К вечеру 15 июля 7-я танковая дивизия 3-й танковой группы Гота обошла Смоленск с севера и вышла на шоссе Смоленск Москва.
Несмотря на героическое сопротивление 16-й и 20-й армий М. Ф. Лукина и П. А. Курочкина, 16 июля 1941 года противник ворвался на окраины Смоленска. Кроме того, немцам удалось захватить города Оршу, а 19 и 17 июля Ельню и Кричев. В руках защитников Смоленска, однако, оставались пути отхода из города на восток переправы через Днепр, которые защищал сводный отряд полковника А. И. Лизюкова.
Возникла серьезная угроза прорыва немецких войск на центральном направлении, по шоссе Смоленск Ярцево. Ставка, обеспокоенная обострением обстановки на Западном фронте, приняла решение создать заслон для продвижения немцев на восток на рубеже Ярцево.
Перед К. К. Рокоссовским, прибывшим в Москву, ставится задача: не допустить продвижения немецко-фашистских войск в сторону Вязьмы.
Рокоссовский был назначен руководителем группы по защите Ярцевского рубежа. Сопровождаемый только штабными работниками и связистами, он прибыл к командующему Западным фронтом С. К. Тимошенко, штаб которого не располагал точными данными о противнике.
17 июля Рокоссовский с восьмью легковыми машинами штаба, радиостанцией и двумя машинами охраны прибыл в район Ярцево и приступил к формированию оборонительного рубежа из войсковых частей, находившихся в этом районе.
Само Ярцево было захвачено 7-й немецкой танковой дивизией, которая форсировала реку Вопь и разместилась на ее восточном берегу. Немцы также проявляли активность у переправ через Днепр, пытаясь отрезать от них 16-ю и 20-ю армии. В распоряжении Рокоссовского оказались две дивизии: 38-я стрелковая дивизия полковника М. Г. Кириллова и подошедшая вновь 101-я танковая дивизия полковника Г. М. Михайлова, располагавшая некоторым количеством старых и семью новыми тяжелыми танками.
При отъезде К. К. Рокоссовского из штаба фронта С. К. Тимошенко напутствовал его: «Подойдут регулярные подкрепления дадим тебе две-три дивизии, а пока подчиняй себе любые части и соединения.» [110]
Используя опыт, полученный в 5-й армии, Константин Константинович немедленно приступил к формированию «группы генерала Рокоссовского», собрав за короткое время много пехотинцев, артиллеристов и большое количество автотранспорта. Узнав, что на восточном берегу реки Вопь организуется оборонительный рубеж, к Ярцево начали подходить целые подразделения с командным составом. Вновь прибывшими пополнялся состав 38-й стрелковой дивизии. Рокоссовский вспоминает: «Мне представляется важным засвидетельствовать как очевидцу и участнику событий что многие части переживали тяжелые дни. Расчлененные танками и авиацией врага, они были лишены единого руководства. И все-таки воины этих частей упорно искали возможности объединиться. Они хотели воевать. Именно это позволило нам преуспеть в своих организаторских усилиях по сколачиванию подвижной группы» [111]
Рокоссовскому удалось остановить продвижение немецких войск в сторону Вязьмы, а затем и контратаковать их позиции. В ходе боев укреплялась дисциплина в войсках, и немцы, несмотря на значительное превосходство в силах, не смогли продвинуться как на восток, так и к юго-востоку. Оборонительный рубеж группы Рокоссовского был надежно оборудован: пехота находилась на хорошо подготовленных позициях, 76-миллиметровые орудийные батареи обеспечивали поражение немецких танков прямой наводкой. Многое тогда зависело от поведения командного состава. Сам Рокоссовский неоднократно, рискуя собственной жизнью, увлекал за собой войска: в своих воспоминаниях он сожалеет, что ему не удалось сохранить имена и фамилии многих защитников Ярцевского рубежа, проявивших мужество и героизм.
Штаб фронта поддерживал усилия Рокоссовского по организации оборонительного рубежа; в конце июля в распоряжение группы поступил регулярный штаб во главе с М. С. Малининым, который оборудовал фронтовой командный пункт, обеспечивший четкую связь с войсками. Прибывший со штабом В. И. Казаков, профессионал-артиллерист, занялся укреплением позиций артиллерии.
После отражения одной из немецких атак силами 38-й стрелковой и 101-й танковой дивизий при поддержке танков KB группа генерала К. К. Рокоссовского неожиданно атаковала немецкие позиции, овладела Ярцево и форсировала реку Вопь. Попытка немецких 7-й и 20-й танковых дивизий контратаковать новые оборонительные рубежи наших войск закончилась неудачей: артиллеристы В. И. Казакова умело уничтожали немецкие танки. Наши тяжелые танки KB, использовавшиеся в бою, выдерживали огонь немецких Т-III, чем ошеломили врага.
Константин Константинович, несмотря на изнуряющие бои, большое внимание уделял рядовым солдатам, их безопасности в бою. При отражении одной из немецких атак Рокоссовский забрался в солдатскую ячейку на переднем крае и попытался установить связь с соседними бойцами, находившимися в таких же ячейках, как это предусматривалось действующим уставом. Сделать это ему не удалось, и он принял меры по переходу от ячеистой системы размещения бойцов на позиции, оборудованные траншеями. Командующий фронтом С. К. Тимошенко без проволочек утвердил предлагаемое Рокоссовским решение, и оборонительные позиции стали намного прочнее.
Попытка войск Западного фронта отбить у немцев Смоленск закончилась неудачей, и в начале августа было принято решение об отводе войск 16-й и 20-й армий за Днепр. Группа К. К. Рокоссовского способствовала выходу оставшихся сил генералов М. Ф. Лукина и П. А. Курочкина из окружения.
Немецкие планы по безостановочному продвижению немецко-фашистских войск на Москву на центральном направлении Западного фронта провалились. Преодолеть оборону советских войск на Ярцевских высотах во фронтальном бою они не смогли.
Сразу же после завершения смоленского оборонительного сражения К. К. Рокоссовский, оправдавший в предыдущих боях доверие руководства Красной Армии, был назначен командующим 16-й армией, заменив М. Ф. Лукина, назначенного командующим 20-й армией. На этом посту он встретил врага на заключительном этапе битвы за Москву, на Волоколамском направлении.
Но до 14 октября 1941 года, когда по приказу командующего Западным фронтом Г. К. Жукова К. К. Рокоссовский прибудет со своим штабом под Волоколамск, ему придется пережить немало тревожных дней после захвата немцами района Вязьмы.
В сентябре 16-я армия Рокоссовского, объединенная с остальными войсками на рубеже Ярцево, ждала немецкого наступления на Москву, не располагая точными данными о положении на остальных фронтах. Вначале противник заменил свои танковые части на пехотные, затем перешел к позиционным боям. 16-я армия в это время представляла собой грозную силу. Она включала шесть дивизий: 101-ю танковую полковника Г. М. Михайлова, 1-ю Московскую полковника А. И. Лизюкова, 38-ю стрелковую полковника М. Г. Кириллова, 152-ю полковника П. Н. Чернышева, 64-ю полковника А. С. Грязнова, 108-ю полковника Н. И. Орлова, 27-ю танковую бригаду Ф. Т. Ремизова. Армия надежно перекрыла автомагистраль Смоленск Москва на подступах к Вязьме, в центре Западного фронта.
Весь сентябрь прошел в тревожном ожидании немецкого наступления, и только в ночь на 2 октября 1941 года наблюдатели с переднего края сообщили о шуме танковых моторов на немецкой стороне.
А утром началось немецкое наступление, которое к 12 часам дня 16-й армией было отбито, но уже 3 октября с правого фланга, от 19-й армии, начали поступать тревожные сообщения о мощном наступлении из района Духовщины Вердино. Связь со штабом фронта прервалась.
Весь сентябрь прошел в тревожном ожидании немецкого наступления, и только в ночь на 2 октября 1941 года наблюдатели с переднего края сообщили о шуме танковых моторов на немецкой стороне.
А утром началось немецкое наступление, которое к 12 часам дня 16-й армией было отбито, но уже 3 октября с правого фланга, от 19-й армии, начали поступать тревожные сообщения о мощном наступлении из района Духовщины Вердино. Связь со штабом фронта прервалась.
Вечером 5 октября Рокоссовский получил телеграфное сообщение из штаба Западного фронта от И. С. Конева и Н. А. Булганина о немедленной передаче 16-й армии под начало командующего 20-й армии Ф. А. Ершакова и о своем перебазировании вместе со штабом в Вязьму. Рокоссовский потребовал от руководства Западного фронта письменное подтверждение этого приказа, вызвавшего недоумение у всех работников штаба 16-й армии.
Доставленный самолетом письменный приказ, подтверждающий необходимость прибыть на новое место назначения, Рокоссовским был получен. Ему предписывалось возглавить в районе Вязьмы несколько якобы находящихся там дивизий и организовать оборону города Вязьмы. Радиосвязь со штабом Западного фронта по-прежнему отсутствовала.
Рокоссовский со штабом начал продвижение в сторону Вязьмы; встретившийся на пути его движения В. Д. Соколовский, бывший тогда начальником штаба Западного фронта, подтвердил правильность полученного приказа.
Когда Рокоссовский добрался до Вязьмы, к ней уже подходили немецкие танки, и никаких дивизий, которые он должен был возглавить, там не было.
Теперь, по прошествии более 60 лет, мы можем предположить, что руководство Западного фронта, не располагая подробной информацией о противнике, считало, что продвижение основных сил немецких войск будет проходить на центральном участке фронта через Вязьму либо Брянск.
Однако это предположение оказалось ошибочным Вязьма и Брянск не были атакованы немецко-фашистскими войсками в лоб, а попали в танковые клещи 3-й танковой группы Гота и 2-й танковой группы Гудериана. Эти клещи захватывали огромную территорию и отрезали пути отхода на восток нескольким армиям Западного, Резервного и Брянского фронтов. Под Вязьмой попали в окружение пять советских армий 19-я, 20-я, 16-я, 24-я и 32-я, а также группа И. В. Болдина. У Брянска немцы окружили 3-ю и 13-ю армии; 50-я армия также попала в тяжелое положение. Позже А. М. Василевский напишет: «Неудача, постигшая нас под Вязьмой, в значительной мере была следствием. неправильного определения направления главного удара противника Ставкой и Генеральным штабом, а стало быть, и неправильного построения обороны» [112]
Почувствовав неладное, Рокоссовский проявил чутье зрелого командарма. Он собрал вокруг себя разрозненные части, пробивавшиеся из окружения, в том числе 18-ю стрелковую дивизию и подразделения НКВД, прорвался через немецкий заслон по реке Гжать и остановился в Уваровке, в шестидесяти километрах от Можайска.