Роддом, или Жизнь женщины. Кадры 3847 - Соломатина Татьяна Юрьевна 17 стр.



 Мне надо сделать аборт!

 Здравствуйте,  холодно и подчёркнуто-формально поприветствовала Настя беспардонную посетительницу.

 Лёшенька, садись, мой мальчик! Мой сладкий мальчик, моя звёздочка!  заворковала женщина, не обратив никакого внимания на официальный тон полненькой докторши.


У Настеньки Разовой в голове зароились наблюдения, соображения и некоторые сомнения. И все на предмет мальчика Лёшеньки. К беспардонным девицам, жаждущим абортов, врачам акушерам-гинекологам не привыкать. Но зачем тащить с собой ребёнка?! Пусть даже и не на саму процедуру туда бы никто и не позволил. Но даже в кабинет к врачу, если беседа на такой откровенно недетский предмет. Да и мальчуган явно странный. Очки, из-за которых совсем не видно глаз только точечки. Такая сильная близорукость? Или, наоборот, дальнозоркость? Офтальмология путалась у Настеньки Разовой в голове, пока она рассматривала мальчугана. Он явно дичился. Ему тут не нравилось. Он не хотел садиться на кушетку, куда чуть не силком толкала его ретивая мамаша.

Мальчик начал размахивать руками и мычать.

 Ну не хочешь, так стой!  сказала дева слегка раздражённо. Но сладким голосом. И шлёпнулась на «посетительский» стул, приставленный к «врачебному» столу.

 Запишите меня на ближайшее время!  скомандовала она Насте.

 Сперва необходимо сдать анализы,  слегка сурово произнесла Настя. Но решила смягчиться. Женщина всегда права. Особенно она права в кабинете женской консультации. Врач не судья и не палач, а советчик и помощник. «Советчик и помощник!» несколько раз мысленно промотала Настя запись и продолжила: И потом, аборт это не очень хорошо. Для вашего здоровья.  Почему-то из Анастасии Евгеньевны вылетали какие-то безжизненные словосочетания. Её внимание приковывал ребёнок. Ведущий себя не совсем нормально. Он подошёл к книжному шкафу и стал снимать с полок книги. И расставлять их на полу.  Алексей, не делайте так, пожалуйста!  ласково обратилась она к мальчику.

Он снова замычал, замотал головой, но книг не оставил.

 Да что за люди кругом такие!  возмутилась дама.  Ничего человеческого в вас не осталось!

Настя решила проглотить. Надо просто побыстрее их спровадить. И всё. Скоро беременные потоком пойдут. Да и своих дел по горло.

 Вы твёрдо решили делать аборт?  уточнила она у женщины, доставая бланки и готовясь заводить карту и выписывать направление на анализы.

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА

Мальчик начал размахивать руками и мычать.

 Ну не хочешь, так стой!  сказала дева слегка раздражённо. Но сладким голосом. И шлёпнулась на «посетительский» стул, приставленный к «врачебному» столу.

 Запишите меня на ближайшее время!  скомандовала она Насте.

 Сперва необходимо сдать анализы,  слегка сурово произнесла Настя. Но решила смягчиться. Женщина всегда права. Особенно она права в кабинете женской консультации. Врач не судья и не палач, а советчик и помощник. «Советчик и помощник!» несколько раз мысленно промотала Настя запись и продолжила: И потом, аборт это не очень хорошо. Для вашего здоровья.  Почему-то из Анастасии Евгеньевны вылетали какие-то безжизненные словосочетания. Её внимание приковывал ребёнок. Ведущий себя не совсем нормально. Он подошёл к книжному шкафу и стал снимать с полок книги. И расставлять их на полу.  Алексей, не делайте так, пожалуйста!  ласково обратилась она к мальчику.

Он снова замычал, замотал головой, но книг не оставил.

 Да что за люди кругом такие!  возмутилась дама.  Ничего человеческого в вас не осталось!

Настя решила проглотить. Надо просто побыстрее их спровадить. И всё. Скоро беременные потоком пойдут. Да и своих дел по горло.

 Вы твёрдо решили делать аборт?  уточнила она у женщины, доставая бланки и готовясь заводить карту и выписывать направление на анализы.

 Удивительное сомнение для представителя вашей специальности!  саркастически выдала девица.  Десять лет назад такая же вот, как вы, разве покрасивее, на коленях передо мною стояла, умоляя сделать аборт! Хотела лишить меня моего ангела!  кивнула она в сторону всё более раскачивающегося мальчугана.  Он особенный! Он изменил мою жизнь! Он дал мне возможность познать себя! Он звёздный мальчик! И другого ребёнка мне не надо! Не надо! И что?! И вот теперь вы уговариваете меня не делать аборт?! Где вы были десять лет назад?!  Под конец тирады нотки стали откровенно истеричными. Мамашин «шаманский бубен» завёл и пацана. Он стал усиленно размахивать руками и «сердиться» на падающие с полок книги. Так, по крайней мере, показалось Насте.

Десять лет назад Насте было восемнадцать и она училась на первом курсе. Это единственная конструктивная мысль, пришедшая ей в голову в связи с высказанным дамочкой. Тыдыбыр понятия не имела, как вести себя в подобной ситуации. Ещё не приходилось сталкиваться с подобным на практике. А в книгах по этике и деонтологии всё чрезвычайно размыто. Всегда оставаться спокойным и собранным. В любой ситуации вести себя по отношению к клиенту уважительно. Сохранять доверительные отношения. Спокойным и собранным, спокойным и собранным. Ага, если вспомнить, как она бросилась между бывшими мужем и женой, в результате чего ботинком по голове получила Настина голова, а не беременный живот Она что, была тогда спокойной и собранной? Точно нет. В учебниках ни черта толкового не найдёшь! Только общие фразы. Хоть бы на той деонтологии ситуационные задачки разбирали! Например: «Действия врача, зашедшего в ресторан и увидевшего, как бывший муж избивает бывшую жену, беременную от другого». Или: «Алгоритм действий, рекомендованный в том случае, если к вам на приём явилась больная на всю голову истеричка с явно нездоровым ребёнком». А также такое вот, по мотивам недавней встречи с однокурсником: «Как себя вести, если вас вызвали на высокую температуру, а вы пришли к семейным разборкам с применением топора». Нет! Спокойным и собранным! Кто пишет эти учебники? Компьютерная программа?! Не нюхавшие настоящей жизни комнатные аспиранты? Или живые люди, много пережившие, немало повидавшие, вдруг утрачивают живость изложения, как только хотят что-то отобразить на бумаге? За несколько мгновений известно, что скорость мысли куда как быстрее скорости действий и тем более слов,  Анастасия Разова дала себе слово когда-нибудь написать дельный учебник по врачебной этике и деонтологии и поклялась начать записывать черновой материал уже сегодня.


 Так, успокойтесь!  слегка нервно подскочила Настенька со своего стула. И, лихорадочно обдумывая, что же ей делать с уже хлюпающей носом девицей, направилась к её чаду.

 Давай поставим книжечки на место,  со всей осторожностью обратилась она к мальчишке, подняла одну из книг с пола и попыталась поставить её на полку. Именно попыталась. Хотя, казалось бы, чего тут сложного поставить книгу на полку. Но мальчишка вдруг взвыл нечеловечески, стал с яростью колотить Настю, в пылу раня себя. Подскочила мамаша с криками: «Видите, до чего вы его довели?!» стараясь оторвать сына от докторши. Мальчишка стал дубасить и маму, упал на пол Настя добежала до внутреннего телефона, набрала неонатологию и, не разбирая, на кого попала, проорала в трубку:

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА

 Так, успокойтесь!  слегка нервно подскочила Настенька со своего стула. И, лихорадочно обдумывая, что же ей делать с уже хлюпающей носом девицей, направилась к её чаду.

 Давай поставим книжечки на место,  со всей осторожностью обратилась она к мальчишке, подняла одну из книг с пола и попыталась поставить её на полку. Именно попыталась. Хотя, казалось бы, чего тут сложного поставить книгу на полку. Но мальчишка вдруг взвыл нечеловечески, стал с яростью колотить Настю, в пылу раня себя. Подскочила мамаша с криками: «Видите, до чего вы его довели?!» стараясь оторвать сына от докторши. Мальчишка стал дубасить и маму, упал на пол Настя добежала до внутреннего телефона, набрала неонатологию и, не разбирая, на кого попала, проорала в трубку:


 Срочно врача в женскую консультацию, в седьмой кабинет!


И последующие пять минут или вечность?  стояла, прижавшись спиной к стене, понятия не имея, как себя вести, что предпринять. Ребёнок выл, колотился, кусался, расцарапывая в кровь себя, мать, бился головой об пол. Мать обнимала его, рыдая в голос, перемежая рыдания просьбами успокоиться и нежными прозвищами. И Настя вдруг поняла, откуда у женщины и у её ребёнка эти тонкие белесые полосочки, внезапно выступившие на раскрасневшейся в пылу странной битвы объятий коже. Это шрамы от прежних сражений тяжёлой болезни с отвратительной в своём непонимании и неприятии этой болезни чудовищной до извращённости любовью.


Через пять минут или вечность?  в кабинет вошёл Ельский.

Настенька Разова пребывала в таком ужасе, что на прочие эмоциональные реакции вроде удивления её миндалины уже не хватало. Она заметила только, что завотделением был со своим реанимационным чемоданчиком, услышала знакомый короткий, уютный, пузато-объёмный звук гильотинирования ампулы и увидела, как в легко фиксированную нежной мощной лапой Ельского тонкую ручку-веточку, в синенькую жилку споро вошла игла. Мальчишка затих. Владимир Сергеевич поднял его и уложил на кушетку.

Мать сидела на полу и плакала.

 В-в-в

 Владимир Сергеевич,  подсказал трясущейся Настеньке Ельский.

 С-с-с

 Спасибо!

 Да,  наконец получилось у Насти.

 Здравствуйте, Лариса!  обратился неонатолог к посетительнице.  Сколько раз вам нужно повторить, что Алексей не «особенный ребёнок», не «звёздный мальчик»? Какое количество специалистов должно уверить вас, что ваш сын не ангел, призванный вас спасти? Когда до вас дойдёт, что единственное особенное, в чём он нуждается, это особенный уход!

Ельский достал из кармана айфон. Полистал телефонную книжку. Нажал вызов.

 Приезжай, забирай

И нажал отбой.

После чего подошёл к крепко спящему мальчику, нащупал пульс на запястье и на шее. Сравнил. Затем снял с шеи фонендоскоп и, удерживая пальцы одной руки на пульсе попеременно то на запястье, то на шее, выслушал мембраной локтевой сгиб. Ничего необыкновенного в этих действиях не было, но Настенька Разова смотрела на Ельского, как паства на Иоанна Кронштадтского. Она окончательно уверовала в его способность творить чудеса, а значит, и в святость. Не Иоанна Кронштадтского (о котором, признаться честно, Анастасия Евгеньевна и понятия не имела), а Владимира Ельского. Ещё немного и над его элегантно колорированной лёгкой сединой головой воссияет нимб. Настя тряхнула пружинистыми кудрями, избавляясь от наваждения. И поняла, что так и торчит у стены. И на деревянных ногах пошла к столу. Уселась на стул.

Лариса немного успокоилась. Но так и сидела на полу. И смотрела на Ельского с ненавистью.

 Тебе не удастся упечь его в психушку!  наконец выдала она.

Владимир Сергеевич ещё раз проэкзаменовал мальчонке пульс. Со своим обыкновенно-мрачным равнодушием.

 Я ни разу и не пытался. Он прекрасный мальчик. Психиатрическая лечебница нужна не ему. Идём. У Анастасии Евгеньевны приём.

Ельский взял спящего мальчика на руки. Лариса поднялась и покорно поплелась за ними.


 Что это было?  спросила Настя у окна. У неё внезапно заходили ходуном руки. Она встала, подошла к умывальнику, открутила холодную воду на полную и подставила свою кудрявую голову под струю.


 Доктор, можно?  в дверь без стука вошли.


Рефлекторно распрямляясь, Настенька Разова со всего маху ударилась о кран.


 Да что ж такое, опять головой![36] не то заплакала, не то захохотала Анастасия Евгеньевна, снова ныряя под воду.

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА
Назад Дальше