В кабинет тут же заскочила старшая акушерка и цапнула со стола визитку:
Иван Спиридонович Волков, генеральный директор ООО «Мандала».
ООО чего?! прыснула Татьяна Георгиевна.
Манда, блин, ла! Манда-ла-ла-ла! подхватила Маргарита Андреевна.
Господи, даже страшно предположить, за что его общество ограниченно отвечает! утирала выступившие от хохота слёзы заведующая обсервацией. За чистые земли будд? За шерстяные ниточки для детского творчества, коим нынче увлекается иное бабьё? Это может быть что угодно! Алмазные диски для болгарок, например.
А может, он торгует этими самыми зловеще начала старшая акушерка.
Марго!
Ла-ла-ла-ми торгует! В любом случае дядя видный. И машина у него блеск! Какого ты отказалась?!
Маргарита Андреевна, я не хочу иметь ничего общего с человеком, не понимающим собственного ребёнка. И вообще, чего ты лезешь в мою личную жизнь?
Никуда я не лезу! У тебя личной жизни нет, так что лезть особенно некуда. Я бы этому гадёнышу, сынку его, ещё бы и по жопе выписала. Забыла, как он тут нам целый час лекцию слёзную читал? Убийцами называл, а?!
Тут он прав. Поздний аборт убийство.
Ты что, даже на него не рассердилась?
За что на него сердиться? Доктор на больных не обижается, Татьяна Георгиевна улыбнулась.
Ну, ты вообще Чистый Будда.
Ага. Сейчас, мандалу в душ свожу и светиться начну.
Ладно, я пошла. В хате жрать нечего, псина не выгуляна, Светка неизвестно где шляется. Ты домой?
Что мне дома делать? Поздно уже. Тут останусь.
Зря ты всё-таки отшила этого Ивана Спиридоновича. Можно подумать, они за тобой стадами ходят. Нет, ну, может, и ходят На дежурный перепихон без отягчающих последствий!
Маргарита Андреевна!
Что Маргарита Андреевна?! Я сто лет уже Маргарита Андреевна! Где ты сейчас приличного мужика найдёшь? Ты же нигде и не бываешь толком.
Марго, иди уже бога ради! Псину выгуливай, Светку ищи и жрать готовь. Я их вообще не понимаю, этих приличных мужиков. У меня же на лбу написано: «Не дам приличному мужику!»
Ага. А снизу мелко и неразборчиво: «Но очень хочется»
А я-то, дура, думала, чего мне не хватает только персональной сводницы!
Что ты крысишься, а? Я ж любя.
Знаю.
Ладно. Друзья на мандалу не обижаются. И всё-таки зря!
Маргоша, у меня климакс на носу, а ты мне о мужиках
Кстати, о климаксе! Я тут с этим бледным нянем чуть не забыла. Профессорша звонила, требовала, чтобы ты завтра на кафедральное явилась.
Вот её мне только не хватало! Спасибо, Маргарита Андреевна. Иди уже
Ага. Сейчас, мандалу в душ свожу и светиться начну.
Ладно, я пошла. В хате жрать нечего, псина не выгуляна, Светка неизвестно где шляется. Ты домой?
Что мне дома делать? Поздно уже. Тут останусь.
Зря ты всё-таки отшила этого Ивана Спиридоновича. Можно подумать, они за тобой стадами ходят. Нет, ну, может, и ходят На дежурный перепихон без отягчающих последствий!
Маргарита Андреевна!
Что Маргарита Андреевна?! Я сто лет уже Маргарита Андреевна! Где ты сейчас приличного мужика найдёшь? Ты же нигде и не бываешь толком.
Марго, иди уже бога ради! Псину выгуливай, Светку ищи и жрать готовь. Я их вообще не понимаю, этих приличных мужиков. У меня же на лбу написано: «Не дам приличному мужику!»
Ага. А снизу мелко и неразборчиво: «Но очень хочется»
А я-то, дура, думала, чего мне не хватает только персональной сводницы!
Что ты крысишься, а? Я ж любя.
Знаю.
Ладно. Друзья на мандалу не обижаются. И всё-таки зря!
Маргоша, у меня климакс на носу, а ты мне о мужиках
Кстати, о климаксе! Я тут с этим бледным нянем чуть не забыла. Профессорша звонила, требовала, чтобы ты завтра на кафедральное явилась.
Вот её мне только не хватало! Спасибо, Маргарита Андреевна. Иди уже
Кадр третий
Климакс
Кто бы сомневался, что Татьяна Георгиевна у нас такая шишка, что непременно опоздает на кафедральное заседание! В кои-то веки осчастливив нас своим присутствием! с невыразимой злостью отозвалась профессор в ответ на вежливое: «Извините, Елизавета Петровна, у нас в отделении была ургентная ситуация». Разумеется, никто, кроме Татьяны Георгиевны, не смог бы разобраться с ургентной ситуацией в отделении!
Я заведующая, скромно резюмировала Татьяна Георгиевна, потупив ехидные глазки, и присела на свободный стул с краю стола.
За этим огромным столом сидели лаборанты, аспиранты, ассистенты, доценты, два молодых доктора наук и прочая публика, имевшая несчастье состоять на кафедре совместителями. Или не состоять, но являться соискателями учёной степени, как Татьяна Георгиевна. Последние вроде как и независимы от кафедры. Но, увы, не от капризов научного руководителя или консультанта.
Людочка, открой окно! скомандовала Елизавета Петровна старшей лаборантке.
Шестидесятилетняя «Людочка» бросилась исполнять приказание сорокавосьмилетней Елизаветы Петровны. Доцент Матвеев поплотнее закутался в синий байковый халат «для выхода». Дело в том, что за окном было минус пятнадцать, завывала утренняя сумеречная вьюга и температура в просторном кабинете профессора неуклонно стремилась к «ниже нуля». Сидящий невдалеке от окна аспирант смачно чихнул. И ещё чихнул. И ещё. Профессор уставилась на невинную жертву.
Какого чёрта вы ходите на работу, если больны?
Вы Апчхи!.. Извините. Вы сами Апчхи!.. Извините. Вы сами, Елизавета Петровна, сказали, что уважительной причиной неявки на кафедральное может являться только смерть! выпалил он скороговоркой и снова расчихался.
Людмила Николаевна, нарочито вежливо обратился доцент Матвеев к старшей лаборантке, сделайте мне горячего чаю, пожалуйста!
Вам что, холодно, Юрий Владимирович? с улыбкой анаконды поинтересовалась Елизавета Петровна.
Нет, ну что вы! прикинувшись маленькой, но ядовитой змейкой, парировал доцент. Мне не просто холодно, мне холодно, как челюскинцам на льдине!
Вам всем что? Тоже холодно?! Елизавета Петровна обвела присутствующих взглядом голодного питона.
Но что мог позволить себе доцент Матвеев, то у простых смертных штатных кафедральных сотрудников, совместителей и соискателей и близко к речевым центрам не лежало.
Нет-т-т-нет-т-т, нам-м-м т-т-теп-п-п-ло! хором выбили они дробью.
Татьяна Георгиевна покосилась на Матвеева, мысленно похвалив себя за предусмотрительность. Перед тем как отправиться на пятый этаж в кабинет Елизаветы Петровны, она надела под пижаму термобельё. А сверху халат. Белый, плотный. И второй сверху. Такой же, как и на доценте Матвееве, байковый синий «для выхода». А ещё натянула на уши белую шапочку.
Доцент Матвеев кинул хитрый взгляд на Татьяну Георгиевну и демонстративно достал из кармана синего халата белую вязаную шапочку и белые шерстяные перчатки. Мол, не одна такая умная!
Старшая лаборантка поднесла ему чашку горячего чая, налитую из электрического самовара, стоящего на журнальном столике профессорского кабинета. Шумно прихлебнув, доцент Матвеев сообщил в пространство:
Эх, на морозе кипяточку завсегда хорошо! И ещё раз смачно сёрбнув для пущего эффекта, добавил: Хоть и самовар у нас электрический и сами мы не вполне искренние! В соответствии с классиком сатиры!
Юрий Владимирович, на этом балаган можно считать закрытым? поинтересовалась Елизавета Петровна, обмахиваясь веером, рекламировавшим продукцию корейских производителей ультразвуковых аппаратов. Я уже могу продолжить заседание кафедры? Она обвела присутствующих не совсем вменяемым взглядом.
Присутствующие, представлявшие собой жалкое зрелище, согласно потрусили заиндевевшими головами. Цианоз кожных покровов заседателей нарастал. Один из ассистентов Алексей Петрович пошёл красными пятнами и покрылся контурированной сосудистой сеткой. У него была выраженная холодовая агглютинация.
Итак, на повестке дня Людочка, закройте окно, тут все такие неженки! возмущённо воскликнула Елизавета Петровна. Будем проводить кафедральное в духоте!
Шестидесятилетняя «Людочка» молча кинулась исполнять.
На повестке дня несколько вопросов. Первый касается организации и проведения международной конференции «Эндоскопия в акушерстве и гинекологии»
Профессор долго говорила, изрыгая изо рта пар и интенсивно обмахиваясь веером. Щёки её алели, на лбу выступила испарина.
Нет, не могу!.. Людочка, открой окно! Неужели вам всем не жарко?!! крикнула она, чуть не плача.
На девочке-аспирантке, ближе всех сидевшей к открытому окну, только-только начал подтаивать сугроб, наметённый на шапочку.
Нам всем не жарко! радостно воскликнул доцент Матвеев.
А вы, Юрий Владимирович, должны подготовить мне программный доклад к конференции! взвизгнула Елизавета Петровна.
Я уже давно никому ничего не должен! холодно ответил доцент. Людмила Николаевна, ещё, пожалуйста, кипяточку! тут же нежно проворковал он лаборантке.
Все присутствующие жадно посмотрели на самовар.
Мне эта конференция вообще до одного места! заявил Юрий Владимирович вдогонку. Особенно когда такие взносы. Я бы ещё понял, если бы конференция проходила в Бразилии. Но дома?.. Какие такие блага и кому я должен оплачивать, внося непомерные суммы?!
Из всех здесь присутствующих вы, Юрий Владимирович, больше всех и зарабатываете! А они, обвела она веером аспирантов, ассистентов и соискателей, уже внесли, между прочим!
Их дело молодое, подневольное. У них мамы и папы есть на крайний случай. А я сам себе и мама и папа. У меня семья. Даже две. И даже три. А платить за то, чтобы выслушать, как вы плаваете в результатах моей работы, увольте! Доцент снова начал шумно прихлёбывать поданный ему старшей лаборанткой горячий чай, любовно обнимая шерстяными перчатками фарфоровую чашечку. Так что не надейтесь на мой доклад. Я, разумеется, буду участвовать. Но только через вашу голову. И со своим докладом!
Да что вы себе позволяете, Юрий Владимирович! Веер замельтешил ещё безумнее, размазывая по пространству логотип корейского ультразвукового бренда. Ладно! внезапно успокоилась профессор. Мы с тобой, Юра, потом поговорим, завершила она почти ласково. Людочка, закройте, пожалуйста, окно, и вовсе уж трепетно обратилась Елизавета Петровна к старшей лаборантке.
Людмила Николаевна поднялась с кресла при журнальном столике, запахнула меховую жилетку и пошла закрывать окно.
Следующий вопрос защита докторской нашего начмеда. Вам туда идти не обязательно, но мы должны скинуться на подарок от кафедры!