорите, он гордился своей силой. Тем проще оказалось бы бросить ему вызов и попросить продемонстрировать мощь мускулатуры. А как только он оказался скован рубашкой, даже дамочка запросто справилась бы с остальным.
Я сразу же вспомнил позавчерашнюю сцену с участием Фогарти и мисс Браш. Шутку, которая так скандально закончилась вмешательством юного Билли Трента. Я догадался, что Морено тоже припомнил нелепый эпизод, судя по тому, как чуть порозовели его смуглые щеки. И прежде чем я сам решил, упоминать об этом или нет, Морено внезапно заявил:
Мистер Дулут еще не полностью оправился от шока, вызванного подобной находкой, а ему противопоказано слишком перегружать нервную систему. И если у капитана больше нет к нему вопросов, я бы рекомендовал отпустить его.
Грин пожал плечами, а доктор Ленц кивнул в знак согласия. Когда Морено направился ко мне, я не мог не поразиться его стремлению поскорее избавиться от моего присутствия. Но не только это озадачило меня. Как и я сам, Ленц прекрасно знал о странных происшествиях в лечебнице. Он сам совсем недавно был первым готов привлечь к ним мое внимание. Но в присутствии Грина предпочел о них умолчать.
Морено проводил меня до двери и чуть задержал на пороге.
Надеюсь, вы понимаете, процедил он сквозь зубы, что вам нельзя ни о чем рассказывать другим пациентам, мистер Дулут. И не советую слишком забивать этим голову себе самому. Вы все-таки еще не до конца вернулись к норме, знаете ли.
X
Уже выйдя в коридор, я услышал за спиной голос доктора Стивенса:
Если я пока больше не нужен вам, джентльмены, то разрешите и мне вернуться в свой кабинет. Как только понадоблюсь снова, найдете меня там.
Затем он поспешил покинуть комнату и присоединиться ко мне в коридоре. Некоторое время мы шли молча, хотя меня не покидало ощущение, что ему хочется о чем-то меня спросить. И он оправдал мои ожидания, воскликнув с несколько напускной бодростью:
Что ж, Дулут, не самое лучшее для нас всех выдалось начало дня, но это не значит, что мы должны изменять обычное расписание. Не отправиться ли вам ко мне в хирургическую прямо сейчас? Мы бы сразу покончили с вашим ежедневным осмотром.
Я согласился и последовал за ним в его владения в одно из тех сверкающих чистотой и образцовой гигиеной больничных помещений с покрытыми белой краской шкафами и столиками со стеклянными поверхностями. Есть в каждом хирургическом кабинете нечто, неизменно наводящее на меня тоску. Запах антисептика, блеск стали скальпелей на полках шкафов, рулоны бинтов все это почему-то вызывает у меня мысли о бренности человеческого бытия и неизбежности конца. Я сел на жесткий стул, наблюдая, как Стивенс беспокойно меряет кабинет шагами, заложив руки за спину. Пухлыми розовыми щечками и фарфоровыми голубыми глазами он напоминал перезрелого херувима, нагло выдававшего себя за взволнованного чем-то врача.
Он рассеянно задал мне серию обычных вопросов, записывая ответы какими-то загадочными иероглифами в моей истории болезни. Но затем не отпустил, а сам уселся напротив меня, глядя поверх набора хирургических инструментов и марлевых бинтов с ватой.
Что вы думаете обо всем этом? спросил он без обиняков.
Постепенно я уже начал привыкать к своей роли: что-то вроде стукача в тюрьме, доверенного лица начальства. По всей видимости, в психушке именно не вполне излечившиеся алкоголики вызывали у персонала желание прислушаться к их мнению.
Он рассеянно задал мне серию обычных вопросов, записывая ответы какими-то загадочными иероглифами в моей истории болезни. Но затем не отпустил, а сам уселся напротив меня, глядя поверх набора хирургических инструментов и марлевых бинтов с ватой.
Что вы думаете обо всем этом? спросил он без обиняков.
Постепенно я уже начал привыкать к своей роли: что-то вроде стукача в тюрьме, доверенного лица начальства. По всей видимости, в психушке именно не вполне излечившиеся алкоголики вызывали у персонала желание прислушаться к их мнению.
Ни о чем я в особенности не думаю, устало ответил я.
Но ведь этот тип из полиции Грин, упорствовал нервный херувим, не хочет даже рассматривать вероятность несчастного случая.
Мое театральное образование подсказывает мне, что люди, найденные мертвыми и связанными столь необычным образом, неизменно оказываются жертвами жестоких преступлений, отозвался я, стараясь под воздействием чистейшего инстинкта самосохранения говорить об этом ужасном деле несколько легкомысленным тоном. Вы скажете, нет мотива. Но разве требуется какой-то мотив в заведении, подобном этому?
Вот в том-то и загвоздка! Стивенс вскочил на ноги, дошел до стенного шкафа, а потом вернулся и сел на прежнее место. Послушайте, Дулут, я хочу задать вам вопрос, но чтобы все осталось строго между нами. Понимаете, я ведь не психиатр. Я самый обычный медик, чья обязанность следить за вашим общим состоянием здоровья и помогать при несварении желудка. Но меня до крайности заинтересовало это чудовищное происшествие, и мне хотелось бы знать, есть ли у вас как у пациента лечебницы какие-то подозрения. Разумеется, я не имею права требовать ответа, но все же
Боюсь, на этот счет у меня нет никаких соображений, поспешил перебить его я. Но я бы сразу же с вами поделился, если бы они были. Наблюдения за моими товарищами по несчастью подсказывают, что все они достаточно безобидны, и я сам, например, не ощущаю с их стороны никакой угрозы для своей жизни.
Стивенс схватил со стола стетоскоп и принялся нервно крутить его в руках.
Отрадно слышать это от вас, Дулут. У меня есть особая причина для тревоги. Дело в том, что один мой родственник находится здесь на излечении. Речь идет о моем сводном брате. Он был в ужасном состоянии, и я убедил его приехать сюда из Калифорнии, поскольку высоко ценю талант доктора Ленца. Теперь вам стала яснее моя проблема? Если существует реальная опасность, мне бы не хотелось, чтобы он и дальше оставался здесь. Но в то же время для меня крайне нежелательно отсылать его домой, если в том нет действительно насущной необходимости. Ко мне здесь все прекрасно относятся, а как штатный сотрудник лечебницы я имею некоторый финансовый интерес, связанный с ней. Если я отправлю отсюда своего сводного брата, то подам дурной пример остальным, и через двадцать четыре часа мы можем вообще остаться без пациентов.
Мне понятны ваши сложности, пробормотал я, все еще поражаясь своей способности вызывать людей на непрошенную откровенность. Однако в данный момент я в силу известных вам обстоятельств мало подхожу на роль советчика в моральных вопросах.
Конечно, Дулут, конечно! Розовое лицо Стивенса на миг осветилось улыбкой, но сразу же вновь стало серьезным. И все-таки, если смерть Фогарти стала делом рук одного из пациентов, очень медленно произнес он, то я вижу простейший способ это выяснить.
Каким же образом?
С помощью психоанализа. Я уже внес такое предложение, но Ленц и Морено не одобрили его, и я могу лишиться работы, если начну излишне настаивать. Совать нос не в свое дело, как принято говорить.
Он примолк и посмотрел на меня. На мгновение мне показалось, что сейчас он предложит мне стать его помощником в неофициальных психологических экспериментах. Но он не сделал ничего подобного. Лишь помотал головой и сказал:
Очень жаль, что Ленц не хочет даже попробовать.
Но с какой стороны вы бы взялись за такую задачу?
С помощью элементарного процесса выяснения ассоциаций, связанных с отдельными словами. Меня всегда интересовала эта презираемая многими профессионалами психологическая методика. Стивенс с легким стуком положил стетоскоп на место. Требуется только употребить некое ключевое слово, связанное с преступлением, и проследить за реакцией пациента.
А ключевым словом вы бы избрали, например, фамилию Фогарти? спросил я, неожиданно заинтересованный.
Только не в этом случае. Слишком опасно. Пациент может быть в любом случае взволнован смертью Фогарти, и тогда мы только нанесем вред его психике. Здесь необходима крайняя осторожность.